Тайник на Эльбе - Насибов Александр Ашотович - Страница 76

Торп попытался отпереть дверь отмычкой. Это не удалось — очевидно, был задвинут засов. Тогда он переглянулся со спутником и постучал. На стук не ответили. Торп вновь постучал, но с тем же результатом.

Собака, которую держал на ремне спутник Торпа, вдруг напряглась, зарычала. Торп понял: за дверью кто-то есть.

— Откройте, — сказал он. — Откройте, или мы взломаем дверь.

Дом молчал.

Тогда на дверь налегли. Из-за неё раздался выстрел. Пуля пробила толстую доску и обожгла плечо Торпа. Он вскрикнул, отпрянул в сторону.

Офицеры, стоявшие у окон, выбили стекла, чтобы проникнуть в дом. Но за стёклами оказались ставни. И оттуда тоже загремели выстрелы.

В доме был только Шуберт. С двумя пистолетами в руках перебегал он из комнаты в комнату, держа под обстрелом дверь и окна. Он был невредим, у него имелось несколько запасных обойм с патронами, но он понимал, что оказался в ловушке, и все, что ему остаётся — это подороже продать свою жизнь.

— Сдавайтесь! — крикнул Торп. — Бросьте оружие, выходите, и я гарантирую вам жизнь!

Шуберт в ответ выстрелил. За дверью раздался стон, шум падающего тела.

Торп оттащил раненого в сторону.

— Ломайте ставни, — приказал он помощникам. — Ломайте, и мы пошлём к нему гостью!

При этом он указал на овчарку. Офицеры притащили большой камень, раскачали, швырнули в окно. Ставни с треском распахнулись. И тотчас в окно вскочила собака.

В доме раздались шум борьбы, рычание, выстрел. Один из офицеров влез на подоконник. Из дома вновь выстрелили, гитлеровец вывалился наружу, раненный в бок.

Схватка продолжалась. Теперь Шуберту приходилось туго. Нападение собаки оказалось неожиданным. Овчарка прыгнула на грудь, и он едва успел защитить рукой горло. Клыки собаки прокусили плечо. Пса он убил, но рука повисла плетью — вероятно, было повреждено сухожилие.

И все же Шуберт защищался.

Где-то далеко возник низкий протяжный гудок. Шуберт узнал голос «Ганса Бемера». Прошла минута, другая, а сирена гудела не переставая. Так могло быть лишь в одном случае — при воздушной тревоге. А ложным сигналом воздушной тревоги и должна была начаться операция по взрыву завода. Значит, Кригер и другие действуют!

Шуберт приободрился. Нет, ещё не все потеряно. Оказывается, до них не добрались.

— Продержаться ещё полчаса, — шептал он, посылая пулю в окно, где мелькнула какая-то тень, — хотя бы полчаса!

Раздался сигнал полицейского автомобиля. К осаждающим прибыло подкрепление. Теперь Шуберт не мог сдерживать противников и у двери, и у окон. Он взбежал по лестнице в мансарду, лёг на пол у входа, выставил сквозь перила лестницы ствол пистолета.

Он слышал, как рухнула входная дверь и в доме раздался топот. Вот внизу на лестнице мелькнуло чьё-то плечо. Шуберт тщательно прицелился, нажал на спуск. Выстрела не последовало. Торопясь, он схватил второй пистолет, направил в человека, который большими скачками взбегал по ступенькам. Выстрел — и тот, перевалившись через перила, рухнул вниз.

— Ещё немного… — шептал Шуберт. — Ещё несколько минут!…

И он дождался. На секунду в окнах стало светло: в отдалении грохнул взрыв.

— Наконец-то! — Шуберт глубоко вздохнул, выпрямился.

Вновь застучали шаги по лестнице. Теперь наверх торопились двое.

Он поднял пистолет. Он знал: в стволе последний патрон. И — выстрелил себе в голову.

Этой же ночью гестаповцы нагрянули к Шталекеру. Но дом был пуст.

Третья группа контрразведчиков тщетно искала Трофима Кныша и пятерых пленных.

Сильный наряд полиции и пожарные суетились вокруг горящего корпуса завода «Ганс Бемер». За ними плотной молчаливой стеной стояли рабочие, вернувшиеся из бомбоубежища.

Глубокой ночью в гестапо стало известно ещё об одном происшествии. Из лагеря военнопленных сообщили, что осведомитель Цюпа, вышедший ночью из барака по нужде, найден мёртвым: со стены строящегося здания на него свалился камень.