Le prisonnier du souverain sombre (СИ) - "Emerald" - Страница 19

Ценность этого раба была в его происхождении. Полудемон. Товар настолько редкостный и экзотичный, что увидеть его на этих торгах было просто невероятной удачей, что и продемонстрировали все любители экзотики в зале. Гомон, поднявшийся при виде полудемоненка, заставил эльфа-распорядителя предвкушающе облизнуться. Еще бы! Фанатики чистоты крови, демоны, в отличие от остальных народов, не признавали детей смешанного происхождения. Пленников других рас в демонских гаремах просто и без затей стерилизовали. Если же такой ребенок каким-то чудом все-таки рождался, его берегли как зеницу ока. Считалось, что сам Прародитель Ада указал на него как на свою жертву. Ребенка растили до первого совершеннолетия, а потом приносили в жертву на Черном Алтаре главного храма Ада. И умирала жертва не просто так, а в страшных мучениях. Причем, считалось, что чем дольше полукровка мучается, тем более удачная жертва. Так что мальчишке явно повезло, на взгляд Мантора — лучше быть живым и в гареме, чем ублажать собой всех духов Ада.

Торги начались просто с умопомрачительной цены, за которую можно было купить треть всего невольничьего рынка.

- Начальная цена — 300 империалов!

Толпа разочарованно взвыла. И неудивительно — большая часть покупателей просто не имела возможности оплатить такой товар. Осталось лишь три реальных покупателя демоненка, и всех их главный евнух знал. Дождавшись, когда из охрипшей от воплей троицы останется лишь один, Мантор взмахнул рукой, привлекая внимание распорядителя, и удвоил последнюю цену. Его соперник только обреченно вздохнул. Кинул томный взгляд на ошалелого от сумасшедших сумм демоненка и покинул зал. Мальчика тут же завернули в шелка, а Мантор скрепил расписку к императорскому казначею своей личной печатью и, наконец-то, покинул шумный базар. Он был доволен…

…Абиан в сопровождении личного слуги, оборотня Крауна, непринужденно скользил по прихотливо извивающейся дорожке гаремного сада. Чуть шелестел под легкими шагами красноватый песок, одуряющее пахли пышно цветущие розы, где-то неподалеку пробовал голос соловей. Безветренный полдень был тягучим, жарким и совершенно безлюдным. Только тихо звенели многочисленные фонтаны потаенного сада. Его обитатели или отсыпались после ночи ожидания, или только продирали глаза, собираясь готовиться к новой ночи.

- Аби… — горячий шепот около уха, и крепкие руки обвивают талию вампира. — Я хочу тебя.

- Не здесь, — прошипел фаворит, нервно оглядываясь и скидывая руки нетерпеливого оборотня. — Давай за мной.

Проскользнув в самую гущу деревьев, парочка нырнула в небольшую беседку, увитую диким плющом. Великолепное место! Скрытое и в то же время, позволяющее видеть все вокруг. В следующий миг Абиан оказался притиснут к мощному телу любовника, а губы Крауна властно смяли рот более хрупкого вампира. Тот замычал, вырываясь.

- Сколько раз тебе говорить… — Зло прорычал фаворит, отдирая от себя настырные руки оборотня. — Не оставляй следов!.. С головой решил распрощаться?!.. И не трогай одежду, я сам разденусь!

Краун влюбленными глазами смотрел на злого вампира, торопливо снимая с себя штаны и тунику. Абиан тут же замолчал, разворачивая к себе спиной оборотня, и торопливо огладил порочно оттопыренный накаченный зад. Дырка оборотня уже была разработана и смазана, явно он подготовился.

- Давай!.. не томи… — прорычал Краун, прогибаясь в спине. — Я не могу терпеть…

Абиан только хмыкнул и с огромным наслаждением рывком вошел в накаченное тело любовника. Вот уже много лет вампир жил в гареме и являлся наложником сначала принца, а затем и императора дроу. И был его фаворитом. Чутким, нежным, покорным, развратным… Таким, каким его хотел видеть император. И вампиру безумно нравилось его положение, власть, интриги, комфорт… Порой он чуть ли не молился на собственного папашу, что продал его на том базаре. Но иногда даже ему, пассиву, требовалось почувствовать себя хозяином, и в такие дни он срывался, яростно насилуя оборотня и зная, что тому это безумно нравится…

Магасра, растеряв всю свою невозмутимость, растерянно смотрела на Рауля, баюкавшего в углу патио притихшую сестру.

