Изумруд твоих глаз (СИ) - "Росса" - Страница 36

— Лёнечка, пожалуйста... пожалуйста...— я сам не ожидал, что у меня может быть такой умоляющий голос. — Лёнечка.

— Бельчонок мой! — его голос полный нежности, вызывал во мне бурю эмоций, на глаза невольно навернулись слёзы. — Малыш, ты плачешь? — он удивлённо слизнул со щёк покатившиеся слезинки. — Почему?

— Я не могу больше терпеть! Не могу.

Он накрыл мои губы своими, вовлекая в поцелуй. Нежный, дразнящий, невероятно сладкий. Я окончательно потерялся в ощущениях стараясь прижаться к нему, как можно плотнее, потереться об него. Он давно стащил с себя и меня всю одежду, поэтому ничто не мешало мне ощущать его разгорячённое тело на своём. Оторвавшись от моих губ, Ленька сел между моих ног и слегка приподнял мои бёдра. Через секунду я почувствовал, как его пальцы входят в меня. Ни боли, ни дискомфорта, лишь слегка холодящие ощущения от смазки. Я подался навстречу его пальцам, сам насаживаясь на них. Он ласкал меня внутри, как мог нежно, то и дело, задевая простату. Моё тело прогибалось от наслаждения и требовало всё большего и большего. Я метался по подушке не в силах совладать с эмоциями, уже не контролируя стоны и крики, слетающие с губ. Плывя по волнам наслаждения, с трудом уловил момент, когда пальцы заменила его плоть. Секундная боль и он полностью внутри меня. Лёнька застыл, позволяя мне привыкнуть, не понимая, что мне этого не нужно.

— Двигайся, — хрипло шепчу я, — пожалуйста.

И сам подался ему навстречу, подстраиваясь под заданный им ритм. Каждый его толчок, заставлял меня прогибаться, подбрасывая моё тело вверх. В какой-то момент я вцепился в его плечи, оставляя на них кровавые полосы. Тело просто выгнуло дугой, и я кончил, увлекая Лёньку за собой.

Сознание возвращалось медленными толчками. По всему телу разливалась приятная слабость. Я оказался прижатым спиной к Лёнькиной груди и чувствовал, как его губы касаются моего виска, слизывая капельки пота.

— В душ? — тихо прошептал он мне на ухо.

— Угу! — я улыбнулся, поворачиваясь и утыкаясь ему в плечо. — И кто-то там о тортике говорил. Как кстати он называется?

Над моей макушкой послышалось весёлое хмыканье, я поднял голову и столкнулся взглядом с его голубыми, искрящимися весельем, глазами.

— Ты не поверишь, — он поцеловал меня в лоб. — Тортик называется “Белочка”

Глава 29

Леон.

Проснулся утром от того, что меня усиленно трясли за плечи и вопили над ухом.

— Лёнька, просыпайся! Просыпайся, я тебе говорю! Солнышко уже встало!

Я открыл глаза и увидел Женьку, уже одетого и почему-то сидящего на мне верхом.

— Женька, и что у тебя за дурацкая привычка вскакивать в выходные ни свет ни заря? Дай поспать. И вообще... где ты видишь солнышко? На улице мерзко и пасмурно.

— Так я же встал! А тебе что какое-то другое солнышко нужно? — он надул губы.

— Не дуйся, — я чмокнул его и посмотрел на часы. — Мама дорогая! Семь утра! Ты сдурел?

— А вот и нет. Ты меня должен отвезти к Кириллу на прогон показа, а потом мы идём с тобой на свидание.

— Куда мы идём? — закашлялся я.

— На свидание. Хочу цветы, конфеты и в кино. А потом мы тебе тоже какой-нибудь костюмчик подберём. Не всё мне белочек играть.

— И какой? — он лукаво посмотрел на меня.

— Например, — сделал вид, что задумался, — моржика. Так и представляю, как ты хлопаешь ластами и крутишь мячик на носу.

— Ах, так! — я засмеялся и крепко схватил Женьку за бёдра. — За моржа ты мне ответишь...

В итоге выехать мы смогли только в девять утра, прогон был назначен на десять, и, пока ехали, я последними словами ругал Кирилла, который сам не спит и другим не даёт.

— Да ладно тебе возмущаться, — Женька примирительно пожал плечами, — он личность творческая, за временем не следит.

Едва переступили порог зала, в котором будет проходить показ и соответственно репетиция, как на нас налетел администратор Кирилла.

— Евгений, мы так рады, что вы пришли! И самое главное — вовремя. Наш хореограф научит вас правильно двигаться. Геночка, иди сюда.

— О как! — Женька заухмылялся. — Геночка. Надо же, какие люди. Это меня оно учить будет?

Он презрительно махнул рукой в сторону моего бывшего любовника.

— Жень, ты можешь к Генке, как к человеку, относиться плохо, но хореограф он хороший. Честно.

— Плевать, — солнышко нахмурил брови, — я и без него справлюсь. Смотрите.

Он вскочил на подиум, зазвучала музыка. Генка уже приготовил снисходительную улыбочку. Женька на секунду прикрыл глаза и пошёл. Блин, Господь наградил его грацией пантеры. Звучала музыка, и он двигался с ней в одном ритме, гордо вскинув голову, одаривая всех в зале слегка презрительной улыбкой. Его ноги чертили прямую линию. Он дошёл до края, замер на секунду и двинулся в обратную сторону.

— Браво! Браво! — послышались аплодисменты со стороны входа. — Женька, я не прогадал, приглашая тебя на показ, — Кирилл подошёл к спрыгнувшему с подиума парню. — Ты великолепен. Очарователен. Восхитителен. Неподражаем, — разорялся Кирилл, а внутри меня закипали раздражение и ревность.

Было видно, что Женьке приятны комплименты моего друга. Очень приятны. К концу Кирилловых дифирамбов в адрес моего парня, я уже был на волоске от убийства, поэтому шагнул вперед и, наплевав на последствия, крепко прижал Женьку спиной к своей груди.

— Он только мой, — гаркнул я и приготовился к взрыву. Сейчас Женька треснет меня по рукам и прошипит, чтобы я не прикасался к нему на людях. Вместо этого моё солнышко закинуло руку назад и обняло меня за шею, звонко рассмеявшись.