Десять тысяч шагов - Дементьев Анатолий Иванович - Страница 3

Как-то, выбрав хорошее майское утро, я отправился в очередную «экспедицию», как в шутку называл свои короткие прогулки за город. Володя тоже напросился со мной.

— Ладно, — оказал я, — собирайся, вдвоем веселее.

Сборы наши были недолги, и скоро мы уже шагали правым берегом реки Миасс. Начали попадаться мелкие болотца, покрытые еще невысокой ярко-зеленой молодой травой, среди которой, как маленькие цыплята, выглядывали желтые анемоны.

Прыгая с кочки на кочку, мы медленно продвигались вперед. Над рекой с громким криком носились чайки — черноголовые крачки и дымчатые мартыны, а в стороне парил над тростниками одинокий луговой лунь. Временами нам удавалось подойти к самой веде. Небольшие волны набегали на берег и с легким всплеском откатывались, оставляя на серо-синем песке хлопья грязной пены и обрывки водорослей.

Пройдя километра три, мы вышли к длинной песчаной отмели, за которой из воды поднимался небольшой островок, поросший низким кустарником. Таких много встречается на реке.

Внезапно сын легонько потянул меня за рукав.

— Смотри, папа. Что это за птицы?

— Где? — я оглянулся по сторонам и ничего не увидел.

— Да вон же, по островку бегают.

Глаза Володи оказались зорче моих. Только подойдя ближе, насколько это было возможно, я разглядел птиц, величиной немного менее галки, быстро перебегавших с одного конца островка к другому…

— Да ведь это турухтаны![1]

— Турухтаны?! — глаза сына зажглись любопытством. — Я еще ни разу в жизни не видел турухтанов.

— Не мудрено. Птички редкие. Мне тоже не часто случалось с ними встречаться, а здесь, на Миассе, вижу впервые. Давай-ка спрячемся вот за этими кустиками и понаблюдаем.

Мы легли на влажную еще землю и замерли. Турухтаны, не замечая нас, бегали по островку, занимаясь своими делами. Достаточно однажды увидеть их и уж вряд ли спутаешь с другими куликами. Размерами птица поменьше всем известной галки. Оперение разное: у одних серо-рыжеватое, кое-где черное с белыми крапинками, у других — ржавое с черным и белым или почти черное с рыжими пятнами. Быстро бегая на тонких высоких ножках, кулик засовывает в землю длинный оранжевый клюв, вытаскивая червяков. Петушок от курочки весной отличается пышным воротником и «ушами» из длинных перьев. Воротничок птица может распушить и снова собрать, как это делают домашние петухи.

Турухтаны, очевидно, прилетели недавно. Больше десятка этих славных птиц расположились на островке, чтобы передохнуть и, возможно, полететь дальше. Кулики были заняты поисками пищи, а чуть в стороне несколько яркоокрашенных петушков, распушив перья, стояли в воинственных позах. Из пышных воротничков смешно торчали маленькие головки с тонкими клювами. Я понял, что мы стали свидетелями редкой картины — тока турухтанов.

— Турухтаны токуют, — тихо сказал я.

— Что? — не понял сын.

— У них идет рыцарский турнир. Сильный побеждает слабого, выбирает курочку, и вместе они устроят гнездо. Значит, дальше они не полетят, а останутся у нас. Да ты не возись, они пугливые.

Обычно свои поединки турухтаны устраивают ночами, но иногда и днем, как сейчас. Бои поочередно шли в нескольких местах. Кулики дрались отчаянно, награждая друг друга быстрыми и ловкими ударами клюва. Конечно, таким «оружием» нельзя нанести серьезного удара, к тому же воротничок из плотных перьев неплохая защита. Поединок заканчивался бегством одного из противников, а победитель гордо оглядывался вокруг, словно приглашая желающих померяться с ним силой. Турнир во многом напоминал драку домашних петухов.

Володя прижался поближе ко мне и горячо, возбужденно зашептал:

— Сфотографируй их, пока не улетели. Сначала вон тех, что дерутся. Ну же, скорее…

Я торопливо заменил обычный объектив телеобъективом, выждал момент и нажал спусковую кнопку. Щелкнул затвор фотоаппарата, еще, еще… Сначала маленькие драчуны не обращали внимания на слабый звук, но вот насторожились и замерли. Внезапно вся стайка дружно поднялась в воздух и с тихим пересвистом скрылась за крутым поворотом реки.

