Карлссон, который живет на крыше (Пер. Л. Брауде и Н. Белякова) - Линдгрен Астрид - Страница 15

— Так и есть, лучший в мире фокусник, — послышался голос за занавесом, и к публике вышел Карлссон.

На голове у него была шляпа папы Малыша с высокой тульей, а на плечах — мамин передник, завязанный под подбородком нарядным бантом. Передник он накинул вместо мантии, в какой выступают фокусники.

Все, кроме Кирре, захлопали в ладоши. Карлссон раскланялся, очень довольный. Потом он снял высокую шляпу и показал, что она пустая, как всегда делают фокусники.

— Пожалуйста, посмотрите, господа, в ней ничего, абсолютно ничего!

«Сейчас он вытащит кролика из шляпы, — подумал Малыш, ведь однажды он видел, как фокусник проделал такой номер. — Вот будет здорово, если Карлссон сейчас вытащит кролика».

— Как говорится… здесь ничего нет, — мрачно повторил Карлссон, — и ничего не будет, если, конечно, вы туда что-нибудь не положите… — добавил он. — Я вижу, здесь сидит целая толпа прожорливых детей и ест тянучки. А сейчас мы пустим шляпу по кругу, чтобы каждый положил в нее по тянучке. И они пойдут на очень благотворительную цель.

Малыш обошел детей со шляпой, и там быстрехонько выросла кучка тянучек. Потом он отдал шляпу Карлссону, который встряхнул ее и сказал:

— Они порядком бренчат. А если бы шляпа была полная, они бы вовсе не бренчали.

Он положил в рот одну тянучку и принялся ее жевать.

— Вкус у них в самом деле благотворительный, — заметил он, продолжая жевать с довольным видом.

Кирре не положил в шляпу ни одной тянучки, хотя у него их был целый мешочек.

— Так вот, мои друзья… и Кирре, — сказал Карлссон, — перед вами умный песик Альберг. Он умеет все: звонить по телефону, летать, печь булочки, разговаривать, поднимать лапу… одним словом… все!

И тут пуделек в самом деле поднял заднюю лапу на стул, на котором сидел Кирре, и на пол натекла маленькая лужица.

— Вы видите, что я не преувеличиваю, — это пес в самом деле умеет делать все!

— Тоже мне! — сказал Кирре и отодвинул свой стул от лужицы. — Это умеет делать каждая псина. Пусть-ка он лучше поговорит, это будет потруднее, ха-ха!

Карлссон повернулся к щенку:

— Так тебе трудно разговаривать, Альберг?

— Вовсе нет, — ответил Альберг, — трудно только, если я в это время курю сигару.

Малыш, Гунилла и Кристер прямо-таки подпрыгнули от изумления, — казалось, в самом деле говорит собака. Но Малыш подумал, что это все же проделки Карлссона. И пожалуй, даже решил, что это хорошо, ведь ему хотелось иметь обыкновенную собаку, а не говорящую,

— Милый Альберг, — продолжал Карлссон, — не расскажешь ли ты нашим друзьям… и Кирре… какую-нибудь историю из собачьей жизни?

— С удовольствием, — ответил Альберг. — Как-то недавно вечерком был я в кино, — начал он, игриво прыгая вокруг Карлссона.

— Вот как, ты был в кино? — спросил Карлссон.

— Да, и рядом со мной на одной скамейке сидели две блохи.

— В самом деле? — удивился Карлссон.

— Да, а когда мы после вышли на улицу, одна из этих блох спросила другую: «Мы что — пойдем домой пешком или поедем на собаке?»

Представление понравилось всем детям, хотя фокусов в нем было маловато. Один Кирре сидел со скучающим видом.

— Скажи ему, пусть испечет булочки, — насмешливо сказал он.

— Не испечешь ли ты несколько булочек, Альберг? — попросил Карлссон.

Альберг зевнул и улегся на пол.

— Нет, не могу, — ответил он.

— Ха-ха! Так я и думал, — сказал Кирре.

— Не могу, потому что у меня дома нет дрожжей, — объяснил Альберг.

Всем детям понравился Альберг. Один только Кирре продолжал задаваться.

— Тогда пусть он полетает, — велел он, — на это дрожжей не надо.

— Полетать-то я могу, пожалуйста! Но обещал своей маме никогда не летать в одиночку.

