Великая Охота (др. изд.) - Джордан Роберт - Страница 89

— Ранд!

Он не знал, чей это был голос.

...потянулся к сущности того, кем он был, к сущности того, чем он был...

...не буду...

— Ранд!

Песня наполняла его, наполняла ничто.

...коснулся камня, горячего от жестокого солнца, холодного от безжалостной ночи... ...не...

Свет наполнял его, слепил его.

— Пока не исчезнет тень, — бормотал он, — пока не уйдет вода...

Сила наполняла его. Он был един со сферой.

— ...в Тень, оскалив зубы...

Эта сила была его. Эта Сила была его.

— ...плюнуть в глаза Затмевающему Зрение...

Сила для Разлома Мира.

— ...в последний день! — вырвалось криком, и пустота исчезла. Рыжий шарахнулся от вопля; глина осыпалась под копытами жеребца, крошась в карьер, стекая ручьями комков. Гнедой пал на колени. Ранд подался вперед, подбирая поводья, и Рыжий выбрался на твердую землю, подальше от кромки обрыва.

Ранд увидел, что все глядят на него. Селин, Лойал, Хурин, все.

— Что случилось? — Пустота... Он коснулся лба. Пустота не исчезла, когда он высвободил ее, и свечение саидин стало сильнее, и... Ничего больше он не помнил. Саидин. Ранд похолодел. — Я... что-нибудь делал? — Он хмурился, стараясь припомнить. — Я что-нибудь говорил?

— Ты просто сидел, окаменев точно статуя, — сказал Лойал, — бормоча, что бы тебе кто ни говорил. Что ты бормотал, я не разобрал, пока ты не выкрикнул «день!» так громко, что и мертвый бы проснулся. А потом чуть не послал своего коня с обрыва. Ты не болен? С каждым днем ты ведешь себя все более странно.

— Я не заболел, — резко ответил Ранд, потом уже мягче добавил: — Лойал, со мной все в порядке.

Селин настороженно наблюдала за ним.

Из карьера донеслись оклики, слова были неразличимы.

— Лорд Ранд, — сказал Хурин, — по-моему, эти охранники нас все-таки заметили. Если им известна по этой стороне дорога вверх, в любую минуту они будут здесь.

— Да, — подтвердила Селин. — Давайте поскорее отсюда уедем.

Ранд бросил взгляд на котлован, затем торопливо отвел взор. В огромном кристалле не было ничего, кроме отраженного света вечернего солнца, но Ранд не хотел на него смотреть. Он почти вспомнил... что-то об этой сфере.

— Незачем их ждать. Мы ничего не сделали. Давайте поищем гостиницу.

Он развернул Рыжего в сторону деревни, и вскоре котлован и кричащие охранники остались позади.

Как и многие деревни, Тремонсин занимала вершину холма, но холм этот, как и те, где располагались фермы, мимо которых отряд проезжал, был разделен на террасы, укрепленные каменными стенами. Квадратные каменные дома располагались на ухоженных участках, позади домов — аккуратные садики, как и вдоль нескольких прямых улиц, пересекавшихся под прямыми углами. Казалось, здесь никому и в голову не пришло закруглять улицы, огибающие холм.

Однако народ тут выглядел открытым и дружелюбным: они приветливо кивали друг другу, хоть и спешили закончить дневные дела до наступления темноты. Жители этой деревни, темноглазые и с бледными узкими лицами, оказались низкорослыми — никого выше плеча Ранда, а с Хурина ростом — раз-два и обчелся. Одеты все были в темную одежду, кроме нескольких встреченных, у которых на груди были цветные разрезы. В воздухе носились запахи готовящейся еды — нос Ранда учуял ароматы необычных приправ. Немногие хозяйки стояли, облокотясь на свои двери, и беседовали; двери были разделены на две половинки, так что верхняя створка открыта, а нижняя — закрыта. Народ посматривал на приезжих с любопытством, без капли враждебности. Некоторые ненадолго задерживали взгляд на Лойале, огир шагал рядом с лошадью, крупной, как жеребец-дхурранец, но задерживали они взор не дольше, чем позволяла учтивость.

На самой вершине холма открылась гостиница — каменное, как и все дома в деревне, здание, и о его назначении ясно говорила разрисованная вывеска, прибитая над широкими дверями. «Девять Колец». Улыбаясь, Ранд соскочил с Рыжего и привязал уздечку к перекладине коновязи. «Девять Колец» была одной из любимых им в детстве историй о приключениях; Ранд надеялся, что любимой она и останется.

Селин, когда он помогал ей слезть с лошади, по-прежнему казалась встревоженной.

