Изумруд твоих глаз (СИ) - "Росса" - Страница 14

— А завтракать? — прислушался к себе и понял, что мой многострадальный желудок от завтрака отказывается категорически.

— Жрать не буду, — скривился я. — Ты когда приехал?

— Ночью, — Леон насмешливо смотрел на меня. — И я не жалею, что приехал. Узнал много нового. Ты такой разговорчивый, когда выпьешь. Рассказал мне много нового и интересного.

— Это когда же я успел? Вроде бы всю ночь проспал, — подозрительно покосился на Лёньку и влил в себя первый глоток кофе. Прислушался к своему организму, вроде бы позывов бежать в туалет и обниматься с фаянсовым другом не наблюдалось. Это позволило мне ненадолго расслабиться. — Блевать не тянет, и это уже хорошо, — прошептал я, но Лёнька меня услышал.

— Так тебе нечем. Ты полночи с унитазом обнимался. Можно сказать, всю душу ему излил, — глаза Леона просто искрились весельем. Мама дорогая! Похоже, вчера был совсем в неадеквате. Ни хрена не помню. Будем надеяться, что ничего лишнего не сболтнул.

— И что я такого рассказал? — небрежно бросаю я, делая вид, что мне не интересно. На самом деле любопытство раздирает меня изнутри. — Что нового ты узнал?

— Например, — Леон делает вид, что вспоминает, — что я козёл, мудак, дебил.

— Ха, и что же в этом нового, сто раз ведь говорил.

— И что у меня самые красивые глаза и улыбка на свете.

После этого заявления чуть не поперхнулся кофе. Я что такую чушь вчера порол? Нет, с алкоголем надо завязывать.

Делаю морду кирпичом и глубокомысленно киваю на его заявление.

— Согласен на счёт глаз, они у тебя действительно красивые, — Лёнька лыбится, видимо от счастья, но я бы был не я, если бы сразу не обломал ему весь кайф от моего предыдущего заявления. — А вот на счёт улыбки это я погорячился. Мне никогда не нравилось, как улыбаются гиены.

Леон зло посмотрел на меня, а я мысленно погладил себя по головке. Вот так-то. Меня смутить невозможно.

— Ты чудовище. У меня очень милая улыбка. Генке нравилось, — он меня что, упоминанием своего бывшего любовника задеть хотел?

— А крокодилам им вечно всякие чебурашки нравятся, — допил кофе, встал и демонстративно потянулся. Грациозненько так... Что-что, а с гибкостью у меня всё в порядке, если надо, на шпагат сесть могу. Краем глаза увидел, каким голодным взором окинул моё тело Леон. Ох, пятой точкой чувствую, доиграюсь. Он меня, в конце концов, изнасилует. Осталось только решить для себя, буду сопротивляться или расслаблюсь и получу удовольствие, как вчера советовал Олег?

— Ладно, я в душ. А ты пока чашечки помой и постельку мою убери, — от такой наглости Лёнька надолго потерял дар речи, и, пока он к нему не вернулся, я поспешил забаррикадироваться в ванной.

Более менее приведя себя в порядок, вышел из душа и отправился на поиски своего гостя, попутно отметив, что посуду он всё же помыл.

Лёнька сидел на диване в зале, а на его коленках, свернувшись в клубок, лежал рыжий комочек. Боги, он всё-таки купил мне котёнка. Я плюхнулся перед ними на пол, прямо на попу и стащил с его колен пушистый комок. Тот зевнул, показав розовый язычок, и уставился на меня зелёными глазками. Всё, сейчас растаю. Я умиленно чмокнул котёнка в нос, попутно заметив, что Лёнька смотрит на меня, открыв рот. Да и плевать, я такой, какой есть, и до безумия люблю кошек.

— Это мне? — я прижал трепещущий комочек к груди. Леон просто кивнул, продолжая смотреть на меня с явственным изумлением. — А как его зовут?

— Я ему имя не давал. Это же твой подарок, ты сам должен придумать.

Ехидно улыбнулся, ещё раз посмотрел на миленькую маленькую мордочку и проворковал:

— Я назову тебя Леоном и буду тебя выгуливать на коротком поводке.

Лёнька обречённо застонал.

— Солнышко, не смей издеваться над ребёнком. Тебе, что мало, что я у тебя на коротком поводке хожу?

— Да шучу. Давай назовём его Лео. Он, как маленький лев, — малыш на моих руках замурлыкал. — Вот, ему понравилось.

— Хорошо. Пусть будет Лео. — Лёнька прыснул. — Тем более он вчера меня от Генки защищал не хуже, чем настоящий лев.

— Так,— я поднялся и с узившимися от злости глазами посмотрел на Леона, — и что у тебя делало это чмо?

— Пыталось ограбить мою квартиру. — Леон беспечно пожал плечами, а потом ехидно промурлыкал, — ревнуешь, солнышко?

Я застыл на месте и отчётливо понял, что действительно ревную. Да так, что внутри больно. Караул! С этим нужно что-то срочно делать.

Глава 13

Евгений.

Сколько бы не прошло времени, я буду ненавидеть и любить этот день одновременно. Холодный пронизывающий ветер пробирал до костей. Холодно снаружи и так же холодно внутри. Я смотрю, как гроб с телом моей матери опускают в промёрзлую землю, и с ужасом понимаю, что это всё. Это конец. Больше уже никогда не услышу её голос, будивший меня по утрам. Не почувствую ласковое прикосновение рук. Одиночество наваливается нестерпимым грузом, грозясь похоронить меня под собой. Я не хочу быть здесь, не хочу. Не хочу видеть, как её не станет совсем. Подставил холодному ветру лицо, слёз нет. Если бы я мог заплакать, было бы намного легче, но я не могу. Боль в сердце затягивается всё в более и более тугой узел. Ко мне постоянно кто-то подходил, выражали соболезнования, а мне хотелось закричать: «Неужели вы не понимаете, что я никого не хочу видеть?!»

Я боюсь одиночества, и в тоже время хочу остаться один. А ещё нужно выдержать дурацкие поминки. Кому они нужны? Но если я не явлюсь, меня осудят. Я просто представляю, как будут шептаться бабульки у подъезда.

— Вот ведь бесчувственный сыночек. Последнюю память матери и то отдать не мог.

— Женечка, — вздрогнул и увидел перед собой мамину подругу. — Женечка, поезжай домой. На тебе лица нет. Поезжай. Я со всем справлюсь сама.