Элегии и малые поэмы - Назон Публий Овидий - Страница 14

VIII

        Ты, что способна создать хоть тысячу разных причесок;

        Ты, Кипассида, кому только богинь убирать:

        Ты, что отнюдь не простой оказалась в любовных забавах;

        Ты, что мила госпоже, мне же и вдвое мила, —

5     Кто же Коринне донес о тайной близости нашей!?

        Как разузнала она, с кем, Кипассида, ты спишь?

        Я ль невзначай покраснел?.. Сорвалось ли случайное слово

        С губ, и невольно язык скрытую выдал любовь?..

        Не утверждал ли я сам, и при этом твердил постоянно,

10   Что со служанкой грешить — значит лишиться ума?

        Впрочем… к рабыне пылал, к Брисеиде, и сам фессалиец;

        Вождь микенский любил Фебову жрицу — рабу…

        Я же не столь знаменит, как Ахилл или Тантала отпрыск,[33] —

        Мне ли стыдиться того, что не смущало царей?

15   В миг, когда госпожа на тебя взглянула сердито,

        Я увидал: у тебя краской лицо залилось.

        Вспомни, как горячо, с каким я присутствием духа

        Клялся Венерой самой, чтоб разуверить ее!

        Сердцем, богиня, я чист, мои вероломные клятвы

20   Влажному ветру вели в дали морские умчать…

        Ты же меня наградить изволь за такую услугу:

        Нынче, смуглянка, со мной ложе ты вновь раздели!

        Неблагодарная! Как? Головою качаешь? Боишься?

        Служишь ты сразу двоим, — лучше служи одному.

25   Если же, глупая, мне ты откажешь, я все ей открою,

        Сам в преступленье своем перед судьей повинюсь;

        Все, Кипассида, скажу: и где и как часто встречались;

        Все госпоже передам: сколько любились и как…

IX

        Ты, Купидон, никогда, как видно, гнев не насытишь.

        Мальчик беспечный, приют в сердце нашедший моем!

        Что обижаешь меня? Знамен твоих я ни разу

        Не покидал, а меж тем ранен я в стане своем!

5     Что ж ты огнем опаляешь друзей и пронзаешь стрелами?

        Право же, большая честь в битве врагов побеждать…

        Тот гемонийский герой, пронзив копьем своим друга,

        Не оказал ли ему тотчас врачебных услуг?[34]

        Ловчий преследует дичь, но только поймает, обычно

10   Зверя бросает, а сам к новой добыче спешит.

        Мы, твой покорный народ, от тебя получаем удары.

        А непокорных врагов лук твой ленивый щадит…

        Стрелы к чему притуплять об кожу да кости? Любовью

        В кожу да кости, увы, я уж давно превращен.

15   Мало ль мужчин живет без любви и мало ли женщин?

        Лучше ты их побеждай — славный заслужишь триумф.

        Рим, когда бы на мир огромных полчищ не двинул,

        Так и остался б селом с рядом соломенных крыш…

        Воин, когда он устал, получает участок земельный.

20   В старости конь скаковой праздно пасется в лугах,

        В длинных доках стоят корабли, приведенные с моря,

        И гладиатора меч на деревянный сменен.[35]

        Значит, и мне, служаке в строю у любви и у женщин,

        Дать увольненье пора, чтоб беззаботно пожить.

IXа

        Если «Живи без любви!» мне бог какой-нибудь скажет,

        О, я взмолюсь: до того женщина — сладкое зло.

        Только пресыщусь, едва прекратится пылание страсти,

        Вихрь куда-то опять бедную душу стремит.

5     Так, если конь понесет, стремглав помчит господина,

        Пеной покрытой узде не удержать уж коня.

        Так близ самой земли, у входа в надежную гавань,

        Бури внезапный порыв в море уносит корабль.

        Вот как я вечно гоним Купидона неверным дыханьем!

10   Снова знакомой стрелой целит румяный Амур.

        Что же, стреляй! Я оружье сложил, я стою обнаженный.

        В этих боях ты силён, не изменяет рука.

        Как по приказу, в меня попадают без промаха стрелы. —

        Стал я привычней для них, чем их привычный колчан.

15   Трижды несчастен тот, кто бездействия выдержать может

        Целую ночь и сочтет лучшей наградою сон.

        Глупый! Что же есть сон, как не смерти холодной подобье?

        Волею неба вкушать долгий мы будем покой…

        Лишь бы мне лгали уста подруги, обманщицы милой, —

20   Мне бы надежда и та радости много дала.

        Ласково пусть болтает со мной, затевает и ссоры,

        То утоляет мой пыл, то отвергает мольбы.

        Марс переменчив, но в том виноват его пасынок резвый, —

        Лишь по примеру его Марс обнажает свой меч.

25   Ветрен ты, мальчик, своих намного ты ветреней крыльев:

        Радость нам дать и отнять — всё это прихоть твоя.

        Если ты просьбе моей с божественной матерью внемлешь,

        В сердце моем навсегда царство свое утверди.

        Женщины пусть — легкомысленный сонм — признают владыку, —

30   Будешь ты в мире тогда ими и нами почтен.

X

        Помнится, ты, мой Грецин…[36] да, именно ты говорил мне,

        Будто немыслимо двух одновременно любить.

        Из-за тебя я в беде: безоружен был — и попался;

        Стыдно сознаться — но двух одновременно люблю.

5     Обе они хороши, одеваются обе умело,

        Кто же искусней из них, было бы трудно решить.

        Эта красивее той… а та красивее этой.

        Эта приятнее мне… нет, мне приятнее та…

        Две меня треплют любви, как челн — два встречные ветра.

10   Мчусь то туда, то сюда, — надвое вечно разъят.

        Стоит ли муки мои без конца умножать, Эрицина?[37]

        Женщины мало ль одной мне для сердечных забот?

        Нужно ли звезд прибавлять и так полнозвездному небу

        Или деревьям — листвы, морю глубокому — вод?

15   Лучше, однако, хоть так, чем хиреть без любви одиноко, —

        Я пожелал бы врагу в строгости жить, без любви.

        Я пожелал бы врагу одиноко лежать на постели.

        Где не мешает ничто, где ты свободно простерт.

        Нет, пусть ярость любви прерывает мой сон неподвижный!

20   Лишь бы не быть одному грузом кровати своей…

        Пусть истощает мой пыл, запретов не зная, подруга, —

        Если одна — хорошо; мало одной — так и две!

        Члены изящны мои, однако нимало не слабы;

        Пусть мой вес невелик, жилисто тело мое.

25   Крепости чреслам моим добавляет еще и желанье, —

        В жизни своей никогда женщины я не подвел.

        Часто в забавах любви всю ночь проводил, а наутро

        Снова к труду был готов, телом все так же могуч.

        Счастлив, кого сокрушат взаимные битвы Венеры!

30   Если б по воле богов мог я от них умереть!

        Пусть бестрепетно грудь подставляет вражеским стрелам

        Воин, — бессмертье себе он через смерть обретет.

        Алчный пусть ищет богатств и пусть, в кораблекрушенье,

        Влаги, изъезженной им, ртом своим лживым хлебнет!

35   Мне же да будет дано истощиться в волнениях страсти.

        Пусть за любовным трудом смерть отпускную мне даст,

        И со слезами пускай кто-нибудь на моем погребенье

        Скажет: «Кончина твоя жизни достойна твоей!»