— Как вы? — спросил он. — Я вас тогда, случаем, не напугал? Рыжий ни за что бы не упал с откоса со мной.

Ему все не давало покоя, что же произошло на самом деле.

— Вы меня до смерти перепугали, — сказала Селин натянуто, — а испугать меня нелегко. Вы могли убиться, погибнуть... — Она разгладила платье. — Поедем со мной. Сегодня. Сейчас. Возьмите Рог, и я навсегда останусь рядом с вами. Подумайте. Я — рядом с вами, и Рог Валир — в ваших руках. И это будет только начало, обещаю. Чего больше можно просить?

Ранд покачал головой:

— Не могу, Селин. Рог... — Он оглянулся вокруг. В доме через дорогу из окна выглянул мужчина, затем задернул занавески; вечер затянул сумраком улицу, и на виду, кроме Лойала и Хурина, теперь никого не было. — Рог — не мой. Я это вам уже говорил.

Селин повернулась к Ранду спиной, отгородившись от него, словно непробиваемой кирпичной стеной, белым плащом.

Глава 21

«ДЕВЯТЬ КОЛЕЦ»

Ранд ожидал, что раз время ужина, то общая зала будет пуста, но за одним из столов сгрудились с полдюжины мужчин, азартно метавших кости между высоких кружек с элем, и в сторонке сидел за ужином еще один. Хотя у игроков не было на виду оружия и доспехов они не носили, а только простые куртки и бриджи темно-синего цвета, что-то в их манере держать себя подсказало Ранду, что это — солдаты. Ранд обратил взгляд на сидевшего в одиночестве мужчину. Офицер, высокие сапоги с отворотами, меч прислонен к столу возле стула. Грудь синего офицерского кафтана от плеча до плеча пересекал один разрез красного цвета и еще один, желтого; голова спереди была чисто выбрита, а сзади свисали длинные черные волосы. Солдатские прически были короткими, будто их всех стригли под один и тот же горшок. Все семеро повернулись к вошедшим — к Ранду и его спутникам.

В гостинице хозяйничала худая женщина с длинным носом и седеющими волосами, но морщины на ее лице казались скорее частью широкой улыбки. Она торопливо устремилась к гостям, вытирая руки белым, без единого пятнышка передником.

— Добрый вам вечер, — быстрые глаза цепко пробежались по вышитой золотыми нитями красной куртке Ранда, по изящному белому платью Селин, — милорд, леди. Я — Маглин Мадвен, милорд. Добро пожаловать в «Девять Колец»! И вам доброго вечера, огир. Немногие из вашего рода-племени ходят этой дорогой. Вы, часом, не из Стеддинга Тсофу?

Лойал, отягощенный тяжелым ларцом, умудрился как-то полупоклониться.

— Нет, добрая хозяйка. Я пришел из иных мест, из Пограничных Земель.

— Из Пограничных Земель, говорите? Ладно. А вы, милорд? Простите, что спрашиваю, но внешность-то у вас не Порубежника, если вы не имеете ничего против моего интереса?

— Я из Двуречья, миссис Мадвен, это в Андоре. — Ранд покосился на Селин — он для нее будто и не существовал; ее безразличный взгляд почти не заметил ни этой комнаты, ни кого-то в ней. — Леди Селин — из Кайриэна, из столицы, а я — из Андора.

— Как скажете, милорд. — Глаза миссис Мадвен вспыхнули при взгляде на меч Ранда; бронзовые цапли ясно виднелись на рукояти и ножнах. Хозяйка чуть нахмурилась, но через мгновение лицо ее вновь стало безоблачным. — Наверняка вам захочется поесть, вам самим, и вашей прекрасной леди, и вашим спутникам. И вам нужны будут комнаты. О ваших лошадях я позабочусь. Вот сюда, прошу, здесь для вас хороший стол, а на плите уже ждет свинина с желтыми перцами. Вы, часом, не за Рогом Валир охотитесь, милорд, вы и ваша леди?

Шагая за хозяйкой, Ранд едва не споткнулся.

— Нет! А с чего вы взяли?

— Уж не обижайтесь, милорд. Были тут у нас двое, щеголи такие, ну вылитые герои — о вас, милорд, и речи нет, вы совсем другого сорта, — да, в прошлом месяце. Здесь не так много путников бывает, ну, не считая тех, кто приезжает из столицы овса закупить, ячменя. Не думаю, что Охота еще успела Иллиан покинуть, но вдруг кое-кто смекнул, что ему-то благословение вовсе незачем и лучше других обставить, чем на это время тратить.