Тонкая нить(изд.1968) - Яковлев Андрей Яковлевич - Страница 31

Миронов усмехнулся: нашел что вспоминать! Он прекрасно сознавал, что и сейчас чекистам, да и не только чекистам, приходится порой работать по ночам, работать сутками, без отдыха, без сна, но это только тогда, когда действительно необходимо, и только тому, чья работа непременно требуется; вот как сегодня ночью ему с Лугановым. Но насколько это отлично, в корне отлично от того ненужного, нелепого бдения, на которое раньше обрекали тысячи и тысячи людей.

«Нет, — сделал неожиданный вывод Миронов, — не буду звонить Кириллу Петровичу. Чего зря будить? Ничего не изменится, если доложу завтра. С утра».

Не заходя к себе, Миронов прошел прямо к дежурному по управлению: как он ни устал, ему не терпелось узнать, нет ли каких новостей из уголовного розыска, как там с портретной реконструкцией.

— Товарищ майор, наконец-то, — встретил Андрея дежурный по управлению. — Вас уже битый час разыскивает начальник уголовного розыска полковник Петров. Все телефоны оборвал. Давайте к нему. Быстренько.

Усталость с Андрея как рукой сняло: чуть не бегом он кинулся в уголовный розыск. Увидев, в каком виде явился Миронов — промокший насквозь, посиневший, полковник участливо спросил:

— Что, досталось?

— Ничего, — ответил Миронов, — не то чтобы досталось, но вымокнуть пришлось изрядно.

Андрей рассказал начальнику уголовного розыска о ночной поездке на пустырь и о находке.

Полковник слушал внимательно, не перебивая. Изредка вставлял вопросы, уточнял подробности. Когда Миронов кончил, он сказал только одно слово:

— Любопытно.

Помолчал с минуту и снова повторил:

— Весьма любопытно.

Прошло еще с полминуты, затем полковник не спеша придвинул к себе лежавшую на столе папку и так же не спеша достал из нее два объемистых пакета. Приоткрыв один из пакетов, он заглянул в него, заглянул в другой пакет и только тогда обратился к Миронову:

— Ничего не скажу, рассказанная вами история представляет большой интерес, но и у меня тоже есть для вас кое-что. Вот, полюбуйтесь.

Начальник уголовного розыска взял оба пакета со стола, повертел их в руках и один из них молча протянул Миронову. Андрей, стараясь ничем не выдать своего волнения, открыл пакет и вынул из него пачку фотографий. Просмотрев их, он с недоумением взглянул на полковника: это были фотографии Корнильевой, большинство которых Андрей уже не раз видел.

Тогда полковник, все так же не произнося ни слова, протянул Миронову другой пакет. В нем, как и в первом, лежали фотографии. Едва Миронов взглянул на первую, как ахнул. Он стал лихорадочно перебирать фотографии, и чем дольше их рассматривал, тем явственнее на его лице проступало выражение неподдельного изумления и ужаса.

С каждой из фотографий на Андрея смотрело лицо… Корнильевой. Оно, безусловно, отличалось от того лица, которое было изображено на снимках, лежавших в первом пакете: выглядело это лицо чуть постарше, было оно безжизненным, напоминало маску. И все же сомнений не было: перед Андреем были фотографии одного и того же человека.

Миронов глубоко, судорожно вздохнул и протянул пакет полковнику. Лицо у того, в противоположность Миронову, светилось торжеством. Было видно, что полковник искренне, от души наслаждается результатами предпринятого по его предложению эксперимента, что он доволен произведенным впечатлением.

— Так-то оно, голубчик вы мой, — добродушно проворчал полковник, — вот что она за штука такая, эта самая портретная реконструкция. Так-то. Учтите: специалисты, которые занимались восстановлением лица убитой, фотографий Черняевой не видали. Вплоть до конца работы. Не полагается. Фотографию мы им показали только тогда, когда работа была закончена. Впрочем, не совсем закончена. По фотографии восстановили прическу: тут уж ничего не поделаешь. Ну, а затем сделали ряд снимков в разных ракурсах и сличили с фотографиями живой. Результаты перед вами. Как, не плохо?

