Метаморфозы - Назон Публий Овидий - Страница 73

Дивную участь сестры? — хоть и слезы и горе мешают

И не дают говорить. Единой у матери дочкой —

330 Я от другой рождена — и красою в Эхалии первой

Наша Дриопа была. Она ранее девства лишилась,

Бога насилье познав, в чьей власти и Дельфы и Делос.401

Взял же ее Андремон — и счастливым считался супругом.

Озеро есть. Берега у него опускаются словно

335 Берег пологий морской и увенчаны по верху миртой.

Как-то к нему подошла, его судеб не зная, Дриопа.

И возмутительней то, что венки принесла она нимфам!

Мальчика, — сладостный груз! — еще не достигшего года,

Нежно несла на руках, молоком его теплым питая.

340 Недалеко от воды, подражая тирийской окраске,

Лотос там рос водяной, в уповании ягод расцветший.

Стала Дриопа цветы обрывать и совать их младенцу,

Чтоб позабавить его; собиралась сделать я то же, —

Ибо с сестрою была, — но увидела вдруг: упадают

345 Капельки крови с цветов и колеблются трепетно ветки.

Тут, наконец, — опоздав, — нам сказали селяне, что нимфа

Именем Лотос, стыда избегая с Приапом402 , когда-то

С деревом лик измененный слила, — сохранилось лишь имя,

Было неведомо то для сестры. Устрашенная, хочет

350 Выйти обратно и, нимф приношеньем почтив, удалиться, —

Ноги корнями вросли; их силой пытается вырвать,

Может лишь верхнюю часть шевельнуть; растущая снизу,

Мягкие члены ее постепенно кора облекает.

Это увидев, она попыталась волосы дернуть, —

355 Листья наполнили горсть: голова покрывалась листвою.

А малолетний Амфис — ибо имя от Эврита деда

Он унаследовал — вдруг ощущает, что грудь затвердела

Матери, что молоко не струится в сосущие губы.

Я же, как зритель, была при жестоком событье, не в силах

360 Быть тебе в помощь, сестра! Лишь сколько могла, превращенье

Тщилась я задержать, и ствол обнимая и ветви.

Я бы желала, клянусь, под тою же скрыться корою!

Вот подошли и супруг Андремон, и родитель несчастный, —

Оба Дриопу зовут. Зовущим Дриопу на Лотос

365 Я указала. Они неостывшие члены целуют,

Оба, к родным приникая корням, оторваться не могут.

Стало уж деревом все, ты одно лишь лицо сохранила,

О дорогая сестра! И на свежие листья, на место

Бедного тела ее, — льет слезы; пока еще можно

370 И пропускают уста, как жалобно молит в пространство:

"Ежели верите вы несчастливцам, клянуся богами,

Не заслужила я мук. Терплю, неповинная, кару.

Чистой я жизнью жила. Пусть, если лгу, я засохну,

Всю потеряю листву и, срублена, пусть запылаю.

375 Но уж пора, отнимите дитя от ветвей материнских,

Дайте кормилице. Пусть — вы о том позаботьтесь! — почаще

Здесь он сосет молоко и играет под тенью моею.

А как начнет говорить, — чтоб матери он поклонился,

С грустью промолвил бы: «Мать укрывается в дереве этом».

380 Пусть лишь боится озер и цветов не срывает с деревьев,

Да и кустарники все пусть плотью богов почитает.

Милый супруг мой, прости! Ты, родная сестра, ты, отец мой!

Если живет в нас любовь, молю: от укусов скотины

И от ранений серпа вы листву защитите родную!

385 Так как мне не дано до вас наклониться, то сами

Вы протянитесь ко мне и к моим поцелуям приблизьтесь.

Можно еще прикоснуться ко мне, поднесите сыночка!

Больше сказать не могу; уже мягкой древесной корою

Белая кроется грудь, — теряюсь в зеленой вершине.

390 Руки от глаз отведите моих: и без вашей заботы

Этой растущей корой, умирая, затянутся очи".

Одновременно уста говорить и быть перестали.

Ветви же долго еще превращенной тепло сохраняли".

Так о печальных делах повествует Иола. Свекровь же,

395 Пальцем большим вытирая с лица Эвритиды потоки

Слез, льет слезы сама. Но утешило все их печали

Новое диво: стоит в глубине на пороге пред ними

Чуть ли не мальчик, с лицом, на котором лишь пух незаметный,

Прежние годы свои обретя, Иолай403 превращенный.

400 Так одарила его от Юноны рожденная Геба404 ,

К просьбам супруга склонясь, и готовилась было поклясться,

Что никому уж не даст перемены подобной. Фемида

Не потерпела того и сказала: "Усобицы в Фивах

Уж возбуждают войну. Капаней же Юпитером только

405 Будет в борьбе побежден. Убьют два брата друг друга.

Лоно разверзнет земля, и живым прорицатель увидит

Душу в Аиде свою. За отца отомстит материнской

Кровью сын и, убив, благочестным преступником станет;

Но, устрашенный грехом, рассудка лишившись и дома,

410 Будет гоним Эвменидами он и матери тенью,

Злата доколь у него рокового не спросит супруга

И не пронзит ему меч родственный в длани фегейской.

И наконец, Ахелоева дочь Каллироя попросит

У Громовержца, чтоб он ее детям года приумножил

415 И не оставил притом неотмщенной мстителя смерти.

Просьбами тронутый бог дар падчерице и невестке

Ранее срока пошлет и в мужей превратит — малолетних".405

Лишь провещали уста провидицы судеб грядущих

Девы Фемиды, тотчас зашумели Всевышние разом,

420 Ропот пошел, почему у других нет прав на такую

Милость — и вот на года престарелого сетует мужа

Паллантиада406 ; что сед Ясион — благая Церера

Сетует также; Вулкан — тот требует, чтоб обновился

И Эрихтония век. О грядущем заботясь, Венера

425 Хочет вступить в договор, чтоб лета обновились Анхиза.

Нежной заботы предмет есть у каждого бога. Мятежный

Шум от усердья растет. Но разверз уста Громовержец

И произнес: "О, ежели к нам в вас есть уваженье, —

Что поднялись? Иль себя вы настолько могучими мните,

430 Чтобы и Рок превзойти? Иолай в свои прежние годы

Был возвращен. Каллирои сынам по велению судеб

В юношей должно созреть: тут ни сила, ни спесь не решают.

Все это надо сносить спокойней: правят и вами

Судьбы, и мной. О, когда б я силу имел изменить их,

435 Поздние годы тогда моего не согнули б Эака,

Переживал бы всегда Радамант свой возраст цветущий,

Также мой милый Минос. А к нему возбуждает презренье

Старости горестный груз, и не так уж он правит, как прежде".