Бегущая за луной - Аллен Сара Эдисон - Страница 5

Джулия знала, как пройти в кухню, и Эмили пошла следом. Кухня была огромной и китчевой, настоящий винтаж 1950-х годов. Давным-давно эта кухня, наверное, считалась шикарной. Она была красной сверх всякой меры: красные столешницы, красно-белая плитка на полу, громадный красный холодильник с большой серебристой ручкой. Джулия поставила коробку с тортом на стол, обернулась к Эмили и очень долго на нее смотрела.

— Ты очень похожа на маму, — сказала она наконец.

— Вы ее знали? — Эмили оживилась при мысли, что нашла человека, с которым можно поговорить о маме.

— Мы с ней в одном классе учились. Но подругами не были. — Джулия сунула руки в карманы джинсов. — Она вообще ничего тебе не рассказывала?

— Я знала, что она родилась в Северной Каролине, но не знала, где именно. Я даже не знала, что у меня есть дедушка. — Джулия удивленно приподняла брови, и Эмили поспешила объяснить: — Она не говорила, что его нет. Просто она никогда про него не рассказывала, и я всегда думала, она не хочет о нем говорить, потому что он умер. Мама не любила рассказывать о своем прошлом. Она всегда говорила, что не надо зацикливаться на прошлом, которое ты не можешь исправить, потому что есть столько всего, что ты можешь исправить в будущем. Все свое время она посвящала общественной деятельности.

— Общественной деятельности?

— Международная амнистия. Красный Крест. Гринпис. Комитет по охране природы. В юности она много путешествовала. А когда я родилась, мы обосновались в Бостоне. Она состояла во многих местных общественных организациях.

— Да… Такого я не ожидала.

— Она в школе тоже была активной? Тоже вела общественную работу?

Джулия быстро вытащила руки из карманов.

— Мне надо идти.

— Ну, раз надо… — смущенно проговорила Эмили. — Спасибо за торт.

— Не за что. Мой ресторан называется «Барбекю Джея». На Главной улице. Заходи в любое время за лучшими тортами в Мэллаби. Барбекю тоже всегда хороши, но это уже не моя заслуга. Кстати, твой дедушка сейчас там. Каждое утро приходит на завтрак.

Эмили проводила Джулию до входной двери.

— А где Главная улица?

Они вышли на крыльцо, и Джулия показала:

— В ту сторону, до конца Шелби-роуд. Там повернешь налево, на Кизиловую аллею. Пройдешь где-то полмили и повернешь направо. Ты ее не пропустишь.

Джулия уже собиралась спуститься с крыльца, но Эмили ее остановила.

— Джулия, подождите. Ночью я видела странный свет, на заднем дворе. Вы ничего не видели?

Джулия обернулась к ней.

— Ты уже видела огни Мэллаби?

— Что такое огни Мэллаби?

Джулия почесала затылок и убрала волосы за уши, словно тянула время, решая, что ответить.

— Белые огни. Они иногда появляются в лесу и в полях. Говорят, это призрак, обитающий в городе. Просто еще одна странность Мэллаби, — объяснила она, словно странностей в городе было немало. — Не обращай на него внимания, и он исчезнет.

Эмили кивнула.

Джулия стала спускаться с крыльца, но остановилась спиной к Эмили. Потом обернулась и сказала:

— Слушай. Я живу рядом. Если что — обращайся. Я всегда здесь. По крайней мере, еще полгода. К этому месту надо привыкнуть. Поверь мне, я знаю.

Эмили улыбнулась и почувствовала, как ее напряженные плечи немного расслабились.

— Спасибо.

Недолго думая, Эмили решила прогуляться до Главной улицы и встретить дедушку. Ей показалось, что было бы очень неплохо вернуться домой вместе с ним, поговорить, узнать друг друга поближе. Видимо, он очень долго жил один, так что его неловкость в общении с ней вполне может происходить из того, что он просто не знает, как себя вести. Не жди, пока мир изменится, Эмили, — не раз говорила ей мама, часто разочарованным тоном. — Меняй его сама!

Эмили нередко казалось, что мама и вправду в ней разочаровалась. В ней не было маминой страсти, маминой смелости, маминой бойкости. Эмили была осмотрительной и осторожной, а мама ни разу не встретила человека, которому не захотела бы помочь. Поэтому им было сложно друг с другом. Эмили всегда восхищалась матерью, но сблизиться с ней никак не могла. Далси стремилась помогать другим, но сама ничьей помощи не принимала.

