Шпионы XX века - Найтли Филлип - Страница 3

Начал Эдмондс свое выступление с небольшого экскурса в собственную биографию. Он занимался изучением германской армии практически всю свою жизнь и лично знал немецкого офицера, являвшегося главой немецкой разведки, которого он называл не иначе как «майор фон X». Основываясь на личном опыте, на информации, полученной от майора фон X, и на том, что он прочел в книгах, Эдмондс подробно обрисовал схему работы германской разведки в Великобритании. По его словам, Британия была поделена на регионы, за каждый отвечал определенный офицер, который имел под своим началом агентов; одни из них, так называемые «стационарные», постоянно проживали на одном месте в Англии, другие, активно перемещавшиеся по стране, назывались «мобильными». Эти агенты должны были собирать сведения для пополнения картографических данных и составления военных докладов, покупать секретную информацию и проводить рекогносцировку на местности, объектами их внимания должны были быть доки, мостовые сооружения, телеграфные и железнодорожные линии, которые можно было бы вывести из строя в случае войны.

«Немцы – хорошие разведчики, – говорил Эдмондс, – потому что германские военные открыто признают шпионаж важным и почетным средством подготовки и ведения войны».

Несомненно памятуя о своем тощем бюджете, Эдмондс рассказал подкомитету о том, что произошло во Франции. До 1870 года у французов не было специальной секретной службы ввиду отсутствия средств. Через два дня после начала войны с Германией французское правительство выделило миллион франков на создание агентурной сети, но полковник Роллен, на которого была возложена эта задача, заметил, что «уже поздно, такую службу нельзя получить мгновенно, её необходимо создавать в спокойной обстановке мирного времени».

«Именно так, – сказал Эдмондс, – и поступили немцы. В мирное время они создали развернутую систему сбора разведданных, и их шпионов трудно выявить, так как использование автомобилей позволяет немецким агентам жить на значительном расстоянии от зоны их действий, там, где они не привлекают внимания». Эдмондс заявил, что получил из французских источников копию инструкции германских разведслужб для агентов, действующих в мирное время, но он смог процитировать подкомитету лишь первый параграф, который гласил: «В летнее время агент должен быть на месте до восхода солнца, чтобы начать свою деятельность с наступлением светового дня, что обеспечит несколько часов непрерывной работы»(2). На членов подкомитета, несомненно, произвело впечатление столь веское доказательство эффективной деятельности германской разведки и связанная с этим опасность для любящих поспать британцев!

Несмотря на то что Эдмондс опирался на такие же малоубедительные аргументы, как вышеназванный, он обнаружил, что члены подкомитета с сочувствием отнеслись к его делу. С начала века Германия занималась строительством собственного военного флота, и боязнь, что кайзер намерен напасть на Британию, была широко распространена среди англичан. Немцы в свою очередь были уверены, что британский Королевский флот, не терпящий соперников на море, может внезапно атаковать германские корабли, мирно стоящие на приколе в гаванях. Официально каждая сторона уверяла другую в необоснованности подобного рода опасений, неофициально же обе стороны были решительно настроены провести свои собственные приготовления для отражения атаки противника. Когда власти говорят одно, а делают другое, атмосфера взаимного недоверия сильно сгущается. Особенно это касалось Англии, где даже высокопоставленные гражданские члены подкомитета охотно поверили в то, что немцы уже наводнили страну и готовились захватить и удержать то, что они не могли захватить в открытом сражении. («Полковник Эдмондс, – спросил лорд Эшер, – не вызывает ли у вас опасений большое количество официантов-немцев в нашей стране?»)

