Полигон - Шакилов Александр - Страница 9

Семья будет им гордиться!

Он вновь поднес стакан ко рту, но насладиться очередной порцией крепкого напитка не успел – его ударили чем-то тяжелым по затылку, глаза затопила тьма, и Гамбино потерял сознание…

…Если бы Адольфо пришел в себя, он увидел бы, как по складу скользит гибкая фигура в черном, примеряясь, что бы еще взять.

Потом черная фигура возвращается к Адольфо, наклоняется над ним, и из кармана итальянца чудесным образом исчезают ключи от крутейшей спортивной тачки с трезубом на эмблеме фирмы-производителя.

И вот уже триста семьдесят лошадей под капотом мчат по ночным улицам Вавилона – прочь от Адольфо Гамбино и его склада.

В небе грохочет и сверкает.

Звездное небо над головой – это круто.

Задрать подбородок, открыть глаза и наслаждаться видом родной галактики. И ничего, что горние выси затянуло тучами! Пусть!

Запредельная скорость – это наше все.

Какой же наш не любит… И пофиг, что из движка не выжать больше восьмидесяти!

Зато адреналин просто-таки кипит в крови. Его хоть ведрами черпай, ведь микроавтобус на ладан дышит, вот-вот развалится…

Если все это – небо, скорость и адреналин! – вас не пьянит, у вас наверняка уже трупное окоченение, а венки на вашей могиле выгорели на солнце и пропитались дождями.

Что ж, в таком случае жму вашу холодную руку, коллега.

Вероятно, вскоре и я перестану дышать, ведь в меня и мою арендованную тачку, замершую у очередного КПП, нацелили РПК и РПГ одновременно. Из снайперки тоже целились. Из автоматов еще собирались продырявить колеса. И это не считая совсем уж экзотического оружия, вроде топоров из раковин тридакны, заточенных костей и бамбуковых ножей. Тощий обнаженный боец – то есть совсем-совсем обнаженный, без нижнего белья даже! – намеревался проткнуть Максимку Краевого украшенным перьями и мехом двухметровым копьем с бамбуковым наконечником. Прочие дружки обнаженного, которым не достались даже старинные мушкеты, нацелили в меня луки. Представляю, во что превратится фургончик дядюшки Мокуса, если стрелы таки отправятся в полет. Вряд ли их отнюдь не стальные наконечники пробьют лобовое стекло, но то, что меня хотят убить, уже неприятно!..

Еще я не упомянул про дубины и щиты. А ведь дубинами можно основательно изуродовать тачку! И водителя…

Хотя сдается мне, весь этот грозно-боевой вид у ребят, тормознувших меня, скорее для порядка, чем всерьез. Ну, я на это надеюсь. Хиппарский фургончик дядюшки Мокуса выглядит столь несуразно, что никому из клановских погранцов и в голову не пришло тратить на него боеприпасы. Салон ни разу не досмотрели! Я проехал через все блокпосты Вавилона без малейшей задержки. С меня дань взяли всего разок – жадные «африканцы», остальные побрезговали. Я для того и позаимствовал транспорт у мистера Гамбино, чтобы отвратить всех и вся от общения со мной.

Но – тормознули-таки.

Причем тормознули там, где я никак не рассчитывал останавливаться, – у хлипкого шлагбаума и сторожки, освещенных горящим в стальных бочках мусором. Это ведь последний блокпост на моем пути из города. Дальше – окружная, по ней выскочу на Московский проспект в дикой зоне, а потом уж рвану по трассе до Чугуева и немного дальше.

Но это будет потом, а сейчас…

Сейчас мне надо вести себя непринужденно и косить под дурачка.

А на случай, если буду выглядеть слишком умным, под сидором на сидушке рядом лежал «форт», уже снятый с предохранителя.

Блокпост и прилегающие территории контролировал один из самых мелких и бедных кланов Вавилона, бойцы которого побывали в Новой Гвинее и слишком близко к сердцу приняли тамошние традиции. Оно конечно, летом, когда снега нет, в самый раз разгуливать в красном пояске из древесных волокон с навешенным мешочком для мелких вещичек и в нескромного размера футлярчике для самого мужского органа. Браслеты на ногах и руках не в счет, как и хреновины, продетые в отверстия в носу и губах, – это для красоты.