Эмили без труда нашла Главную улицу. Ее действительно было нельзя не заметить. Когда она повернула направо с Кизиловой аллеи, то сразу увидела огромный знак, сообщавший, что она вышла на Главную улицу, «исторический центр Мэллаби». Улица была длинной и очень красивой. Она начиналась с кирпичных особняков в федеральном стиле, стоявших близко к тротуару. Напротив особняков, на другой стороне улицы, располагался зеленый парк с открытой летней эстрадой, на крыше которой был установлен красивый флюгер в виде серебряного полумесяца. За парком и особняками начиналась торговая часть улицы с сувенирными лавками и ресторанами, которые располагались в старых кирпичных зданиях, тесно лепившихся друг к другу. Эмили насчитала семь ресторанов с барбекю, а ведь она не прошла еще и половины улицы. Семь. Они, очевидно, и были источником запаха, что окутывал город, подобно невидимому покрывалу. Запах сладкого древесного дыма пропитал все вокруг.

На улице было много туристов, зачарованных, как и сама Эмили, старомодной красотой Мэллаби. Эмили даже не ожидала, что так рано утром в городе будет столько народу. Она искала «Барбекю Джея», но никак не могла найти. Внезапно ее охватила паника. Еще мгновение назад она радостно шла по красивой улице, залитой солнцем, а теперь испугалась, что не сможет найти нужный ей ресторан. А что, если Джулия ошиблась? Что, если дедушки Ванса там нет? Что, если она не сумеет найти дорогу обратно?

У нее закружилась голова. Она словно погрузилась под воду, сгустившийся воздух давил на глаза и уши, а перед глазами плясали искрящиеся точки.

Эти панические атаки начались у нее сразу после маминой смерти. Было нетрудно скрывать их от Мэри, маминой лучшей подруги, у которой Эмили жила последние четыре месяца. Можно было просто уйти к себе в комнату и закрыть дверь. А если что-то такое случалось в школе, учителя закрывали глаза на то, что она не идет на урок, а сидит на полу рядом с раковинами в девчоночьем туалете и пытается отдышаться.

Вдоль всей Главной улицы стояли скамейки. Эмили дошла до ближайшей и села. Она вся покрылась холодным потом. Она не потеряет сознание. Не потеряет.

Она наклонилась вперед, легла грудью себе на колени и свесила голову. Длина бедренной кости составляет одну четвертую часть роста взрослого человека. Это была совершенно случайная мысль. Просто что-то, что неожиданно вспомнилось из школьного курса физиологии и анатомии.

Взгляд Эмили уперся в пару дорогих мужских мокасин.

Кто-то остановился перед ней.

Она медленно подняла голову. Молодой парень, ее ровесник. В белом летнем костюме. Он стоял, небрежно держа руки в карманах брюк. Белоснежная накрахмаленная рубашка, красный галстук-бабочка. Темные кудрявые волосы почти до плеч. Он был очень хорош собой. И в нем чувствовались воспитание и порода, как в героях пьес Теннесси Уильямса. Эмили вдруг стало неловко за свои шорты и майку-борцовку. По сравнению с ним она смотрелась совершенно убого. Как будто только что закончила утреннюю пробежку.

Поначалу он ничего не сказал. Просто стоял и смотрел на нее. А потом произнес как бы нехотя:

— С тобой все в порядке?

Эмили ничего не понимала. Все, с кем она здесь общалась прежде, вели себя так, словно боялись с ней связываться. Она сделала глубокий вдох. Кислород ударил ей в голову, точно поток воды из прорванной плотины.

— Все в порядке, спасибо, — сказала она.

— Тебе плохо?

— Просто голова закружилась. — Она уставилась на свои ноги в коротких, по щиколотку, носках и кроссовках. У нее было странное чувство, словно она рассоединилась с собой и теперь смотрит на себя со стороны. Носки по щиколотку неприемлемы для учениц. Допускаются гольфы длиной по колено или до середины икры. Так было написано в памятке для учениц школы Роксли. Эмили ходила в Роксли с первого класса. Ее мама была одной из основательниц этой школы для девочек, где, помимо общеобразовательной программы, были специальные курсы для развития и поощрения общественной активности и волонтерской деятельности.