Воин мрака - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 20

– Да, об этом я не подумал… – вздохнул ведун.  – Боги не люди, могут и рост менять.

Магура стремительно повернула голову на голос, прищурилась. Олег отпрянул, спеша спрятаться в тень, – и тут великан, что-то ощутив, ударил себя по плечу. По человечку не попал, но воздушная волна от удара отшвырнула ведуна, он полетел и закрутился, падая вниз. Магура вытянула руки, пытаясь схлопнуть его между ладонями, так же поступил и великан. Промахнулись оба – но от накатывающих ударных волн Середин совершенно оглох и перестал что-либо понимать.

В последний миг перед падением ему повезло – попал в тень. Вот только не до конца – уже внизу он растерялся и вывалился на свет.

Великаны торжествующе взвыли, стали топтать ногами, норовя раздавить опасного червячка. Олег метался, уворачиваясь и выискивая хоть тонкую полоску тени. Нашел, нырнул, взлетел наверх, тут же спрыгнул и, падая мимо чьей-то огромной ладони, рубанул ее саблей, растворился в тени. Но тень вдруг резко отодвинулась, и Середин оказался на свету, на открытом пространстве. Метнулся в сторону, уворачиваясь от одной ступни, потом от другой, благо снег был уже хорошо утоптан, а когда попытались наступить в третий раз – растворился в тени, скользнул по ней наверх, зарылся в шерсть у шеи монстра со стороны солнца. Великан, естественно, щекотное место прихлопнул – накололся и одновременно дал тень, вместе с которой ведун скатился вниз, опять заметался.

Не в силах его затоптать, богиня и великаны опустились на колени, попытались накрыть вертлявого противника ладонями… Что оказалось неправильным решением.

– Ну-ка, не двигаться! – неожиданно рявкнула Магура и выпрямилась.

Вместе с нею выпрямились и двое великанов, вопросительно посмотрели на нее. И у обоих от рук вверх уже катилась волна окаменения.

Воительница сглотнула, скосила глаза вниз – и внезапно исчезла, чтобы опять появиться на крыльце, но уже маленькой, самым обычным человеком. Вытянула руку – в ней оказалось копье. Медленно, мелкими шажками, спустилась со ступеней. Резко посмотрела в одну сторону, потом в другую.

Ее опасения можно было понять. Неподалеку от храма, на сотню саженей ниже верхушки горы, стояли семь гигантских каменных изваяний. И только чудом она не оказалась одним из них.

– Где ты, смертный? – негромко позвала она.  – Покажись! Выходи на честный бой!

– Честный? – уточнил Олег, выходя из тени.

– Х-ха! – воительница крутанулась, метнула копье…

Но ведун успел отпрянуть, и сулица прошла буквально сквозь него, не причинив вреда. Магура подошла ближе, вытянула руку. Копье, вонзившееся глубоко в камень, исчезло, снова возникнув в ее кулаке.

– Что же ты прячешься, смертный? Неужели ты меня боишься?

Ее тень падала на наст в полутора саженях от тени храма, и Середин рискнул: вышел на свет и тут же нырнул в темную полоску, идущую от ног девушки. Магура, услышав хруст наста, повернулась, ударила копьем в пустоту, тут же отступила на два шага. Резко повернулась в одну сторону, в другую… Снова чуть-чуть попятилась. Повернулась лицом к свету.

Олег сдвинулся на шаг влево, воплощаясь из полумрака в реальную плоть, и вытянул саблю вперед, прижав сбоку к горлу Магуры.

– Ты знаешь, что это за клинок, воительница? – спросил он.  – Не шевелись, можешь порезаться. Хватит здешней горе семи каменных истуканов.

– Чего ты хочешь, смертный? – полушепотом произнесла дочь Перуна.

– Я хочу поцеловать прекраснейшую из богинь, чудесную Мару, – улыбнулся Олег.  – И остаться после этого в живых. Для этого мне нужно заглянуть в «Голубиную книгу» и узнать все о тайнах богини. А вот чего добиваешься ты, Магура?

– Ты смертный! Твое вожделение оскорбительно для богов! Ты позоришь мою сестру, ты позоришь весь наш род!

– Это слова прекрасной Мары или твои?

– Это слова богов! Подобное оскорбление можно смыть только кровью!