А в альбоме у нас появился редкий снимок.

Прошло много лет. Я немало исходил за минувшие годы по болотам, по берегам рек и озер, но ни разу больше не видел турухтанов.

И все-таки еще одна встреча состоялась. И вот при каких обстоятельствах.

На несколько дней я приехал в Свердловск. Закончив основные дела, выкроил время заглянуть в краеведческий музей.

Свердловский музей оказался богатым. Особенно широко в нем был представлен животный мир Урала. Причем, за стеклом стояли не просто чучела птиц и зверей. Обитатели лесов, полей, болот находились в естественной обстановке — среди деревьев, кустов, на берегу водоема. Они казались живыми.

Вот тут-то на одной из панорам я и увидел турухтанов. Их было десятка два, а может, и больше. Причем, все разной окраски. Кулики разбежались по мокрой луговине и замерли. Несколько петушков приготовились к поединкам. Они были такими же, каких мы с сыном видели на Миассе много лет тому назад. Я долго любовался куликами и вдруг услышал:

— Турухтанами заинтересовались? Действительно, красивые птицы.

Я оглянулся. Сзади меня стояла пожилая женщина, очевидно, работник музея.

— И редкие, — сказал я. — Однажды мне посчастливилось встретить их на воле. Но это было давно.

— Вот именно — посчастливилось. Теперь их даже в заповедниках видят редко.

НАЙДЕНЫШ

Я сидел у раскрытого окна и читал книгу. Утро выдалось солнечное, тихое. Ни один лист не шевелился на деревьях. Природа только набиралась сил, чтобы начать новый день.

Но вот где-то за домом послышались голоса, и вскоре во дворе показались Боря и Петя — приятели моего сына. У Пети в руке было что-то зажато.

Ребята подошли ближе.

— Зачем он тебе? — возбужденно говорил Боря. — Все равно держать негде. Отдал бы лучше…

— А у вас кошка, — отвечал Петя. — Ты только уйдешь куда-нибудь, а она р-раз! — и съест.

Боря с досадой посмотрел на друга.

— Да я же говорю: посажу в клетку, кошка не достанет…

Я отложил книгу в сторону и, выглянув в окно, подозвал мальчиков. Они смутились, подошли неохотно.

— Покажи-ка, Петя, чего это ты прячешь за спиной?

— Да так, — уклончиво ответил мальчик, — просто так… ничего.

Боря с укором посмотрел на товарища: вот видишь, не хотел мне отдать, теперь он возьмет. Петя протянул руку и показал чуть оперившегося птенца.

— Вот оно что! — удивился я. — Да ведь это воробышек! И совсем еще маленький. А ну, признавайтесь, где вы его взяли?

— Нашли, — буркнул Петя, не глядя на меня.

— Нашли? Гм-гм… А ведь птенцы на улице не валяются, верно? Вы что же, гнезда зорите? А я-то считал вас хорошими ребятами.

— Нет, мы не зорим, — стал оправдываться Боря. — Мы нашли в саду.

— Допустим. Как же вы хотите с ним поступить?

— Вот Борька просит. Говорит, ухаживать будет. У него клетка есть.

— Такого малыша и в клетку? А если вас в клетку — понравится? Отдайте лучше воробышка мне.

Ребята в замешательстве переглянулись. Мне показалось, что у Пети было сильное желание удрать с птенцом, но он не посмел и не без сожаления передал его в мои руки.

— А что вы будете с ним делать? — полюбопытствовал Боря.

— Ничего не буду делать. Посажу обратно в гнездо.

— Да вы же не знаете, где его гнездо.

— Не беда, посажу в другое.

Поговорив со мной еще немного, ребята ушли.

Птенец сидел на подоконнике, закрыв глаза и чуть покачиваясь на тонких, как соломинки, ножках. «Куда же его пристроить?» И тут я вспомнил, что не раз видел, как под крышей сарая кружилась пара воробьев. Наверное, они устроили там гнездо, и сейчас у них должны быть птенцы, такие же, как этот.

Я вышел во двор, разыскал лестницу и полез на сарай. Под самой крышей, в углу, действительно, оказалось гнездо. При моем появлении из него вылетел воробей. Кажется, это была самочка. Она села неподалеку и беспрерывно тревожно чирикала. В небольшом уютном гнездышке сидели четыре птенца.