Каникулы в бухте пиратов - Гусев Валерий Борисович - Страница 26

Проводив Володю, мы еще посидели у Арчила. Возле его очага, где рдели жаркие угли.

– Систем Калашников, – ворчал Арчил, как медведь, у которого отобрали улей с медом. – Арчил другой хороший систем знает. Максимов называется.

– Какой Максимов? – насторожился Алешка.

– Хороший Максимов. С ленточками. Любой бандит от него бежать будет.

И этот загадками заговорил. Одни интриги кругом!

Когда мы пришли в бунгало, Алешка сказал:

– Какой подлец этот Попугай, да? Я думал, он все от жадности хапает. А он от злобы. Я бы, Дим, на твоем месте прямо бы пошел и все Седову рассказал.

Я признался, что у меня было такое желание. Но я подумал и решил, что пока это рано делать. Иначе война начнется, много людей, пусть и бандитов, погибнет из-за Злобина. Придет время – расскажем. В самый лучший момент.

Алешка со мной согласился. А потом подошел к окну, взглянул на небо и сказал, совсем как Арчил:

– Какой луна хороший. Скоро он совсем хороший будет. Так, да.

Следующим утром мы вспомнили, что давно собирались пригласить Арчила на рыбный ужин.

– А знаешь, Дим, давай подождем родителей. И съедим этот рыбный ужин все вместе.

Неплохо. Наша мама, например, безумно любит рыбу. А папа всегда при этом говорит, что ей не хватает фосфора. Мама делает вид, что обижается. Потому что фосфор, оказывается, стимулирует работу ума. И когда папа намекает про фосфор, мама в свою очередь ничего не намекает. Она прямо говорит: «Если в прибранную комнату на минуту впустить мужчину, то через полминуты в нее зайти уже не захочется». В этих словах есть справедливость. И не только в отношении папы. Мы Алешкой точно такие же. И как маме это не надоест? Наверное, фосфор помогает. Она от него мудрее становится.

Мы пошли на причал осмотреть ялик, который достался нам как трофей. А то раньше все времени не было.

Лодочка ничего себе. Для рыбалки удобная. И на ходу легкая, это мы уже знали. В общем, мы покатались на лодках, поиграли в морской бой, искупались. А в это время на дороге показался возвращавшийся откуда-то Арчил. И он не просто шел, а катил за железную ручку какую-то, как нам показалось, странную небольшую тачку.

Мы помчались ему навстречу. Подбежали. Арчил остановился, потрогал ус и гордо подбоченился:

– Вот. Хороший Максимов.

Да… фишка… Это был не какой-то там Максимов, а старинный пулемет «максим». Мы его видали в кино про Гражданскую войну. Тупорылый такой, а на торце рыльца хищно торчит кусочек ствола. Щиток у «Максимова», который притащил наш снежный человек, был немного посеченный. Наверное, пулями и осколками. Стоял пулемет на маленьких деревянных колесиках, обтянутых стальными ободками. И были у него две деревянные ручки, за которые очень тянуло схватиться и нажать находящуюся между ними гашетку.

– Красивый, да? – радовался, как ребенок, Арчил. – А вот и ленточки.

Он встряхнул ржавую железную коробку, которую держал в руке. Раскрыл ее, вытянул странную пулеметную ленту. Она как бы была склепана медными заклепками из двух брезентовых ремней. А между ремнями были зажаты патроны с острыми кончиками пуль.

– Где вы его стащили, дядя Арчил? – с восторгом спросил Алешка.

– Зачем так говоришь – стащили? – обиделся Арчил. – Там, в горах, место есть. Пещера. Он там прятался. Давно. Прадедушка мой, джигит, из него воевал.

– Дядя Арчил, – поспешил Алешка, – а ваш джигит дедушка за кого воевал? За белых или за красных?

Арчил задумался, поправил ус.

– За Родину.

Исчерпывающий ответ.

А Лешка уже присел к пулемету и ласково гладил его ребристый кожух.

– Сюда, в этот дырка, – объяснил Арчил, – надо воды наливать. Как в самовар. А то ствол очень горячий становится.

– Щас! Принесу! – Алешка помчался за водой. Не терпелось ему.

Я взял у Арчила коробку с лентой, он снова подхватил пулемет за дужку, и мы пошли к сакле. Тут Арчил установил чуть в стороне от входа пулемет, рыльцем в сторону моря, замаскировал его дровами и постелил бурку.

Примчался Алешка с ведром воды. Мы залили ее в кожух. Арчил лег на бурку, заправил ленту.

– Вах! Куда стрелять совсем забыл.

