Изумруд твоих глаз (СИ) - "Росса" - Страница 44

Мысли путались. Весь мир сосредоточился на ощущениях.

— Люблю тебя... Люблю... — шептал я, даже не зная, слышит он меня или нет, склоняясь к его спине, целуя и продолжая врываться в его тело. Одной рукой крепко держал его за бёдра, а второй обхватил его плоть, двигая ей, понимая, что не успеваю за своими же движениями внутри него.

— Лёнечка, не могу больше... Милый...

Ещё несколько толчков и мир вокруг меня становится ярким, а потом вдруг исчезает и потухающим уже сознанием, понимаю, что Лёнька кончает вместе со мной.

— Как ты? — его тихий шепот заставляет вернуться в реальность. Сильные руки обняли меня, и Лёня нежно прижал меня к себе.

— Это я тебя об этом должен спрашивать, — мой голос слегка охрип. Протянул руку и погладил его по щеке.

— Ты был хорош, бельчонок, — он нежно улыбнулся и, перехватив мои пальцы, втянул их в рот.

— Знаешь, — я плотнее прижался к нему, — я узнал о себе много нового. Оказывается, я всё же пассив, хотя и активный. Почему ты разрешил?

Он снова улыбнулся.

— Женя, я люблю тебя, и мне не хочется, чтобы наша постель стала местом, где мы будем выяснять, кто из нас доминантнее. Это не важно.

— Конечно, не важно. Потому что это и так понятно. Доминант я, хотя как оказалось, и предпочитаю быть снизу.

Я поудобнее устроился в его объятиях и закрыл глаза, проваливаясь в сон. Последнее, что услышал, это его тихий смех.

Глава 35

Валерия.

Я выползла на кухню раздражённая, злая и невыспавшаяся. А всё потому, что живу в одной квартире с четырьмя похотливыми кроликами и самый старший из них поселил меня в комнате между своей спальней и комнатой, куда поместили Родьку с Олегом. Так что полночи я слушала брачные игрища одних, а остальные полночи других. Верите, спустя какое-то время у меня возникло желание пойти и присоединится к кому-нибудь из них.

На кухне наблюдался только Женька, и я, посмотрев на него, ещё больше разозлилась. Семь утра, а он такой довольный жизнью, бодренький. Порхает по пищеблоку в зелёненькой обтягивающей водолазочке и чёрных, обтягивающих джинсах. Весь такой обманчиво милый.

— И что это мы такие хмурые? Кофе будешь? — он улыбнулся, рассматривая мою недовольную физиономию.

— Буду! — он не спросил меня, какой делать и даже, сколько ложек сахарного песка мне добавлять. Через минуту передо мной стояла большая кружка черного кофе без сахара. — Ты так уверен, что мои вкусы не поменялись?

Он сел напротив меня и посмотрел в глаза:

— Вкусы и привычки, Вэлли, как правило, не меняются.

— Ой, кто бы говорил! — воскликнула я. — Ты у нас кардинально поменялся, перекрасился в голубой цвет.

— У каждого правила бывают исключения, — он отошёл к окну и застыл, отрешённо созерцая улицу.

И всё же он прав, привычки меняются редко.

— Опиши, что ты видишь там? Женя, — я подошла к нему и встала за спиной, — опиши.

— Хмурое и грустное утро, которое ещё не проснулось окончательно. Но через полчаса, оно проснётся и засияет. Сегодня будет солнечный день, — он повернулся ко мне и, захватив прядь моих волос, пропустил сквозь пальцы. — А ты по-прежнему пахнешь сиренью. И знаешь, только Лёнька и ты требуете, чтобы я описывал то, что вижу за окном.

— А с каким запахом у тебя ассоциируется Леон? — мне было интересно, когда-то он рассказал мне, что все люди для него имеют свой особый запах, он не знает, почему так происходит. Просто воспринимает это как данность.

— Ромашки, ромашки и море.

— Ты любишь его, — улыбнулась я. — Сильно любишь. Ромашки — это ведь твои любимые цветы. А Родька? — я лукаво посмотрела на него. Женька фыркнул:

— А он, как вонял розами, так и воняет. Терпеть их не могу.

— Олег? — меня распирало любопытство.

— Ванилька, он и есть ванилька, что тут скажешь, — Женька засмеялся.

— Жень, ты изменился. Сильно. Хотя, нет, я не то говорю. Ты всегда был таким, только почему-то не хотел, чтобы другие тебя таким видели.

— Каким? — он снова отошёл к окну.

— Нежным, ранимым, ласковым, добрым.

— Много эпитетов, Вэлли, но все не про меня. Я злая, циничная сволочь. Всегда таким был. Я вообще был удивлён, что ты выдержала рядом со мной целых полгода, — он пожал плечами. — Правда, потом всё равно ушла.

— Я устала биться головой в каменную стену, пытаясь достучаться до тебя. А вот Леону это удалось, я ему завидую. Ты огонь, Женька, ты сжигал всё на своём пути, но в первую очередь себя, но я всё равно любила тебя. Уйти было тяжело. Хотя, тебе было всё равно.

— Не было. Было больно, ты была моим единственным другом, и чёрт тебя тогда дёрнул влюбиться в меня, — он тяжело вздохнул.

— Любовь, как говорят, зла... — рассмеялась я.

— А вот дальше не продолжай, а то обижусь, — Женька вдруг испуганно посмотрел на меня. — Вэлли, а ты...

— Успокойся, я это пережила. И кажется, нашла другой объект для любви. Правда, снова неудачный, но это мой тяжкий крест, влюбляться не в подходящих парней. То ты, то...

— Ты что, была влюблена в Женьку? Ты с ним встречалась? — с порога на меня смотрели любопытные синие глазища. — А...

— Лера, — на людях Женя никогда не называет меня Вэлли, — сейчас он спросит, спали мы с тобой или нет.