Метаморфозы - Назон Публий Овидий - Страница 60

Или же легкая трость, что с гортинского лука347 слетает.

Холм поднимался крутой, над полями окружными высясь.

780 Встав на него, я слежу небывалого зрелище бега, —

Вот уже схвачен почти, вот будто едва ускользает

Зверь из-под самых зубов; бежит не прямою дорогой,

Не устремляется вдаль, но, по кругу назад возвращаясь,

Вводит собаку в обман, — не предпринял бы враг нападенья.

785 Та угрожает ему и вровень преследует, будто

Держит уже, — но не держит еще и лишь воздух кусает.

К дротику я обратился тогда. Но едва лишь рукою

Правой раскачивать стал, в ремни вдеть пальцы пытаясь,

Взор отвратил я; потом направил обратно на то же

790 Место: и — вот чудеса! — два мрамора на поле вижу:

Тот как будто бежит, а этот как будто бы лает.

Стало быть, так захотел — чтобы в беге оба остались

Непобежденными — бог, коль бог им содействовал некий".

Так он сказал и замолк. «Но в чем же дрот тут повинен?» —

795 Фок спросил, и тогда про дрота вину рассказал он.

"Радость сделалась, Фок, причиною нашего горя.

Молвлю сначала о ней. О, сладко блаженное вспомнить

Время, когда, Эакид, в те первые годы, законно,

Счастлив с женою я был, и она была счастлива с мужем.

800 Нежность взаимных забот нас брачной связала любовью.

Мужа любовь предпочла бы она и Юпитеру даже.

Да и меня ни одна не пленила б, когда бы самою

Даже Венерой была. Равно мы сердцами пылали.

Только лишь солнца лучи поутру озаряли вершины,

805 Я, молодой, на охоту в леса направлялся, бывало.

И ни рабов, ни коней не брал с собою, ни с чутким

Нюхом собак; сетей не захватывал я узловатых.

Дрот обеспечивал все. Когда же рука моя вдосталь

Понабивала зверей, стремился я в тень и прохладу,

810 Где ветерок из долин доносится струйкою свежей;

Струйки я нежной искал, облегченья полдневного зноя,

Струйки воздушной я ждал, и она овевала мой отдых.

"Струйка! — помнится мне, — приходи! — призывал я обычно, —

Дай облегченье и в грудь, о желанная, снова проникни, —

815 Если бы зной, сжигающий нас, могла ты умерить!"

Может быть, я добавлял, — так жребий мой был вероломен! —

Нежных несколько слов. "Ты великое мне наслажденье! —

Ей говорить я привык, — облегчаешь меня и лелеешь:

Из-за тебя мне леса и пустынные милы приюты,

820 Жадно устами твое постоянно вбираю дыханье!"

Возгласа смыслом двойным было чье-то обмануто ухо,

Кто-то решил, что, зовя, повторяю я имя, что будто

«Струйкой» нимфу зовут, и подумал, что нимфу люблю я.

Тотчас, спеша донести на то, чего не было, наглый

825 В дом к Прокриде идет и о слышанном тихо ей шепчет.

Склонна к доверью любовь. Пораженная горем нежданным,

Выслушав все, повалилась она и, не скоро оправясь,

Все несчастливой себя называла и жребий свой — горьким,

Все укоряла меня, и, смущенная мнимым проступком,

830 В страхе была пред ничем, перед именем, плоти лишенным!

Словно соперница впрямь у несчастной была, горевала.

Но сомневается все ж и, злосчастная, чает ошибки,

Верить не хочет в донос, и доколе сама не видала,

Не разрешает себе осуждать прегрешенье супруга.

835 Утра другого лучи темноту отгоняли ночную.

Я выхожу; хорошо наохотился и, отдыхая, —

«Струйка! — шепчу, — приди! Будь, усталому, мне врачеваньем!»

И неожиданно стон меж своими, словами как будто

Некий услышал. «Приди, — однако, — всех лучшая!» — молвил.

840 Но как тихонько опять зашумели упавшие листья,

Зверь мне почудился там, и дротик метнул я летучий.

Это Прокрида была. С глубоко уязвленною грудью, —

«Горе, — воскликнула, — мне!» И только лишь верной супруги

Голос узнал я, стремглав на голос помчался, безумен.

845 Полуживою ее и пятнающей кровью одежду

Вижу, из груди, увы! — вынимающей собственный дар свой,

Вижу и тело, что мне моего драгоценнее тела,

На руки мягко беру; разорвав на груди ее платье,

Ей перевязку кладу на жестокую рану, стараюсь

850 Кровь удержать и молю, чтоб в убийстве меня не винили.

Та, уже силы лишась, умирая, себя принуждает

Вымолвить несколько слов: "О, нашего ради союза,

Вышних ради богов и моих, умоляю покорно:

Если чего-нибудь я заслужила, — ради любви той,

855 Что причинила мне смерть, но длится, хоть я погибаю, —

Да не займет, кого «Струйкой!» зовешь, наше брачное ложе".

Молвила. И наконец ошибку, где имя виною,

Я услыхал и постиг. Но что было пользы постигнуть?

860 Падает; с кровью лиясь, утекают и слабые силы.

Может доколе смотреть, на меня все смотрит и тут же

Прямо ко мне на уста выдыхает скорбящую душу.

Все же со светлым лицом умерла, успокоившись будто".

Плачущим, слезы лия, так герой повествует, но входит

865 К ним в это время Эак с двумя сыновьями и новой

Ратью, — и принял ее и оружие мощное Кефал.