Сокровище Голубых гор (др. перевод) - Сальгари Эмилио - Страница 11

Хорошо, что никто не слыхал его зловещих слов.

Рассыпавшись по плоту и обмениваясь между собой впечатлениями, матросы зорко всматривались в далекий небосклон, не покажется ли признака земли, и в море – не попадется ли еще рыба. Но ничего утешительного нигде не было видно. До земли, без сомнения, было еще далеко, а рыба хотя и шныряла поблизости, словно дразня несчастных пловцов, но держала себя очень осторожно: покажет голову, махнет хвостом и снова исчезнет. Особенно много мелькало красивой крупной рыбы с лазурной чешуей, сверкавшей в лучах солнца золотистыми блестками. Эта рыба ловится гарпунами, но она так проворна, что только самый искусный ловец может попасть в нее. Экипаж капитана Ульоа из себя выходил от досады, что у него перед глазами целая уйма вкусной пищи, а получить ее нет никакой возможности.

По временам проносились мимо плота и целые стаи морских змей, длиной в метр, цилиндрических по форме, темно-коричневых сверху и с желтовато-белыми брюшками. Мясо этих змей хотя и нежно, но моряки на него не льстятся, зная, что оно ядовито.

Вдруг один из матросов заметил, что и лазурные рыбы, и змеи в ужасе бросаются врассыпную, лишь только в их середину врезается плот. Обратили внимание на это обстоятельство и остальные моряки. Сам плот, даже и с людьми, не мог так напутать этих проворных морских обитателей, которым ничего не стоило увертываться от него. Очевидно, под плотом находилась та самая акула, которая закусила несчастным Кардосо и теперь притаилась в ожидании другой, не менее лакомой добычи.

Когда Алонсо сообщил боцману о своем предположении, тот сказал:

– Разумеется, она. Эта бестия, должно быть, намерена сопровождать нас до самого конца, чтобы по пути распугивать всю рыбу. Пока она не будет уничтожена, нам нечего и мечтать о пополнении запаса провизии.

В полдень капитан, чтобы успокоить всю команду, производил по обыкновению свои измерения, хотя, как известно, ни хронометр, ни секстант больше не действовали.

– Ну, теперь, слава богу, до бухты осталось всего каких-нибудь восемьдесят миль, – веселым голосом говорил он окружавшим его матросам, с беспокойством следившим за его манипуляциями. – Если только не переменится опять ветер, мы скоро будем иметь удовольствие отдыхать под тенью кокосовой пальмы.

Однако, когда дон Хосе оказался один на один со своим молодым другом, то сказал совсем другое.

– Неприятная новость, – проронил он, уныло глядя в сторону.

– Что еще случилось, капитан? – с беспокойством осведомился дон Педро.

– Того черного пятна, которое я накануне заметил на горизонте, больше не видно. Будь это облако, оно уже надвинулось бы ближе. Следовательно, то была земля, а теперь ее и следа не осталось.

– Что за странность, дон Хосе? Почему же это?

– Да просто потому, что мы сильно отклонились в сторону. А я-то надеялся, что мы за этот день исправим курс!

– Куда же нас отнесло?

– На север, если только мой компас не врет. Может быть, и он испорчен, кто ж его знает?

– Так мы уже миновали бухту?

– Возможно, и так. Право, кажется, нет такого несчастья, которое не могло бы стрястись с нами. До сих пор я придерживался другого взгляда, а теперь…

И, не договорив начатой фразы, дон Хосе безнадежно махнул рукой.

– Занесет нас на тот край океана! – с горечью проговорил дон Педро в тон своему собеседнику. – Доставшейся нам такой дорогой ценой рыбы надолго не хватит. Не больше чем на завтра, а потом что будет?

– Ах, я и сам не знаю! – с отчаянием отозвался капитан. – Положим, море полно всяких случайностей, и плохих и хороших. Стоит только, например, пройти здесь какому-нибудь судну – и мы спасены.

– Да разве заходят сюда корабли? Что им здесь делать?

– Все может случиться, – самоутешался капитан. – Действительно, мы далеко от обычного курса судов, идущих от Зондских островов в китайские воды и обратно. Но ведь какое-нибудь судно может отклониться и в сторону Новой Каледонии. Есть же любители исследовать малоизвестные страны. Конечно, все это предположительно. С вами я могу быть откровенным, а другим не рискну сказать правду.