— Знаете, — сказал Миронов, рассеянно вертя в руках карандаш, — если бы я не знал, что все это портретная реконструкция, никогда бы не подумал… Да что там не подумал? Уверять бы стали, не поверил, что снимки сделаны не с живого человека. Поразительно!

— Вот, вот, — подхватил полковник, — вот именно. А представьте себе, батенька, что такие вот снимочки мы предъявим человеку, который ни о какой реконструкции и понятия не имеет. Представляете? То-то!

Полковник глянул на часы, крепко потер себе лоб и, внимательно посмотрев на Андрея, сказал:

— Однако мы с вами засиделись, а время позднее, спать пора. Давайте уж с утра свяжемся и решим, что делать дальше. Картина-то ясная. Убийцу брать надо…

«Убийца! — подумал Миронов. — Но ведь имя-то убийцы пока не названо? Ну ничего, подождем до завтра».

Миронов было поднялся, прощаясь с полковником, но в этот момент раздался телефонный звонок. Начальник угрозыска снял трубку:

— Слушаю… Да, я… Так… Так… Миронов? У меня… Передаю. — Он протянул трубку Андрею. — Луганов ваш звонит. Из аэропорта.

Миронов подошел к телефону. Как бы извиняясь, Луганов сказал, что звонил дежурному по Управлению КГБ, тот и направил его сюда, сообщив, что Миронова вызвал начальник уголовного розыска.

— Что там нового? — спросил Луганов.

— Она, — коротко сказал Андрей. — Она самая. Подробности завтра. Что у тебя?

— Саквояж нашел. Там женское платье, две пары белья, несколько книг. Ничего интересного.

— Постукал, двойного дна нет?

— Не беспокойся: ни двойных стенок, ни дна. Проверил.

— Ладно. Тогда поезжай домой отдыхать. Я тоже иду спать. Иду, иду, не беспокойся…

Положив трубку, Миронов повернулся к начальнику уголовного розыска:

— Значит, до завтра, товарищ полковник?

— До завтра, — ответил полковник, энергично пожимая ему руку и провожая до двери, — утро вечера мудренее.

Глава 14

Полковник Скворецкий был раздражен до крайности.

— Нет, почему, ты скажи, почему не позвонил ночью? — гневно выговаривал он понуро стоявшему Миронову. — Почему не доложил с утра? Не соизволил себя утруждать, ждал особого приглашения? А я, старый дурак, узнаю о важнейших происшествиях последним. И от кого? От своих сотрудников? Черта с два! Из уголовного розыска, из милиции! Нет, каково?! Да ты что, в конце концов, воды в рот набрал, что ли?

Андрей упорно молчал. Что мог он сказать? Сослаться на секретаря полковника, виновного во всем этом недоразумении? Глупо. Глупо и несолидно. Как все получилось? Расставшись минувшей ночью с начальником уголовного розыска, Андрей решил не звонить Скворецкому, не тревожить его, отложить до утра. Было как-никак около трех пополуночи. Да и какая была нужда поднимать полковника с постели? И так все необходимое было сделано: люди в Федосьевской роще, вблизи от лабаза с водосточной трубой, дежурили; саквояж в аэропорту был проверен; фотографии портретной реконструкции изготовлены. Что еще ночью сделаешь?

Прямо от начальника уголовного розыска, не заходя в управление, Миронов отправился к себе в гостиницу. С облегчением скинув одежду, которая все еще не просохла, он с головой забрался под одеяло, надеясь, что тут же уснет. Андрей намеревался встать пораньше, чтобы быть в управлении еще до прихода Скворецкого и сразу же, как тот появится, доложить ему о событиях минувшей ночи во всех подробностях. Сон, однако, не шел. То и дело перед глазами вставала Корнильева, такая, какой она была изображена на фотографиях реконструкции. Страшная штука!..

В управление Миронов пришел, когда не было и девяти часов. Скворецкий еще не появлялся. Строго-настрого наказав секретарю, чтобы тот сразу же соединил его с полковником, как только тот приедет, Андрей прошел к себе. Там его уже ждал Луганов, явившийся тоже пораньше.

Время шло, близилось уже десять часов, а звонка от полковника все не было. «Где может быть Кирилл Петрович, — думал Миронов, — почему задерживается? Ведь он собирался быть у себя с утра».