– Значит, очаровательная Мара обиды не ощутила, – с облегчением сказал ведун.  – А ты так оскорблена моей любовью к повелительнице смерти, что готова умереть, лишь бы больше ничего о ней не слышать? – Олег подступил чуть ближе.  – А ведь ты тоже красива, Магура. Ты тоже можешь зажечь чью-то страсть. Но тебя, увы, можно целовать, не ожидая гибели.

– Почему «увы»? – повернула к нему лицо воительница.

– Потому, что я люблю другую…

– Ты лжешь! Полель говорит, что не награждал вас страстью!

– Значит, не все в его силах, Магура. Наша любовь выросла из наших встреч и бесед, из красоты прекрасной Мары, из ее улыбок, ее взглядов, ее дыхания… А вовсе не из рук Полеля.

– Ты опять оскорбляешь богов! – нахмурилась Магура.  – Ты отвергаешь нашу власть и нашу волю!

– А-а, так вот оно что? – ведун приподнял клинок.  – Я оказался бунтарем, и вы желаете меня покарать.

– Отступись – или ты умрешь!

– Ради одного только взгляда чудесной Мары я готов умереть без колебаний! – твердо сказал Олег.  – Хотя, конечно, жаль, что вы выбрали этот путь…

– Жалкий червь!

– Способный прямо сейчас обратить тебя в камень, – напомнил Олег.

– Твое торжество будет недолгим, червяк! Давай, режь! Отец отомстит за меня!

Воительница вскинула подбородок и зажмурилась.

– Поклянись, что больше не будешь со мной сражаться, и я тебя отпущу.

– Ты лжешь, – открыв глаза, покосилась на него богиня.

– Это вам нужна моя смерть. А мне нужна всего лишь книга. Поклянись, что не станешь мне мешать, и ступай на все четыре стороны. Не хочу отнимать твоего поцелуя у несчастного, что рано или поздно встретит тебя на своем пути.

Девушка вдохнула, выдохнула и кивнула:

– Клянусь Перуном, больше я никогда не подниму против тебя своего оружия!

– Я утверждаю эту клятву! – грозно прорычал громовержец, возникая возле крыльца уже с обнаженным мечом.  – Отпусти мою дочь!

Олег отвел саблю. Магура подняла руку, потерла горло, повела подбородком из стороны в сторону и предупредила:

– У него змеиный камень, папа. От раны, нанесенной его клинком, все превращаются в сланец, – перуница указала на изваяния великанов.

– Он всего лишь смертный, – презрительно хмыкнул Перун, приподнял голову, отчего черная борода вытянулась вперед… И ведун нырнул в тень, хорошо помня, что врагов было еще трое.

Нырнул, скользнул назад, выбрался на свет за спиной воина в белом плаще, положил саблю ему на плечо.

– Зачем ты ищешь смерти от змеиного камня, Стрибог? – спросил Середин.  – Ведь клинки – не твое оружие! Если так желаешь меня истребить, выстуди ветром, закопай снегом, умори морозом на обратном пути. Ты же бог, а не ратник. Зачем унижаться до моего уровня?

– Не беспокойся, смертный, – насмешливо ответил повелитель ветров.  – Я всего лишь хочу посмотреть, со скольки ударов могучий Перун снесет твою голову.

– Это мудро, – согласился Олег и убрал саблю.

Отошел в сторону, опустился на корточки, достал змеиный камень и принялся методично натирать им лезвие. Ведун давно потерял счет времени, но помнил предупреждение бога мрака: действие порошка недолговечно. А потому считал, что, чем чаще обновлять зелье, тем лучше.

– Ты пользуешься ядом, это подло! – выкрикнул бородач.

– Я сражаюсь против богов, – поднял голову Середин.  – Разве не справедливо хоть как-то уравнять наши шансы?

– Не становись выше ростом, отец, – посоветовала Магура.  – Он вертлявый, поймать только труднее выйдет. Великаны потому и сгинули.

– Обойдусь, – сказал Перун, спускаясь с крыльца.

Олег ощутил позади волну тепла, тут же отпрянул – раскаленное копье вонзилось в снег и зашипело, – развернулся, вскинул саблю. У Ярилы округлились глаза, и он исчез. Ведун, не дожидаясь продолжения, прыгнул в тень. Скользнул к крыльцу, навстречу Перуну, ступил на свет перед богом, спрятал змеиный камень за пазуху, нырнул обратно в полумрак.

– Н-на! – Ярило возник чуть ли не на том же месте, где Олег стоял всего миг назад, но и в этот раз укол копья пришелся в пустоту.

Похоже, сын Хорса даже не подозревал, насколько дышит жаром во все стороны.