Как?.. Как такое могло произойти? Эта девочка — ее племянница…

Вдовствующая императрица чуть прикрыла глаза, пытаясь осознать случившееся, и слушая смутно знакомую колыбельную, что когда-то давно пела им с Орелией их мама. Надо же, оказывается, Орелия тоже ее помнила, раз научила сына…

Императрица-мать решительно вздохнула и обвела холодным взором набившуюся в патио прислугу.

- Дариан! — окликнула она замершего в прострации эльфа. — Проводи Рауля с девочкой обратно в комнату. Мы поговорим завтра, — пояснила она взглянувшему на нее племяннику. Тот только кивнул, полностью занятый вцепившимся в него ребенком.

- Вы!.. — еще один властный взгляд в сторону стайки личных прислужниц. — Принести все необходимое для девочки. И не забудьте пригласить лекаря-женщину. И закажите бульон, и соки… Быстро!

Прислужниц как ветром сдуло. Рауль, пошатнувшись, осторожно поднялся с сестрой на руках. Та маленькой, тощей обезьянкой висела на его шее, не собираясь отлипать. Дариан торопливо сунулся вперед — указать дорогу сквозь запутанную паутину гаремных коридоров. Рауль, так и не сказав ни слова, вышел из патио вслед за эльфом. А Магасра перевела взор на двух евнухов, что пытались успокоить несчастного барса. — Оставьте кошку в покое. И чтобы она больше не появлялась в моем саду. С императором я поговорю сама. А сейчас я хочу, чтобы вы подготовили покои на моей половине: две спальни и гостиная. И еще… — императрица вдруг невероятно хищно улыбнулась. — Я желаю знать, как девочка попала в мой штат. Кто, когда и почему. Выполнять!

Евнухов как ветром сдуло.

Глава 8

Измученный Рауль смотрел на безмятежно спящую сестру. И чувствовал, что постепенно сходит с ума. События неслись вскачь, как взбесившиеся кони… Только недавно он сидел в собственном кабинете, потом внезапный набег дроу, плен, смерть матери, насилие на сестрой… Потом его самого берут словно шлюху… обжигающая тело плеть… Тетка, которая не тетка (ну, не мог вампир признать за родственницу ту, что и палец о палец не ударила, чтобы хоть как-то помочь своей семье!).

Голова шла кругом, мысли путались. Бедный король не мог понять, какую из них хватать за хвост в первую очередь. Сначала, неся Иллиану на руках, он вслед за Дарианом очутился в знакомой уже комнате. Затем туда же набилась целая толпа служанок и евнухов, пока перепуганная до икоты Илли не начала пронзительно визжать. Тогда какой-то толстяк евнух вытолкал взашей всех лишних, но было уже поздно — сестренка намочила штанишки, заодно с туникой Рауля. Поведением Иллиана напоминала трехлетнего ребенка. Ничего общего с привычной ему умной и непосредственной девочкой. И ладно бы только это, но Рауля до глубины души поразила реакция сестры на мокрые дела, столь свойственные несмышленым малышам. Илли сползла с него на пол и сжалась в комочек, закрыв голову руками, словно готовясь к побоям.

Очухавшийся Рауль осторожно опустился на колени перед сестренкой и, то напевая колыбельную, то тихонько разговаривая с девочкой, принялся ее раздевать. Служанки уже принесли в комнату большую жестяную ванну с горячей водой и множество кувшинов для ополаскивания — комната простого гаремного раба не была оборудована отдельной ванной. Илли, прислушавшись к голосу вампира, доверчиво распрямилась и что-то тихонько залопотала на своем детском языке, смешно коверкая слова. Скатившись в глубокое детство, она как и все маленькие дети не могла долго удерживать внимание на чем-то одном. Успокоенная присутствием большого и сильного брата, который всегда защитит и утешит, она благосклонно приняла кусочек пирожного, который ей осторожно протянул перебинтованный на одно ухо Дариан.

Потом Рауль купал сестру, с болью замечая на сильно исхудавшем тельце побледневшие синяки и ссадины. Воды Илли сильно боялась, сопротивлялась и хныкала, в результате Рауль оказался столь же мокрым, как и девочка. Пришлось переодеваться. Тем временем Дариан со служанками убирал комнату, а появившаяся целительница осматривала Иллиану. В результате всей этой суматохи накормленная, отмытая и полеченная Илли уснула, не выпуская из рук ладонь брата. Усталый Дариан прикорнул прямо на полу, на хорошо выделанных шкурах, подложив под голову стянутую из кресла подушку. А Рауль вытянулся на постели рядом с сестрой. Одно хорошо — за всей этой суматохой он напрочь забыл о собственных переживаниях, занятый только сестрой.