Зерно А (СИ) - Павлик Анастасия - Страница 30

  Я не уловила момент, когда провалилась в сон. Но, в общем, это случилось. Все лучше, чем чувствовать себя в таком же жестком, как кулак религиозного фанатика, соприкосновении с реальностью.

   Глава 21

  Открыв глаза, я первым делом поняла, что это был не сон: Плохие Зубы, дуло двустволки, кровь на паркете. С добрым утром! Да и утром ли? С зашторенным окном и включенным ночником не понять. С таким же успехом сейчас могла быть и ночь. Я поднесла руку с часами к глазам: шесть утра. Телефон тем временем продолжал блеять. Я сообразила, что от меня требуется, и вылезла из-под одеяла. Телефон разрывался, заваленный горой подушек. Высветившийся номер был мне незнаком.

  - Алло, - сказала я сипло и, прокашлявшись, добавила: - Я слушаю.

  - Ну наконец-то!

  - Юлий? Вы знаете, который сейчас час? - Потом до меня дошло: - Что произошло?

  - Я на ногах с четырех утра, и продолжаю делать все, что в моих силах, но, боюсь, мне их не остановить.

  - Не остановить? - повторила я. - О ком вы говорите?

  Похоже, Морозов был взвинчен не на шутку:

  - О Деревском и об этом мерзавце, который смеет называть себя адвокатом, о ком же еще!

  Я опустилась на краюшек кресла, полностью проснувшись. Ощущение, словно на меня вывернули ведро ледяной воды. Кровь застучала в ушах.

  - Говорите, - отчеканила я.

  - Ситуация такова: ночью был получен орден на обыск 'Темной стороны' с изъятием всех документов. При необходимости вы будете арестованы. Это не акция устрашения, Маргарита. Все очень серьезно.

  - Какого черта? - забормотала я, качая головой как китайский болванчик и не в силах остановиться. - Когда они получили ордер? Что, судья ночью подписал?

  - Я не буду говорить по телефону об этом субъекте, но для ребят, если таковые прослушивают линию, скажу следующее: мальчики, пока вы в поте лица трудитесь - если это, конечно, можно назвать трудом, - этот баран, так называемый судья, всю ночь оттягивался в сауне, а заодно и черкнул ордер на обыск. Почему бы и нет? Ведь он бланки носит с собой и использует их по мере поступления в карман кругленькой суммы!

  - Гадство, - выдохнула я, запуская пятерню в волосы.

  - Здесь замешены не пешки, Маргарита. Деревский, в свою очередь, не настолько умен, чтобы организовать все это. Как я вам уже говорил, я склоняюсь к мысли, что кого-то весьма влиятельного очень интересуете либо лично вы, либо ваш бизнес.

  Я вспомнила недавние угрозы Громова и зарычала:

  - Фамилия 'Громов' вам ни о чем не говорит?

  - Не по телефону, Маргарита. Скажу лишь, что не исключено.

  - А кто там еще был в сауне? - озлабливаясь, рявкнула я.

  - Рита, не по телефону, - повторил Морозов. - Но мой вам совет: сейчас в офис за документами, а потом - держитесь подальше.

  - Все поняла.

  - Всего хорошего, Рита. Буду продолжать заниматься вашим делом. Не дайте себя запугать.

  Пошли гудки. Я стиснула трубку в руке. Потом разжала пальцы, один за другим, и уставилась на появившиеся на черном матовом корпусе трещины. Хорошо, коматозность сделала меня чуток сильнее, и что с того? Ровно секунду я таращилась на трещинки, затем набрала номер Федора Гранина и выложила ему ситуацию в двух словах. Я боялась опоздать. Он сказал, что подъедет ко мне в кратчайшие сроки.

  Я бросилась к шкафу, вытащила из его глубин вместительную сумку и побросала туда кое-что из вещей. В зеркале мелькнуло мое отражение, подсвеченное со спины желтым светом ночника. Я замерла и коснулась кончиками холодных пальцев щеки. Ни царапинки!

  В спешке натянув джинсы, черный свитер под горло и куртку с капюшоном, я перекинула через плечо сумку, потом еще одну сумку, поменьше, кожаную, с документами и деньгами. Волосы я собрала в тугой пучок и накинула на голову капюшон. Я с горечью подумала о том, что мои папоротники теперь точно пожелтеют и осыплются. Кто будет за ними ухаживать? Все это походило на второсортный кошмар. Я закрыла дверь и бегом спустилась по лестнице; любой звук, в основном шорох сбиваемых ветром с крыши шапок снега, пропускал по позвонку жар и заставлял шею и спину покрываться мурашками.