– Выходи! Чо?! Там?! Сел?! – глядя на меня печально, даже тоскливо, велел какой-то доходяга.

Вот кто, значит, у местных за командира. Его позвоночник просматривался через живот. В одной руке «папуас» неожиданно ловко для своей дистрофичной комплекции держал РПГ, а второй, отчаянно при этом плямкая, запихивал в себя бледно-зеленый банан. Из-за того что рот командира был забит, требование, совмещенное с вопросом, прозвучало отрывисто.

И все же я его понял.

Тем более, что, дожевав банан, «папуас» стал выражаться яснее.

– У нас есть традиция, – сказав это, он помолчал и, не дождавшись моего ответного любопытства, продолжил: – Мы свиней в жертву приносим. Чтобы урожай был. Чтобы удача в охоте. Ну и просто так…

К чему это он клонит?

– А свиньи-то у нас как раз и нету. Так что вы, молодой человек, у нас сегодня будете вместо поросеночка.

Кажется, несуразный вид фургончика дядюшки Мокуса сыграл со мной злую шутку. Папуасы решили, что я – легкая добыча для их опустевших желудков. Они не знают, что форма не всегда определяет содержание и что внешность частенько бывает обманчивой. Что ж, мне придется преподать им урок прописной житейской мудрости.

Я разозлился.

Хреновы «папуасы»! Они еще будут угрожать тому, кто выжил на войне, сбежал из тюряги, топтал ЧЗО и сумел уйти от ментов, эсбэушников и прочих ищеек?!

Почему будут? Уже угрожают.

И только я собрался объяснить парням, куда им пойти, мимо «фолькса», едва не сбив троих «папуасов» и размолотив в щепы шлагбаум, на бешеной скорости пролетела крутейшая тачка, собранная вручную в Италии. Именно что пролетела, ибо так не ездят, так разгоняются по бетонке, чтобы воспарить! Это чудо инженерной мысли не стыдно назвать болидом и отправить в Монако погонять с учениками Шумахера. И вроде бы за рулем сидел кто-то в черном. Я не успел рассмотреть, слишком быстро спорткар умчался из зоны видимости. «Папуасы» даже копья поднять для броска не успели – так и уставились вслед, рты поразевали.

Бедолаги. Как они только при такой организации труда концы с концами сводят? Голодают, небось, раз поборы с проезжающих собрать не могут…

Всем известно: доброта Макса Края не знает границ. Именно поэтому мне захотелось помочь парням, поддержать их. Заодно возникла идея, как без лишнего шума миновать последний блокпост.

И я тут же принялся ее реализовывать:

– Эй! Чем поросенка разделывать будете? Палочками бамбуковыми, которыми только в зубах ковырять?!

Внимание со сломанного шлагбаума вновь переключилось на меня. Обида на водителя спорткара запросто могла излиться на фургончик и вашего покорного слугу потоком стрел и свинца. Если сейчас «папуасы» не изрешетят мое бренное тело и не взорвут микроавтобус, я поверну ситуацию себе на пользу.

– У меня есть отличный нож. Самое то для разделки. Дарю! – я швырнул им под ноги мачете, обнаруженный на складе Гамбино и взятый во временное пользование. Отличная гарда, длина клинка целых полметра!.. Жаль было расставаться с этой чудесной игрушкой, но и расстаться с жизнью я пока что не готов.

Мачете – роскошная вещь! – вызвал фурор у «папуасов». На что я и надеялся. Позабыв обо мне, сталкиваясь лбами, ругаясь, кусаясь и активно работая локтями, они кинулись поднимать прекрасную помесь ножа с топором. Чем бы детки ни тешились…

Лишь доходяга-командир не участвовал в побоище.

– Добрый? Подарок сделал? – он печально смотрел на меня и кривил губы. – Были тут недавно добрые. На «восьмидесятке» прикатили, мы едва успели шлагбаум убрать. Так нет, они сами остановились и тоже подарок сделали. Лом подарили.

Я так и замер – ударил по тормозам, хотя уже направил фургончик в объезд «папуасов», сражающихся за мачете. Как и предполагалось, БТР-80 проехал здесь. И у местных был контакт с экипажем машины боевой. Об экипаже следовало расспросить.

– Отличные ребята, да, дружище? Те, что на «восьмидесятке» прикатили?

– Отличней некуда. Один нам даже лом подарил.