Серые ангелы - Нечаев Евгений Алексеевич - Страница 8

– Неплохо! Позаботься о девчонке, – приказал я паладину выходя из дому. Мимо пронесся Вампир, гонясь за двумя кинами. Весь в крови, но в чужой.

Пробив особо наглому бесу новую дырку в черепе, я обернулся. Из дома вышел Найен. На паладине буквально висела девчонка лет четырнадцати, заливаясь в три ручья. Он тщетно пытался избавиться от нее.

– Ладно, сам доделаю, – отмахнулся я.

Все уцелевшие кины собрались на главной площади. Вооруженные чем попало, от ножей до копий, они опасливо переглядывались.

– Где главная мразь?! – строй бесов сделал дружный шаг назад. – Где?!

Бесы кинулись всем скопом, но так же резво откатились, оставив в пыли пяток тел. Трусы они неимоверные.

– Поразвлекся? – участливо спросил кто-то.

Не кто-то. Холодный ледник скользнул вдоль хребта, я знал говорившего. Шайгар, генерал крови, единственный из черных рыцарей предавший Люцифера, Мой личный враг. Валиал очень умело расставляет на меня ловушки.

– Валиал был прав. В этом мире можно неплохо развлечься.

Рыцарь в черных доспехах нелепо махнул мечем, словно отгоняя муху. Уцелевшие кины затряслись и начали падать.

– Прав он был и в том, что ты сентиментальный и милосердный дурак. Не сможешь пройти мимо деревни, если в ней будут даже кины.

– Тем более, если в ней будут кины.

Найену, наконец, удалось отцепиться от бьющейся в истерике девчонки, и он поспешил к Крессу. Увиденное на площади поразило его до глубины души.

Все кины упали замертво, и из их останков вылезло нечто омерзительное. Напоминающее скелет демона обтянутый кожей, с козлиными ногами и крыльями за спиной. Оно источало такую ненависть ко всему живому, что пожухла трава и с деревьев начали облетать пожелтевшие листья.

– Неплохо, – голос Кресса показался паладину чуток насмешливым. Вызвать Безумного, принеся в жертву кинов.

Договорить Крессу не дало именно тот, кого он назвал Безумным. Взревев существо оградило себя и Кресса куполом бушующего пламени.

– Там выживет только один.

Найен запоздало понял, что черный рыцарь обращается к нему.

– Боюсь, ты очень разочаруешься, когда узнаешь кто.

– Неужели ты не желаешь ему смерти? – удивился рыцарь. – Он сын Тьмы. Неужели верный паладин Света отступит от своих заветов?

Страх, истошно визжащим зверьком, пробрался в душу паладина. Черный рыцарь подошел слишком близко. И меч, казалось так безобидно опустивший кончик к земле, сжимает опытная рука. Которой достаточно одного движения, и шар противовеса на рукояти, пошлет лезвие в смертельный полет.

Так и случилось. Но черную сталь рыцаря встретил меч Найена. Мечи лязгнули и отлетели друг от друга. Вновь первым ударил меч рыцаря. Ударил с огромной силой, незамысловатым боковым замахом. Звон и сноп искр возвестили момент удара.

Найен отбивался, не надеясь перейти в наступление. Черный рыцарь наступал, он был намного сильней и опытней молодого паладина. Слишком, намного. И потому играл с ним, как кот с мышом. Меч рыцаря уже десяток раз, плашмя бил по доспехам паладина. Отбросив защиту, Найен бросился в последнюю атаку.

Черное лезвие с неожиданной легкостью перерубило меч Найена. Удар, закованной в латную перчатку, руки смял кирасу и бросил паладина в пыль, к разрубленным телам кинов. Черный рыцарь опустился на одно колено подле Найена.

– Ты можешь уйти со мной. В подреальность. Стать воином Тьмы. Или предпочтешь умереть?

Густо смазанная пружина, неслышно, вытолкнула из наруча длинное лезвие. Найен долго отнекивался, от такого устройства, порочившего честность схватки. Но Кресс убедил его. С демонами сражаются их методами.

– Отправиться в ад?

– Именно.

– Только после тебя, – ответил Найен, вгоняя лезвие в щель между шлемом и доспехами.

В пламенном круге продолжал сражаться Кресс.

XIII.

Топор Тарна с хрустом разрубил крысу, величиной с овчарку. Иллиал заморозил десяток.

