Тайник на Эльбе - Насибов Александр Ашотович - Страница 12

Заведующий чайханой вытащил и раскрыл большую жестяную коробку. В ней желтел табак.

— Пожалуйста, джанум, гвардейский табачок, достал сегодня целую пачку.

— Нет, — качнул головой Седобородый, — курю только махорку. Лёгкий табак нутро не принимает. Эй, сынок, — кликнул он мальчика, — за углом, я видел, махорку продавали, сбегай, а?

И он протянул ребёнку деньги. Тот взял их и выбежал на улицу.

Чайханщик и посетитель поговорили ещё минуты две. Потом Седобородый взглянул на часы, заторопился. Объяснив, что опаздывает, он расплатился и вышел. Стараясь не спешить, старик двинулся в ту же сторону куда побежал мальчик.

Вот и угол. Мальчишка должен быть где-то здесь. Так и есть. Седобородый увидел его возвращающимся без покупки.

— Дядя, — сказал мальчик, — я нигде…

— Ничего, ничего, — ласково сказал Седобородый. — Нет махорки — и ладно, потерплю. Деньги оставь себе — в кино сходишь… Ты, кстати, что-то хотел рассказать там, в чайхане?

— Да.

— Так, говори, говори, милый. — Он погладил ребёнка по голове. — Говори, мой хороший.

— Почему это он так… про милицию? — Мальчик нахмурился, стиснул кулачки. — Поймали же вора!

У Седобородого стало сухо во рту. Он побледнел и вынужден был опереться на плечо ребёнка.

— Не убежал? — прошептал он.

— Что вы, дядя! Один лейтенант ка-ак дал из пистолета!…

— Убил?

— В ногу попал. Ранил. Тут другие прибежали, схватили… А я, понимаете, только услышал…

— Хорошо, хорошо, сынок. — Старик вновь ласково провёл рукой по волосам ребёнка. — Я тороплюсь, дел у меня много. Иди и ты.

И он двинулся по улице, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, — так велик был охвативший его страх.

Коротко прозвонил телефон. Полковник Азизов снял трубку. Говорил начальник отделения милиции Широков. Он сообщил о посетителе чайханы, расположенной по соседству с отделением. Чайханщик знал, как надо отвечать тем, кто заинтересовался бы вчерашним происшествием. Но все дело испортил мальчик, племянник чайханщика. Ребёнок вступился за честь милиции, и посетитель, видимо почуяв неладное, успел уйти.

Азизов спросил:

— Старик? Синий костюм, коричневая папаха?

— Старик, но не в костюме, а в светлой тужурке и в фуражке.

— Что предприняли?

— Все приведено в действие, товарищ полковник. Ищем.

Азизов положил трубку.

В кабинет вошёл Семин.

— Закончили обыск, товарищ полковник. Безрезультатно, за исключением этого. — Он положил на стол большой конверт.

Азизов извлёк из него сложенную вчетверо газету, развернул и увидел на полях колонку цифр.

— Думаете, шифровано?

— Возможно.

Полковник позвонил. Вошёл секретарь.

— В лабораторию. — Азизов кивком указал на газету. — В лабораторию и на дешифровку. Попросите, чтобы поторопились.

Секретарь взял конверт с газетой и вышел.

Семин сказал:

— Установлено, что вчера на дом к Щуко приходили.

— После того, как он был арестован?

— Да, тотчас же после этого. Старик. Квартирная хозяйка впустила его в комнату жильца. Он возился там с четверть часа, писал Щуко записку. Но записки не оставил, передумал. Сказал, что зайдёт позже, вечером.

— И не появился?

— Нет. Полагаю, Седобородый.

— Обратите внимание на такую деталь: старик пришёл тотчас же после ареста Щуко. Сразу после ареста. Почему?

— Он мог рассуждать так. Щуко арестован, но допросить его ещё не успели. Следовательно, сейчас не приходится ждать обыска квартиры. Туда можно идти, не рискуя напороться на оперативников.

Азизов согласно кивнул.

— Просто поразительно, как этот Седобородый заинтересован в Щуко,

— пробормотал он. — Вот послушайте.

И Азизов рассказал помощнику об эпизоде в чайхане.

Семин сказал:

— Приходил проверять.

— То-то и оно. — Азизов поморщился, тряхнул головой. — А мы такой возможности не учли. Готовились встретить в доме Щуко, а он появился возле отделения.

Вечером лаборатория прислала заключение. На газете были обнаружены следы пальцев. Их сличили с дактилоскопическими отпечатками арестованного Щуко. Они не сошлись. Лаборатория исследовала записи на полях газеты. Цифры были написаны короткими, отрывистыми движениями пера. Эксперты сличили их с почерком Щуко, но к единому мнению не пришли — материала для графической экспертизы было маловато.

Несколько позже поступили данные от дешифровальщиков. Запись и в самом деле оказалась шифрованной. Её разгадали без особого труда. Текст гласил: «Прибыл благополучно. Жду посыльного с грузом».

— С грузом, — задумчиво повторил Азизов. Внезапно он встал, повысил голос: — А не думаете ли вы, майор, что вся эта история с найденной газетой и шифрованным текстом — чепуха? Да, да — чепуха, и ничего больше. Он-то надеялся, что скушаем и это.

— Он?

— Седобородый.

— Полагаете, газета его?

— Сегодня я вновь внимательно изучил рапорта сотрудников, которые сопровождали Щуко от места, где он приземлился на парашюте, до нашего города. Прочтите на досуге, интересно. Щуко раза три мастерски околпачил офицеров на контрольно-пропускных пунктах. А они народ бывалый, многое видели. И вот сейчас меня хотят уверить в том, что этот опытный агент сунул себе в чемодан газету с шифрованным текстом. Какая чепуха!

— И ведь зашифровано-то не так чтобы очень уж ловко, — задумчиво проговорил Семин. — Это чтобы мы не слишком трудились…

Через день полковник Азизов и майор Семин направились в больницу, где лежал арестованный Щуко.

Войдя в палату, Азизов огляделся. Чистенькая, с ковриком у кровати и тумбочкой, она ничем бы не отличалась от помещений для больных в обычных лечебных учреждениях, если бы не часовой у двери и другой — за окном.

Полковник придвинул к кровати табурет, сел. Семин устроился рядом, неторопливо отщелкнул замки портфеля.

— Приступим, — сказал Азизов. — Арестованный Щуко, мы пришли допросить вас. Задаю первый вопрос…

Щуко приподнялся на локте.

— Но меня уже допрашивали. Я все сказал.

— Задаю вам вопрос, — повторил Азизов. — Скажите, арестованный Щуко, есть ли у вас враг в Баку? — Он усмехнулся. — Конечно, мыс майором и те, что арестовали вас, а потом поймали при попытке к бегству, — все мы не в счёт. Личный, так сказать, враг у вас имеется?