Зерно А (СИ) - Павлик Анастасия - Страница 51

  - Вы хотите сказать, что...

  - Что она уехала в неоплачиваемый отпуск, да.

  - Бог мой, - взгляд Юлия перебегал с царапин на моем лице на седую прядь и обратно. - Господи милосердный.

  Я пожала плечами. И ответила на читающийся в его глазах вопрос:

  - Спиритические штучки-дрючки.

  - Будем считать, что я ничего не слышал, - уголки рта Морозова дрогнули. Я не хотела пугать его больше. Потому что не могла поручиться, что не испугаюсь вместе с ним.

  - Как вам угодно.

  - Надеюсь, документация 'Темной стороны' в безопасности?

  Я кивнула, зная, что Гранин не подведет.

  Морозов был одет не по погоде, но так одеваются все, кто бывает на улице ровно столько, чтобы дойти от машины до офиса и наоборот. Сегодня, однако, ему пришлось изменить заведенному порядку вещей, и он нешуточно окоченел. Еще чуть-чуть, и можно будет струшивать иней с его ресниц.

  - Берегите себя, Маргарита.

  - Обязательно. До встречи.

  Ежась под порывами ветра, Юлий зашагал в офис.

  Я позвала Громова. Богдан обернулся. Я подняла левую руку с двумя оттопыренными пальцами в знаке 'мир'. Его верхняя губа поползла вверх: беззвучно, одними губами он обозвал меня 'сукой'. Моя улыбка стала шире. Я развернула кисть на девяносто градусов, одновременно загибая указательный палец, оставляя средний. Громов с отвращением смотрел на меня, потом отвернулся и зашагал вслед за Морозовым. За ним - Деревский в окружении четверых мужчин. Пока-пока, мальчики.

  Чак-Чак отвез меня домой. Он сказал, что заедет, как только загадочный коматозный босс сможет меня принять. Я смотрела на здоровяка и понимала, что спорить с ним - то же самое, что доказывать что-то трансформаторной будке. Он простой исполнитель. Ну, настолько простой, насколько может быть человек, заявляющий, что может сделать из вас горку костей.

  Забрав у соседки, которая при виде меня побледнела, позеленела и побагровела одновременно, запасной комплект ключей, я закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной.

  Волнение застряло в горле, словно мишура от новогодней елки. Знаете, та мишура, которые кошки съедят, а потом блюют, иначе мишура попадет в ее кишечник и распорет все кишки. Так вот, я была кошкой, проглотившей много-много праздничной мишуры.

  Стоя под душем, я дала волю эмоциям и расплакалась. Слезы смешивались с шампунем и щипали глаза. Хотелось просидеть в ванной до утра, ведь здесь тепло и вкусно пахнет, а в квартире холодно и пусто. Но я пересилила себя. Выключила воду, замоталась в полотенце и вновь стала Ритой Палисси.

  Я переоделась в шорты и майку и не заметила, как в ожидании звонка Чак-Чака заснула с телефоном в руке.

   Глава 32

  Мне снилось, как злобного вида орангутанг тычет мне в лицо пальцем и приговаривает: 'Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!' А потом орангутанг набирает в грудь побольше воздуха и начинает петь голосом Элвиса.

  Открыв глаза, я увидела... ничего. Чернота. Был момент паники, но потом я сообразила, что нахожусь дома, и что мне больше не угрожает никакой потусторонний урод.

  Из будильника гремело 'Вива Лас Вегас'. Скатившись с кровати, я прошлепала босыми ногами по полу и тюкнула кнопку будильника. Времени было 20:04. Мамочки, восемь часов сна!

  Плеснув в лицо холодной водой, я уставилась на свое отражение в зеркале. На месте царапин - розовые полосы; я осторожно согнула и разогнула пальцы на правой руке. Боли не было.

  Я и не заметила, как начала бездумно слоняться по квартире, перекладывая вещи с места на место и тут же забывая, что и куда положила. Многое в моей жизни за эти четыре дня обратилось прахом - катись, куда хочешь, поступай, как знаешь. Несмотря на то, что я уже который год жила по собственным правилам, именно в этот момент я почувствовала, как обрезаются все пуповины и меня уносит течением.

  Телевизор работал на беззвучном - месиво рекламы и улыбок, - когда заблеял телефон. Сердце билось как сумасшедшее.

  - Рита? Это ты?

  - Нет, не я.

  - Ну слава Богу! Кстати, Морозов хорош, сразу видно - мужик знает свое дело.

