Возлюби ближнего своего - Ремарк Эрих Мария - Страница 13

Девушка, не оглядываясь, спускалась по лестнице. Керн подождал еще минуту. Затем он быстро пошел по коридору вслед за ней. Ему внезапно очень захотелось узнать, как она выглядит. Он сбежал по лестнице и огляделся: девушки нигде не было видно. Он дошел до выхода и выглянул на улицу. Улица, пыльная и светлая, была совершенно пуста. Только несколько овчарок возились на мостовой.

Керн вернулся в отель.

– Сейчас никто не выходил? – спросил он у портье, который был одновременно и кельнером и слугой.

– Только вы, – портье уставился на него. Он ждал, что его шутка заставит Керна разразиться хохотом.

Но Керн не засмеялся.

– Я имею в виду девушку, – сказал он. – Молодую даму.

– Здесь дамы не живут, – недовольно проворчал портье. Он оскорбился, заметив, что его заряд остроумия не попал в цель. – Только женщины.

– Значит, никто не выходил?

– Вы что, из полиции? Почему вам нужно знать все так точно? – Теперь портье уже не скрывал своей враждебности.

Керн с удивлением посмотрел на него. Он не понимал, что с тем случилось. А шутки он просто не заметил. Он вытащил из кармана пачку сигарет и предложил портье.

– Спасибо, – ответил тот холодно. – У меня есть и получше.

– Я в этом уверен.

Керн снова спрятал сигареты. Минуту он еще стоял и раздумывал. Девушка, наверное, еще в отеле. Может быть, она в холле? Он пошел обратно.

Перед холлом находилась цементная терраса. Она вела в окруженный стеной сад с несколькими кустами сирени.

Керн заглянул в стеклянную дверь. Он увидел девушку, сидевшую за одним из столов. Опершись головой на руку, она читала. Кроме нее, в зале никого не было. Более удобный случай трудно было себе представить.

Он открыл дверь и вошел. Услышав стук двери, девушка подняла голову. Керн смутился.

– Добрый вечер, – нерешительно сказал он.

Девушка посмотрела на него. Затем кивнула и продолжала читать.

Керн уселся в уголке комнаты. Через некоторое время он снова встал и взял несколько газет. Внезапно он показался себе довольно смешным; он с удовольствием очутился бы сейчас где-нибудь в другом месте. Но считал, что сразу просто подняться и уйти – невозможно.

Керн развернул газету и принялся читать. Через некоторое время он заметил, что девушка взяла свою сумочку. Она вынула оттуда серебряный портсигар, открыла его, снова захлопнула, не взяв сигареты, и положила обратно в сумочку.

Керн быстро отложил газету в сторону и поднялся.

– Вы забыли сигареты, – сказал он. – Разрешите вам помочь?

Он вытащил свою пачку. Он многое бы дал за то, чтобы иметь сейчас портсигар. Пачка была помята и разорвана по уголкам. Он протянул ее девушке.

– Впрочем, я не знаю, курите ли вы этот сорт, Портье только что от них отказался. Они слишком плохи для него.

Девушка взглянула на пачку.

– Я курю такие же, – сказала она.

Керн рассмеялся.

– Самые дешевые. Сказать, что вы курите такие же – значит рассказать всю свою историю.

Девушка взглянула на него.

– Я думаю, что этот отель и без того ее рассказывает.

– Вы правы.

Керн зажег спичку и протянул девушке. Слабый красноватый свет озарил тонкое смуглое лицо с густыми темными бровями. Глаза были большими и ясными, а губы – пухлыми. Керн не сказал бы, что она красива и что она понравилась ему, но у него было такое чувство, будто их связывает уже нечто нежное и интимное, – его рука коснулась груди этой девушки, до того как он увидел саму девушку. И сейчас, видя ее перед собой, он невольно сунул руку в карман, хотя и знал, что это неприлично.

– Вы уже давно на чужбине? – спросил он.

– Два месяца.

– Немного.

– Это целая вечность.

Керн с удивлением поднял голову.

– Вы правы, – сказал он потом. – Два года – это немного, два месяца – это целая вечность. Впрочем месяц имеет свои преимущества: он становится все короче и короче, чем дольше это длится.

– Вы думаете, это долго продлится?

– Не знаю. Я перестал об этом думать.

– А я думаю все время.

– Первые месяцы я тоже думал.