– Да, эт хреново, – гном брезгливо обтер лезвие секиры.

Уже три дня они пробирались от крепости колена Ратара к Каменному Престолу, главной твердыне гномьего царства. Вместе с ними шли трое посланцев Ратара. На удивление молчаливые, но храбрые до безрассудства. Иначе было нельзя пробиться.

– Привал, – объявил Иллиал, взглянув на магические часы.

Гномы без разговоров принялись разбивать лагерь. В этих тоннелях, самых заброшенных путях Подгорного царства, они были дома. В отличие от Иллиала.

– Что не так? – спросил Тарн, научившийся определять малейшие изменения в поведении мага, не смотря на его внешнее безразличие.

– Устал я без солнца, – спокойно ответил Иллиал, досадуя, что его маска все же не такая непроницаемая, как хотелось бы.

– Или без Сельтейры? – спросил Тарн.

Иллиал промолчал. Сельтейра, эльфийка, любимая. Магу захотелось закричать, раздробить окружающие скалы. Сделать все, чтобы быть с ней рядом.

Но внутри холодный кусок разума напоминал, что она принадлежит Тьме. Страшнее всех пыток, когда разум и чувства борются между собой. Иллиал отошел в сторону и накрыл голову капюшоном.

Привал без костра. Сухой паек, вода из фляжек. Глоток эля.

– Че маешься, маг, – Тарн подсел поближе. – Посмотри на нее своей магией, али мешает что?

Иллиал вновь промолчал. Как объяснить Тарну, что он меньше всего хочет о ней думать. Но это хочет разум, напоминающий кто она такая, а не сердце. Он, воин Света, и она, служащая Тьме.

– Тарн, а твари, с которыми мы встречались… Я про них раньше не слышал, и не читал. Даже хроники Подгорного царства о них молчат. Все эти крысы, слизни, просто твари без названия.

Гном промолчал, а Иллиал заметил брошенный искоса взгляд одного из посланцев Ратара. Этот гном внушал ему большие подозрения. В нем была Сила, но он не пользовался магией. Не иначе, как копил ману. Мало ли кто этот маг?

– Этих тварей поражает любая магия с одинаковой силой, – продолжил Иллиал. – Но в них не чувствуется направленности к стихиям или иным силам. Они словно… пустые. И еще. Я проследил их путь. Они идут из глубины к поверхности, на северо-запад.

Тарн вздохнул, но за него ответил гном-маг.

– В хрониках, ты ничего не узнаешь о них. – Говорил он без присущего подавляющему большинству гномов, архаичного говора. – Зато в устных сказаниях, которые знают лишь гномы и глубокие (так жители подгорного царства называли троллей) есть много об этих… существах.

Давным-давно, даже по нашим меркам не то, что по людским, была война. Война Творца и некого посланника. Эта война затронула множество миров. В нашем армии посланника были разгромлены. Но после ухода Творца мы остались один на один с остатками былых армад.

Тогда гномы сражались вместе с троллями. И множество тварей были заточены в глубине.

– А теперь они возвращаются, вытесняя троллей, – закончил Иллиал.

– Это еще неизвестно маг. Возможно, глубокие сами освободили нескольких тварей, в надежде, что те уничтожат нас.

– Или вы слишком ненавидите троллей, – спокойно предложил свой вариант Иллиал. – В том лагере, который я уничтожил, были женщины и дети. Не слишком похоже на военный набег. Скорее паническое бегство.

Гном промолчал.

– А вы не хотите видеть дальше своей ненависти. Или есть еще что-то?

На сей раз ответил Тарн:

– Исчо есть ларец. Когда война кончилась, тролли и гномы положили в ларцы великие вещи.

– Артефакты, – поправил Тарна гном-маг.

– Ну, артефакты, – с трудом выговорил заумное слово Тарн. – Мы отдали свой троллям, они свой нам.

– И есть поверье, что тот народ, который получит свой ларец, будет править в горах, – продолжил Иллиал цитатой из "Страниц Гор". – Я знаю эту легенду. Неужели вы настолько верите ей? Никакой артефакт не в силах уничтожить целый народ. Или еще что-то?

– Некоторые мыслят, что они помирят наши народы, если будут отданы по доброй воле.

Закончить беседу им не дала очередная колонна крыс, ровными рядами двигающаяся по тоннелю.