Но когда дело дошло до реальных фактов, положение Эдмондса стало шатким. Большая часть приведенных им доказательств оказалась не более чем домыслами и слухами. Двумя годами раньше, в 1907 году, Дж. М. Хит, один из тех патриотически настроенных пророков, которые появляются время от времени с предупреждениями о нависшем над страной роке, написал в «Морнинг пост» письмо, где утверждал, что на территории Великобритании находится 90 тыс. немецких резервистов, а также склады оружия, боеприпасов и обмундирования, оборудованные в сейфах банковских хранилищ. Существуют также планы диверсий на железных дорогах и телеграфных линиях. Один из коллег Эдмондса из военной разведки выкрал письмо Хита из редакции и переслал своему начальнику, полковнику А. Е. В. Гляйхену, с сопроводительной запиской следующего содержания: «Как Вам известно, здесь многое соответствует истине. Прошлой ночью я слышал о немце, которого постоянно видят разъезжающим между Брентвудом и Темзой в Тилбери. Он делает карандашные наброски и фотографии. Никто не знает, кто он и где живет. Возможно, я смогу узнать больше, но зачем?»(3) Гляйхен в свою очередь переслал записку Эдмондсу с раздраженной припиской: «Разве нет закона, позволяющего избавиться от этих нежелательных иностранцев?»

Эдмондс попытался найти ещё какие-нибудь документальные свидетельства о разъезжающих по стране подозрительных немцах, делающих зарисовки и фотографии, но, как он теперь докладывал подкомитету, в Великобритании отсутствовали организации или службы, которые занимались бы отслеживанием и фиксированием такого рода деятельности. Полиция ничего не могла сообщить, почтовое ведомство также не имело сведений, а гражданские лица вообще относились к этому на удивление равнодушно. Эдмондс пожаловался, что некая владелица доходного дома в Уэльсе, где жило много немцев, отказалась дать какие-либо сведения о постояльцах и заявила: «Немецкие деньги ничем не хуже других». Не было и прямых доказательств подготовки Германией диверсий на территории Великобритании, существовали лишь предположения.

Комиссар полиции сэр Е. Р. Генри подтвердил, что его ведомство не дало никаких сведений полковнику Эдмондсу, так как полиции нечего было сообщать. В тех случаях, когда полицейские расследовали поступившие заявления о шпионской деятельности, результаты были малоубедительными: иностранец по фамилии Бойен был замечен работающим в Девенпортских доках, но не вызвал никаких подозрений; похожий на иностранца человек был замечен фотографирующим Форт Нот в Веймуте, но при проверке оказался проповедником из Южной Африки; в Харвиче не обнаружили ничего, однако в Чичестере мисс Гордон-Леннокс принимала в качестве постояльцев германских офицеров. Ближе всего к реальному факту разоблачения шпиона полиция была, когда некий Аллейн, подозревавшийся в шпионаже, попал в госпиталь с переломом ноги и полицейские получили возможность произвести обыск в его гостиничном номере. При обыске среди бумаг были обнаружены части снарядов и взрывчатые вещества, однако правительственная экспертиза установила, что эти предметы не представляют ни малейшего интереса ни для одного иностранного государства.

Эдмондс, несомненно, отдавал себе отчет, что набор всех этих слухов, догадок и досужих домыслов ничего не добавлял к фактической стороне дела. Он попытался укрепить свои позиции, подчеркнув, что Германия усиливает меры по борьбе со шпионажем внутри своей страны. В Германии все иностранцы находились под наблюдением и подлежали немедленному аресту, если их действия вызывали подозрение. Закон, запрещающий сбор военной информации, был всеобъемлющ и высокоэффективен. Наконец, Эдмондс попытался объяснить отсутствие у него веских доказательств тем, будто бы он получил от кого-то из Германии информацию, что в связи с усилением в Англии борьбы со шпионажем всем немецким агентам был дан приказ временно «лечь на дно». Члены подкомитета очень хотели, чтобы их убедили, но надеялись на получение каких-нибудь более существенных доказательств. Подводя итог первого дня заседаний, Хэлдэйн сказал, что немцами явно проводится большая работа по сбору разведданных на территории Великобритании, вполне вероятно, что тайные агенты занимаются сбором сведений с целью дальнейшего использования их для подрывной деятельности; получение же более детальной информации по этому поводу представляется сложным. Может быть, начальники полицейских управлений прибрежных графств смогут дать сведения о какой-либо подозрительной активности на их территориях?