Девушка промолчала. Задумчиво наклонив голову, она курила – медленно, глубоко затягиваясь. Керн смотрел на ее густые, немного волнистые черные волосы, обрамлявшие лицо. Он бы с радостью сказал ей что-нибудь особенное, остроумное, но ему ничего не приходило в голову. Он пытался вспомнить, как действовали в подобных ситуациях некоторые светские герои из прочитанных книг, но его память словно высохла, а герои, насколько он помнил, никогда не попадали в пражский отель для эмигрантов.

– Вам не темно читать? – наконец спросил он.

Девушка вздрогнула, мысли ее были совсем в другом месте. Затем она захлопнула книгу, лежащую перед ней.

– Нет, не темно. Но я не хочу больше читать. Бесполезно.

– Иногда это отвлекает, – сказал Керн. – Если мне попадается детектив, я его проглатываю, не отрываясь.

Девушка устало улыбнулась.

– Это не детектив, а учебник неорганической химии.

– Ах, вот оно что! Вы учились в университете?

– Да. В Вюрцбурге.

– А я – в Лейпциге. Вначале я тоже таскал с собой учебники. Боялся забыть… Но потом я их продал. Тяжело таскаться с ними; я купил на эти деньги туалетной воды и мыла, чтобы торговать. Теперь на это живу.

Девушка взглянула на него.

– Я бы не сказала, что ваши слова меня успокаивают.

– Я не хотел вас расстраивать, – быстро сказал Керн, – у меня все сложилось не так, как у вас. У меня вообще не было документов. У вас же, наверно, есть паспорт?

Девушка кивнула.

– Паспорт у меня есть. Но через шесть недель его срок истекает.

– Это ничего не значит. Вы, наверняка, сможете его продлить.

– Не думаю.

Девушка поднялась.

– Не хотите еще сигарету? – спросил Керн.

– Нет, спасибо. Я и так слишком много курю.

– Как-то мне сказали, что сигарета в нужную минуту лучше, чем все идеалы мира.

– Правильно. – Девушка улыбнулась и внезапно показалась Керну красивой. Он бы многое дал за то, чтобы продолжить беседу, но совершенно не знал, как поступить, чтобы она осталась.

– Если когда-нибудь я смогу быть вам полезен, – быстро сказал он, – то я всегда с радостью помогу вам. Я знаю Прагу. Я уже был здесь два раза. Меня зовут Людвиг Керн, я живу в комнате справа, рядом с вашей.

Девушка быстро взглянула на него. У Керна было такое чувство, будто он себя выдал. Но она непринужденно подала ему руку. Он почувствовал крепкое пожатие.

– Я с радостью обращусь к вам, – сказала она. – Большое спасибо.

Она взяла со стола книги и пошла вверх по лестнице.

Некоторое время Керн продолжал сидеть в холле. Внезапно он нашел те слова, которые должен был сказать…

– Еще раз, Штайнер, – сказал шулер. – Видит небо, за ваш дебют в той дыре я волнуюсь больше, чем за себя, когда играю в жокей-клубе.

Они сидели в баре, и Фред проводил со Штайнером генеральную репетицию. В первый раз он хотел выпустить его в соседнюю пивнушку против нескольких мелких шулеров. Штайнер видел в этом единственную возможность добыть деньги, исключая, конечно, воровство и кражу со взломом.

Они отрабатывали трюк с тузами около получаса. Наконец карманник остался доволен и поднялся. На нем был смокинг.

– Ну, я должен идти. В оперу. Сегодня большая премьера. Поет Леман. Рядом с настоящим искусством найдется дело и для нас. Люди отдаются ему и ничего не замечают, вы понимаете? – Он протянул Штайнеру руку. – Да, вот еще что, сколько у вас денег?

– Тридцать два шиллинга.

– Этого слишком мало. Ребятки должны увидеть сумму побольше, иначе они не клюнут. – Он полез в карман и вынул купюру достоинством в сто шиллингов.

– Вот. Этой бумажкой вы заплатите за кофе, тогда к вам кто-нибудь подсядет. А деньги вы возвратите мне через хозяина, он меня знает. И напоминаю: играть недолго и быть начеку, когда придут четыре дамы! Ни пуха ни пера!

Штайнер взял деньги.

– Если я проиграю, я никогда не смогу вам вернуть их.