Атолл «Морская звезда» - Насибов Александр Ашотович - Страница 2

Среди озер и болот копошились многие тысячи рабочих, но обыватели в Германии и не подозревали о том, что творится в этом глухом краю. Вольнонаемные инженеры со своими семьями не общались. Заключенные же были и вовсе изолированы от внешнего мира. Тех, кто обессилел на тяжелых работах, уничтожали здесь же и хоронили в болотах. Обстановка секретности окружала все, что относилось к этому строительству.

Пришло время, когда отделочники поставили на место последнюю мраморную панель, инженеры и техники завершили монтаж и проверку сложнейшего оборудования узлов связи, служители застлали полы коврами и расставили в помещениях кадки с цветами. Отряд СС вывел за пределы зоны ставки последнюю рабочую команду “хефтлингов” и расстрелял на дне заболоченного карьера.

Теперь новый объект можно было показывать фюреру. Инженеры ждали его и с удовлетворением разглядывали дело рук своих: глубоко под скалы и дно озер уходили сорок железобетонных казематов с перекрытиями восьмиметровой толщины — покои Гитлера и его приближенных, столовые и кафе, узлы связи и электростанция, различные служебные помещения, гостиные, укрытия для автомобилей, личного самолета и поезда Гитлера.

Но Гитлер не приехал. Было объявлено: инженеров он приглашает в Берлин, чтобы каждого лично поблагодарить и наградить. За ними был послан самый большой самолет — транспортный “Юнкерс-52”.

Аэродром. “Юнкерс” сияет в лучах яркого солнца. Нарядно одетые инженеры, чьи имена известны всей стране, поднимаются по трапу в самолет. У всех праздничное настроение. Пассажиры аплодируют, когда входят стюардессы с бутербродами, коньяком, водкой лучших сортов и — о чудо! — с настоящей русской икрой!

“Юнкерс” в воздухе. Громко гудят моторы. Но ничто не может заглушить смех, веселые возгласы пассажиров, звон бокалов.

Держа в каждой руке по фужеру с коньяком, встает с кресла один из руководителей стройки.

— Один народ, одна империя, один вождь! — возглашает он. — Слава Адольфу Гитлеру!

Все аплодируют и кричат. Автор тоста подносит фужеры к губам, чтобы осушить их одновременно.

Взрыв раскалывает фюзеляж самолета. Грохот. Дым. Пылающие клочья “юнкерса” рушатся на землю с высоты пяти тысяч метров.

Так Генрих Гиммлер выполнил приказ Гитлера — сохранить в строгой тайне все, что относилось к строительству новой ставки.

Между тем автомобиль Штауффенберга миновал контрольные пункты внешней зоны охраны — систему рвов и проволочных заграждений, окруженных минными полями, приблизился к главному поясу контроля — трехметровому забору из железной сети.

Офицер лейб-штандарта “Адольф Гитлер” проверил документы оберста и с уважением оглядел их владельца, сгорбившегося на заднем диване автомобиля. Только третьего дня представитель военного отдела НСДАП прочитал в подразделении охраны “Вольфшанце” лекцию о верности делу фюрера и нации. В качестве главного примера высокого патриотизма был назван граф Кляус Шенк фон Штауффенберг. Кроме всего прочего оберст значился в списке тех избранных, кто был вызван к фюреру.

Эсэсовец вернул фон Штауффенбергу его документ, мельком оглядел раскрытый на диване автомобиля кожаный портфель, из которого наполовину вывалились папки и бумаги, и пропустил оберста без дальнейшей проверки.

Машина проехала под шлагбаумом. Фон Штауффенберг вытер платком мокрый лоб. С минуту глубоко дышал, чтобы успокоить сердцебиение.

На часах было двенадцать пятнадцать. Совещание начиналось через пятнадцать минут.

В двенадцать двадцать адъютант Германа Геринга вошел в апартаменты своего шефа. Тот уже был в мундире и готовился спуститься в подземный ход, соединяющий бункер ВВС с помещением главной квартиры фюрера.

Положив на стол папку с документами, которые могли понадобиться в ходе совещания, адъютант сказал:

— Только что позвонили от фюрера. Из-за жаркой погоды совещание будет наверху, в павильоне.

Геринг кивнул в знак того, что извещен об этом.