  Была настоящая метель. Из-за роящегося снега небо казалось низким, досягаемым, словно достаточно привстать на цыпочки, чтобы поковырять в нем пальцем. Опустив голову, я шла на стоянку, к стонущему под порывами ветра клену, придерживая рукой обе сумки; снег скрипел под подошвами. Сумрак и непогода стояли истинно декабрьские. Я успела выкурить две сигареты, прежде чем на подъездную дорожку к дому свернуло авто Феди. Я щелчком отшвырнула окурок в сугроб, поправила обе сумки и, пряча лицо от покусывающего снега, подбежала к нему. Плюхнулась на переднее сиденье, сумки поставила в ноги.

  Гранин был во вчерашнем свитере и спортивных, выдутых на коленках, штанах, в которых он, по всей видимости, спал. Штанины торчали из мощных фирменных ботинок. Его прическа не поддавалась классификации - что-то среднее между 'совиным гнездом' и 'взрывом на макаронной фабрике'. Нет, его волосы, черт побери, определенно живут своей собственной жизнью.

  - Все, как и просил: позвонила чуть что, - я невесело улыбнулась.

  Гранин был вне себя: злой, как черт, обеспокоенный и толком не успевший проснуться. Гремучая смесь.

  - Дерьмо, - информативно кивнул он. Не голос, а скрежет жерновов.

  - Именно так. Как думаешь, кто заказал представление? - спросила я, пристегивая ремень безопасности, глядя вперед, на дорогу.

  Видимость была скверной, машину то и дело заносило, но Федор вел аккуратно, выдавив около восьмидесяти километров в час.

  - Как кто? Сучка Громов, конечно.

  - Мы не можем это доказать.

  - Можно ворваться к нему домой, привязать к батарее и силой вытянуть признание.

  Я коснулась его предплечья:

  - Тебе полезно вставать в семь утра. Утром ты настоящий генератор блестящих идей.

  Спустя тридцать семь минут, что еще было неплохим результатом, беря во внимание царящий в Пороге снежный ад, я выходила из машины у задней калитки 'Темной стороны'. Метель усилилась, словно намеревалась стереть границу между небом и землей.

  Я опасалась, как бы мы не опоздали. Но в офисе никого не было. Темно, тихо, пусто. Мы смотрели на погруженную в тени прихожую, налипший на наши ботинки и штанины снег начал таять. Свет было решено не включать. Гранин вручил мне зажигалку с фонариком, себе же оставил мобильник с подсветкой.

  Мы рассредоточились: он остался в приемной и занялся компьютером, а я направилась к себе в кабинет. Первым делом я подскочила к столу и принялась шелестеть содержимым ящиков. Сердцебиение застряло в горле. Сгрузив все во взятый из шкафа пакет, отсоединив ноутбук и сунув его вслед за папками, я бегом спустилась обратно в приемную. Федор уже закончил возиться с компьютером и стоял возле окна, обращенного к стоянке и воротам.

  - Гранин, что...

  Он обернулся и поманил меня рукой.

  - Мне кажется или там кто-то есть? - шепнул он.

  Сквозь ветви сосен, если смотреть не в упор, можно было различить неясный свет. Скорее всего, Гранин со своим человеческим зрением (к сожалению или к счастью, среди нас двоих был только один коматозник) не видел этот свет, однако, будучи медиумом, что-то почувствовал. Зато я не только чувствовала, но и видела. Я схватила Гранина за руку, когда среди деревьев, будто сотканные из тьмы и снега, замелькали силуэты.

  - Пора делать ноги, - выдохнула я.

  Понятное дело, через центральный вход путь был заказан. Но была альтернатива. Гранин забрал пакет из моих рук. Мы бегом кинулись через приемную, в мой кабинет. Отдернув тюль, я открыла окно. Снег толстым слоем покрывал подоконник, поэтому немалая горка тут же ввалилась внутрь. Черт, мой ковер! Но не было времени вычищать его. Обеими руками я вцепилась в раму, поставила ногу на подоконник, подтянулась и нерешительно застыла.