— Тогда иди ко мне, дорогой Альберг! — сказал Карлссон и взял щенка на руки. Секунду спустя Карлссон с Альбергом полетели. Вначале они поднялись к потолку, сделал пару витков вокруг лампы и вылетели в окно. Тут даже Кирре побледнел от удивления.

Все ребята бросились к окну поглядеть, как Карлссон и Альберг парят над крышами. А Малыш в отчаянии закричал:

— Карлссон, Карлссон, возвращайся с моей собакой!

Карлссон так и сделал. Он скоро вернулся и поставил Альберга на пол. Альберг встряхнулся, вид у него был очень удивленный, можно было подумать, что это первый полет в его жизни.

— Ну вот, на сегодня все, больше нам нечего вам предложить, — сказал Карлссон. — А у тебя есть, — обратился он к Кирре, слегка подтолкнув его.

Кирре понял, что он имеет в виду.

— Тянучки, — напомнил Карлссон.

Кирре взял свой мешочек и отдал его целиком Карлссону, правда, сначала взял себе одну тянучку.

— Ну и прожорлив ты, парень, — сказал Карлссон и огляделся.

— А где коробка с благотворительными целями? — спросил он.

Гунилла принесла коробку. Она надеялась, что Карлссон, получив так много тянучек, теперь угостит ее. Но он даже не подумал. Он взял коробку и жадно пересчитал тянучки.

— Пятнадцать. Хватит на ужин! — воскликнул он. — Хейсан-хоппсан, мне пора отправляться домой ужинать.

И он вылетел в окно.

Детям было пора идти домой. Гунилле и Кристеру тоже. Малыш и Альберг остались одни, чему Малыш был очень рад. Он сел, взял щенка на руки и стал что-то шептать ему. А щенок, полизав ему лицо, уснул и тихо засопел во сне.

Потом пришла мама из прачечной, и вся история с собакой кончилась очень печально. Она не поверила, что у Альберга нет дома, позвонила по телефону, прочитав номер на ошейнике, и рассказала, что ее сын принес домой маленького черного пуделя.

Малыш стоял рядом с телефоном, держа щенка на руках, и не переставая шептал:

— Добрый Боженька, сделай так, чтобы это была не их собака.

Но это была их собака.

— Мой дорогой, — сказала мама, положив трубку, — хозяин Бобби — мальчик, которого зовут Стаффан Альберг.

— Бобби? — спросил Малыш.

— Да, так зовут этого щенка. Стаффан плакал целый день. Он придет за Бобби в семь часов.

Малыш промолчал, но лицо его побледнело, а глаза заблестели. Он обнял щенка и прошептал ему в ухо, так чтобы мама не услышала:

— Милый Альберг, я хочу, чтобы ты был моей собакой.

Но в семь часов пришел Стаффан Альберг и забрал своего щенка. А Малыш лег на диван и заплакал так горько, что, казалось, сердце у него вот-вот разорвется.

КАРЛССОН ИДЕТ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Наступило лето, занятия в школе окончились, и Малышу предстояло ехать к бабушке. Но сначала должно было произойти очень важное событие: Малышу исполнялось восемь лет. Ах, как долго он ждал этот день рождения… почти с того самого дня, когда ему исполнилось семь! Просто удивительно, как медленно тянется время между днями рождения, почти так же медленно, как между рождественскими праздниками!

Вечером накануне дня рождения у него был разговор с Карлссоном.

— У меня завтра день рождения, — сказал Малыш. — Придут Гунилла и Кристер, в моей комнате накроют стол…

Малыш замолчал с мрачным видом.

— Я бы с удовольствием пригласил и тебя, — добавил он, — да только…

Ведь мама была сердита на Карлссона, который живет на крыше. Бесполезно было просить у нее разрешения пригласить Карлссона на праздник.

Но Карлссон надулся хуже обычного.

— Раз меня не зовут, я с вами не играю, — заявил он, — ведь мне тоже охота повеселиться!

— Да, да, да, приходи, — торопливо сказал Малыш.

Он решил поговорить с мамой и настоять на своем.

— И что мы будем есть? — поинтересовался Карлссон, перестав дуться.

— Во-первых, торт, — ответил Малыш. — Будет торт, а на нем восемь свечек.

— Вот как, — удивился Карлссон, — а у меня есть предложение!

— Какое? — спросил Малыш.

— Ты не можешь попросить маму принести вместо этого восемь тортов и одну свечку?

Но Малыш ответил, что мама вряд ли согласится.

— А подарки тебе подарят хорошие? — спросил Карлссон.