  - Гранин, я не могу сейчас...

  - А что я тебе говорил на счет Деревского? У него на лбу буквально было написано 'говнюк'! Теперь уж, когда его благоверная сделала ноги, он отгребет за двоих.

  - Не могу долго занимать линию. Я вешаю трубку.

  - Но кто взбесил меня, так это Наглая Рожа Громов! Черт меня раздери, если ему удастся выйти сухим из воды!

  - Похоже, таки удастся. - Я вздохнула, опускаясь на краюшек кровати. - И нам придется с этим смириться.

  Он что-то пробурчал сквозь зубы.

  - Как ты, Рита? - спросил он.

  - Я вешаю трубку, - повторила я без особого энтузиазма.

  - Понятно, босс. Сейчас приеду. И не отнекивайся, меня это все равно не остановит.

  - Гранин, ты хуже занозы в заднице.

  - Рад стараться, - загоготал он и грохнул трубку.

  Ожидание сводило с ума. С Гранином будет проще отвлечься от тягостных мыслей.

  Я начала считать про себя: один, два, три, четыре... Чтобы не сидеть на месте, направилась на кухню проверить запасы продуктов, при этом не прекращая накидывать в уме десяток за десятком. Стоп, запасы продуктов? Откуда им взяться, если в последнее время я только и делаю, что питаюсь вне дома?

  В холодильнике, который втрое превосходил меня по размерам, обнаружились: большая луковица, уксус, прокисшая сметана, половинка лимона, кетчуп, замороженные брокколи, манка в баночке, сыр. Ко мне же Гранин намылился! Чем я буду кормить этого кашалота?

  Мне нужно было отвлечься, и я придумала, как.

  Я быстро оделась и, схватив ключи, деньги и радиотелефон, выбежала в ближайший круглосуточный супермаркет. Четыре минуты быстрым шагом. Я бросила считать, дойдя до тысячи четырехсот двадцати пяти - в супермаркете хватало внешних раздражителей. На Левом берегу супермаркеты и гипермаркеты как сплошной внешний раздражитель.

  Я выбирала варенье, когда почувствовала на себя чей-то взгляд - словно холодок стек по позвонку. Я скосила глаза. Мальчик лет восьми тянул маму за край полушубка, настойчиво пытаясь привлечь ее внимание.

  - Мама, мама, это та тетя, которая разговаривает с привидениями!

  Разговаривает с привидениями? Я улыбнулась. По ходу, это самое милое, что я слышала в адрес спиритизма. Дети такие забавные. Куда забавнее рассвирепевших верующих.

  Остановив выбор на банке с клубничным вареньем, я повернулась к мальчику. Мальцу как кислород перекрыли: он открыл рот и, кажется, забыл, как теперь закрыть его.

  - Привет, - улыбнулась я.

  Мальчик скривился, и, вцепившись в мамин норковый полушубок, заныл.

  - Саша! Отпусти меня! Да что ты за свинья такая?! Ты прекратишь, или нет?

  Я направилась к кассе. Хватить пугать детей.

  - Дисконт есть? Пакет нужен?

  Кассирша зыркнула на меня. Что-то в ее лице тут же сместилось, щелкнуло и перешло из состояния 'как мне все осточертело' в 'разрази меня гром'. Еще одна.

  - Дисконта нет. Пакет нужен. Маленький, будьте добры.

  - Э-э, да-да, конечно, - пролепетала она, спохватилась и начала быстро пробивать товар. Бедняжка, мне хотелось ей помочь, так у нее дрожали руки.

  Я расплатилась, загрузила купленное в пакет и уже возле стеклянных дверей полуобернулась. Кассирша что-то возбужденно частила охраннику, заставляя стоявших в очереди недовольно хмуриться. Сам охранник улыбался, но как только наши глаза встретились, его челюсть поползла вниз.

  Я успокаивала себя следующим: меня и раньше узнавали, но какое-то время внимание будет чуть более навязчивым. Чуть более навязчивым? Да над моей головой будто висела мигающая неоновая стрелка! Ничего, скоро всем осточертеет мусолить одно и то же. Все уляжется... угу, чтобы потом вновь вспыхнуть. Искрой послужит новость о моей коматозности.

  Стоять на кухне у плиты среди ночи, мягко говоря, неприятно: на улице темно, а на кухне горит свет. Ты как на ладони, а тебе за окном ничего не видно. Тогда я выключила свет и продолжила печь блины под тусклый свет вытяжки. Так-то лучше.