– Стало быть, дело наше очень плохо, и на спасение, в сущности, нет почти никакой надежды! – с тоской воскликнул молодой человек.

– Я не Бог, и верного ничего не могу сказать, – уже с оттенком раздражения проговорил дон Хосе. – Но пусть наши опасения останутся при нас. Раньше времени не следует обескураживать команду.

Между тем, что бывает очень редко в этих жарких областях, потянуло свежим ветерком с юго-востока, и это угрожало отбросить злополучных пловцов от северных мысов Новой Каледонии. Тщетно боцман старался выправить курс, плот относило все дальше и дальше в сторону от намеченной цели. Экипаж же радовался ветру: это увеличивало надежду на скорое достижение берега. Еще более обнадеживало моряков появление птиц – не альбатросов и фрегатов, которые могут встречаться и за тысячу миль от берега, – а тех, которые держатся близ земли.

К вечеру стало показываться на море и огромное количество водяных растений, покрытых как бы желтоватым порошком, называемым английскими моряками опилками. На самом же деле это вещество производится альгами, микроскопическими водорослями, в изобилии встречающимися близ рифов и скалистых берегов.

Подметив эти благоприятные признаки, капитан поспешил под навес, где дон Педро занимал беседой скучающую и подавленную горькими размышлениями сестру.

– Вы с доброй вестью, дон Хосе? – спросил молодой человек, поднимаясь ему навстречу.

– Да. Некоторые признаки указывают на близость берега, – ответил тот.

– Новой Каледонии?

– Именно. Ветер опять переменился, еще посвежел и несет нас как раз к Балабиосской бухте.

– А самой береговой полосы еще не видно?

– Пока нет. То, что я утром готов был принять за очертание горы, наверное, было лишь дождевым облаком. В Новой Каледонии в это время года часто идут дожди.

– А когда можно надеяться пристать к берегу, капитан?

– Определить это я пока не могу. Все зависит от ветра, который в этих широтах крайне непостоянен. Кроме того, надо считаться с разными встречными течениями.

– Следовательно, мы и в виду берега можем долго пролавировать, не имея возможности пристать к нему? Ах, подумать только, что провизии хватит всего только еще на один день! – ужасался дон Педро.

– Была бы вода, а без пищи можно обойтись денька два. Во всяком случае, нам нечего опасаться страшной участи экипажа «Медузы», – утешал капитан.

– Какое зловещее совпадение! Я уже второй день все вспоминаю о «Медузе»! – вскричала девушка, только теперь из неосторожных слов брата понявшая, что до сих пор истинное положение дел от нее скрывалось.

– Мало ли какие бывают совпадения! Не придавать же значение каждому пустяку, сеньорита, – возразил капитан, желая ее успокоить. – Вы лучше думайте не о дурном, а представляйте себе, как мы не сегодня завтра будем сидеть под великолепными тенистыми деревьями, отягченными сочными плодами, а потом – рыться в золоте, спрятанном для вас вашим отцом в недрах Голубых гор.

Однако, как нарочно, к ночи ветер стал утихать, потом поднялось сильное морское волнение с востока, явившееся, должно быть, отголоском шторма, разыгравшегося где-нибудь в отдалении. Под напором огромных валов плот подвергался такой качке, что все находившееся на нем раскатывалось и сталкивалось, угрожая разбиться или свалиться в воду. Команде всю ночь не пришлось сомкнуть глаз и следить за целостью груза.

Когда наконец снова поднялось солнце, положение пловцов нисколько не улучшилось: шедшее с востока волнение еще не улеглось и на горизонте ничего утешительного не показывалось. Все тот же безграничный морской простор со всех сторон охватывал злополучных пловцов, а над их головами сияло яркое лазурное небо без единого облачка.

– Хоть бы какая-нибудь пирога показалась! – с отчаянием говорил капитан боцману. – И что всего хуже, мы даже не знаем, где находимся, из-за негодяя-предателя, скрывающегося среди нас… О, только бы мне узнать его! Понял бы он тогда, как проделывать такие шутки!