Изумруд твоих глаз (СИ) - "Росса" - Страница 56

Я уже целый месяц живу в доме у деда и играю роль примерного мальчика из хорошей семьи. Это совсем не трудно, достаточно научится лицемерить, так же как те, кто меня окружает.

- Женя, - мило улыбнулась бабушка, - как прошёл твой день? – ей глубоко плевать на то, каков был сегодняшний день для меня, но этикет требует спросить. Она это называет элементарной вежливостью. Я тоже могу быть вежливым, поэтому так же мило улыбаюсь в ответ:

- Спасибо, хорошо.

Бабушка снисходительно кивнула головой. Другого ответа от меня и не ждут. Я поспешил подняться в свою комнату, видеть никого не хотелось. Упал на кровать, Лео привычно забрался мне на живот:

- Малыш, - я почесал его за ушком, - ты становишься тяжёлым. Вот интересно, ты по Лёньке скучаешь, так же как и я?

Лео зевнул и устроился поудобнее, закрыв лапой нос.

- Эх, ты, а ещё друг. Даже поговорить со мной не хочешь. Если бы ты знал насколько мне хреново. Мне хотя бы увидеть Лёньку, но не разрешают. Я свихнусь скоро от беспокойства. Хуже всего, что я ничем не могу ему помочь. Отправили меня сюда и не говорят зачем. Узнаешь со временем. Это всё что мне говорят.

В мой монолог вклинился шум открываемой двери, на пороге нарисовался Андрей.

- Женя, шеф тебя просит зайти к нему в кабинет. И поторопись, он не любит ждать.

Тяжело вздохнув, спихнул с себя Лео и направился к деду.

Йоун.

Глядя на внука, я с каждым днём всё больше и больше ощущал себя садистом. Мальчик таял на глазах, ему было не просто плохо, а очень плохо. Я помнил его первое появление в моём доме. Живой, искрящийся, настоящий огонь. А какое представление он устроил на званом ужине, сказка просто. Я весь вечер делал вид, что сержусь, хотя в душе хохотал. А уж когда он Славика в шахматах под орех разделал, поставив тому детский мат, меня просто переполнила гордость. И вот теперь я с сожалением наблюдал, как от того Женьки остаётся всё меньше и меньше. Из него начал уходить огонь, которым он полыхал. Это было грустно и совсем мне не нравилось. Поэтому я решил поговорить с ним. Послал Андрея пригласить внука в мой кабинет, а сам налив в бокал виски стал ждать.

Женька вежливо постучался перед тем, как войти.

- Можно?

- Проходи, садись. – Я кивнул головой на кожаный диван.

Он сел на самый край, было видно, что ему очень хочется забраться на диван с ногами и устроится поудобнее, но он не рискует так сделать.

- Через неделю мы едем в Исландию на оглашение завещания Фрейра, - я сделал глоток огненной жидкости.

- Хорошо, - спокойно отозвался Женя.

- Завтра мы с тобой сходим ко мне на фирму. Я бы хотел представить тебя, как будущего наследника.

- Хорошо, – и снова никаких эмоций.

- Да, и ещё надо зайти в посольство, - я чувствовал, что начинаю закипать, наблюдая его равнодушие.

- Хорошо.

- Твою мать! – долбанул стаканом об стол с такой дури, что расплескал налитый в него виски. – Ты что слов других не знаешь?

Он вскинул на меня глаза, которые стали наполнятся злостью, и я поражённо наблюдал, как они приобретают фантастически красивый изумрудный цвет.

- Что ты от меня хочешь? Что? – Глаза внука начали метать молнии, а я порадовался тому, что смог вывести его из состояния апатии, в котором он прибывал. – Я стараюсь сохранять вежливость, не требуй от меня большего. Да и потом, если даже я скажу, что не хочу никуда ехать и идти, это что-то изменит? Тебя же моё мнение не интересует. Только покорность. Я покорился, что ещё?

- Женя, - я устало провёл рукой по волосам, - я совсем не хочу тебя ломать. И принуждать к чему-либо тоже не хочу.

- Тогда может, оставишь меня в покое?

- Я хочу понять, что хочешь ты? – я сел рядом с ним. – Поделишься?

- А ты уверен, что тебе понравится то, что я скажу? – он продолжал зло смотреть на меня. – Я хочу к Лёньке. Обнять его, вжаться всем телом и никуда не уходить и его не отпускать. А вместо этого сижу тут с тобой. Меня даже на свидание к нему не пускают… - Женька по мере своей речи сбавлял тон и последнюю фразу проговорил совсем тихо.

- Его обвиняют в убийстве моего сына…

- Он не виноват! Ясно? – снова взвился мой внук.

- Не кипятись, - я примирительно похлопал его по руке, - меня убеждать не надо. Я тоже так думаю. Ты его любишь?

Женя не стал отвечать, только кивнул головой. Я тяжело поднялся с дивана и печально вздохнув, отошёл к окну.

- Ты мне можешь не поверить, но я хочу, что бы ты был счастлив. В жизни я наделал очень много ошибок и глупостей. В итоге, старший сын умер, а я так и не смог попросить у него прощения. И у твоей матери тоже. Бизнес и выгода для меня были на первом месте. Ради этих призрачных целей я был готов на что угодно. Решил женить Фрейра на дочери своего конкурента, чтобы объединить капиталы. Он отнекивался, как мог, но если я что-то задумал, меня было уже не остановить. - Женька, внимательно слушавший меня, усмехнулся. – Когда Ари сказал, что Фрейр не хочет жениться, потому что голубой, я взъярился. Наорал на него, из дома выгнал. Элин встала на его защиту и тоже попала под удар. Веришь ли, я до последнего думал, что они испугаются остаться без денег и вернуться. Но я забыл, что они в полной мере были моими детьми, а упрямство у нас в крови. Как я жалел потом о своём поступке, но всё тоже упрямство не давало мне признать, что я был неправ. С Фрейром я даже не пытался восстановить отношения, а вот твою маму найти попытался. Но она, как в воду канула.

- Плохо пытался, - подал голос Женька. – Мы ведь приезжали к вам в дом, но Ари выгнал мою мать, назвав шлюхой, а уж о том, чтобы принять её ублюдка и речи не было.

- Не надо о себе так… - попытался одёрнуть я его.