– Щас! – И Алешка опять умчался. Где-то за саклей отыскал старый пробковый спасательный круг, спустился на берег и забросил его в море.

Арчил прищурился, поставил планку прицела на нужные метры. Круг лениво покачивался на волне.

Арчил нажал гашетку. «Максимов» задрожал в его руках, побежала в нутро пулемета лента, грозно зарокотало над морем. Вокруг круга вспенилась вода, полетело крошево пробки.

– Вах! – Арчил щелкнул пальцами. – Какой молодец!

Алешка приплясывал рядом от нетерпения. И Арчил не обманул его ожидания. Он встал, показал Алешке взглядом на бурку. Тот плюхнулся, вцепился в ручки.

Алешка чуть опустил ствол вниз, ударил длинной очередью. К размочаленному кругу пробежала строчка фонтанчиков, настигла его, разломила надвое.

– Вах! – Арчил задрал вверх руки. – Какой джигит! Дима тоже джигит, да? – Он повернулся ко мне счастливым лицом с блестящими под усами белыми зубами.

Ох, дети малые!

Но я, конечно, тоже опробовать «Максимова» не отказался. А кто бы на моем месте отказался?

Пулемет задрожал в моих руках, словно собирался попрыгать. И я тоже оказался джигитом: раздраконил одну из половинок круга.

– Теперь все, – сказал Арчил. – Надо патроны сберегать. И Володя может услышать.

Он поднял бурку, отряхнул, отнес в саклю. Вернулся.

– Теперь пусть любой враг приходит. Ему хороший сувенир будет.

– Сюрприз, – поправил я.

– Так, да. Правильно сказал. Сувенир и сюрприз.

Глава XIV

СУВЕНИР С СЮРПРИЗОМ<

Как мы потом узнали, местная милиция вплотную занялась бандой Злобина, а папины коллеги по Интерполу установили человека за границей, который передавал информацию об отправлении закупленной Седовым электроники – компьютеров, телевизоров, видеотехники. Он сообщал: какая машина, какой груз, какая охрана и прочие данные охраннику Воробью. Тот – Злобину, и Злобин разрабатывал операцию по захвату груза. Его перекладывали в фургон с орлом и самолетом на борту, отправляли на «базу». А оттуда время от времени морем доставляли на остров старым катером («Тропик»), чтобы не привлекать внимания. А уж с острова, когда Злобин подготавливал фальшивые документы на продажу, награбленное отправляли на шикарной злобинской яхте в разные города побережья.

Все это наконец-то удалось выяснить, подготовить операцию по ликвидации банды и аресту Злобина. Однако банда… неожиданно исчезла. Будто растворилась в море, как брошенная в него пачка соли. И папа должен был вылететь сюда, чтобы помочь местным милиционерам завершить операцию.

Но кое-что мы с братом узнали все-таки раньше, чем милиция. Да еще у Алешки «в рукаве» прятался какой-то козырь.

Но мы не знали самого главного. И самого опасного. Дело в том, что Злобин догадался, что вокруг него сжимается кольцо. И стал искать выхода. Ничего умнее он не придумал, как… Но лучше все по порядку. Скажу только, что этим шагом он надеялся уйти от ответственности и удрать за границу, где у него были сообщники. И заодно прихватить все, что еще не продал из награбленного, хранившегося в тайном месте.

В общем, этот хитрец сумел уйти от наблюдения. Капитан Володя потом рассказывал нам (предупредив: «Только папе своему не проболтайтесь!»), что Злобин почти все время проводил на своем красивом катере. И как-то вечерком отправился он в очередную прогулку по лунной дорожке. Продолжать за ним наблюдение пришлось издалека, в бинокль. И поэтому никто не заметил, как под прикрытием острова Злобин перебрался на кривобокий «Тропик». А потом он такое устроил! Впрочем, я опять поспешил…

С того дня, как мы сюда приехали, незаметно прошел месяц. Нам здесь очень нравилось – море, таинственный монастырь с его неразгаданными тайнами, вольная жизнь среди плодов и винограда. А больше всего нам нравился наш новый друг Арчил, наш снежный человек. Добрый, умный и немного наивный. Он опекал нас, как собственных детей. Мы долгое время даже не догадывались о том, что уважая нашу свободу, он незаметно не сводил с нас своих внимательных глаз. Особенно, когда понял – что за прыткий «объект» наш Алешка. Арчил его очень полюбил, но скрывал свою любовь за строгостью. И оберегал нас от всех возможных опасностей. А уж как кормил! Мама не узнает Алешку – всегда такой худенький, он, по-моему, здесь основательно прибавил в весе. По крайней мере щечки у него под загаром заметно округлились.