— Рейхсмаршал, — продолжал адъютант, — через контрольные пункты охраны проследовали обергруппенфюрер Герман Фегелейн и оберст Кляус фон Штауффенберг. Только они. Рейхсфюрер СС сейчас на пути из Берлина в Цоссен, где у него неотложные дела. Генерал Фромм болен — доклад о людских потерях на фронте и о создании корпуса народных гренадеров сделает фон Штауффенберг.

— Смотрите какие новости! — Несколько минут Геринг раздумывал. Приняв решение, вернулся к дивану и расстегнул воротник мундира: — Принесите воды и таблетку аспирина.

Явились вызванные Герингом начальник штаба ВВС Кортен и представитель этого рода войск в ставке Гитлера — Боденшац. Своего командующего они застали лежащим на диване под толстым плюшевым одеялом. При появлении генералов Геринг приподнялся на локте, положил на язык таблетку и запил ее глотком воды.

— Аспирин, — сказал он и с гримасой боли коснулся горла. — На совещание отправитесь без меня. Возьмите эти бумаги, могут пригодиться.

Генералы взяли папку, приготовленную адъютантом, и вышли.

На часах было двенадцать двадцать пять.

В половине первого дня сопровождаемый адъютантом Гитлер появляется в павильоне, где назначено совещание, и невольно останавливается у входа. В помещении было удушливо жарко, хотя распахнули все окна и двери. Нет, следовало собраться как обычно — в подземном конференц-зале!

Сразу упало настроение. Нахмурившись, Гитлер медленно идет вдоль длинного стола с картами, за которым застыли генералы и офицеры. Останавливается перед фон Штауффенбергом и не узнает его, хотя совсем недавно вручал оберсту орден.

Подоспевший Кейтель представляет увечного воина. На лице Гитлера возникает подобие улыбки. Они долго глядят друг другу в глаза — главарь нацистов и заговорщик, у которого рука затекла от тяжелого портфеля с миной.

Совещание началось. О положении дел на фронтах докладывает начальник оперативного управления генерального штаба вермахта генерал Хойзингер. Он стоит справа от Гитлера. Далее места занимают генерал Кортен и Бранд — адъютант фюрера. Пятый от Гитлера — фон Штауффенберг. Портфель все еще у него в руке.

В эти критические минуты мысли оберста предельно отчетливы. Положение на фронтах… Русские все сильнее теснят армии немцев. Под тяжелыми ударами противника рушится оборона Финляндии — вот-вот эта страна выйдет из войны. Красной Армией освобожден город Минск. Три дня назад русские проконвоировали через Москву около шестидесяти тысяч немецких генералов, офицеров и солдат, взятых в плен в одной только Белоруссии. А на западе, в Нормандии, высадилась и атакует немцев миллионная армия англо-американцев…

Фон Штауффенберг внимательно всматривается в хмурые лица тех, что столпились возле стола. Боже, да ведь здесь нет не только Гиммлера, но и Германа Геринга!

Как быть? Снова отложить акцию? Нет, нельзя больше медлить! Заговор обширен. Среди его участников много офицеров и генералов. Сейчас, в эти минуты, все они в напряженном ожидании. Ждут взрыва в “Вольфшанце”. Тогда в эфире прозвучит пароль: “Валькирия”.

Восемь лет назад немцы придумали пароль: “Над всей Испанией небо чистое”. Когда эту фразу передала радиостанция африканского города Сеута, Испания запылала в огне фашистского мятежа, и тут же на помощь франкистам поспешили немцы и итальянцы.

Теперь радиопароль “Валькирия” будет сигналом к мятежу против Гитлера.

Многие заговорщики вовсе не борцы против фашизма. И уж, конечно, не защитники интересов народа. Просто волей обстоятельств война пошла “не в ту сторону”, и до наступления полной катастрофы надо успеть отмежеваться от страшных преступлений нацизма. Лучшее, что можно придумать в этих обстоятельствах, — преподнести противникам Германии труп Адольфа Гитлера…

Все это хорошо понимает фон Штауффенберг. Но у него есть надежда: устранение главарей третьего рейха, которое свершится на фоне оглушительных поражений Германии на Восточном фронте, активизирует здоровые силы нации. Народ очнется, восстанет против кровавого режима.