Великая Охота (др. изд.) - Джордан Роберт - Страница 134

Хурин вел спутников по дорожкам, вскоре пропало даже тусклое свечение фонарей и дорогу освещала одна лишь луна, сапоги тихо скрипели по кирпичу. Кусты, при свете дня наверняка расцвеченные яркими бутонами, сейчас во тьме превратились в странные бугры. Ранд то и дело трогал меч и не позволял взору задерживаться на чем-то слишком долго. Вокруг, невидимая, могла прятаться сотня троллоков. Да, он знал, Хурин бы учуял их, будь они тут, но эта мысль мало успокаивала. Если Бартанес — Приспешник Тьмы, то и кто-то из его слуг и стражников — тоже, а учуять Друзей Темного Хурину не всегда под силу. А выскакивающие из ночного мрака Приспешники Темного немногим лучше троллоков.

— Вон там, Лорд Ранд, — прошептал Хурин, указав рукой.

Впереди отсекали участок каменные стены — чуть выше головы Лойала и длиной где-то шагов в пятьдесят. Из-за теней Ранд не был уверен, но, похоже, сад продолжался и за стенами. Интересно, зачем Бартанесу понадобилось огораживать стеной часть своего сада, да еще в самом его центре? Крыши над стеной вроде заметно не было. Почему они туда вошли и не выходят?

Лойал склонился губами к самому уху Ранда:

— Я же говорил тебе, здесь, на этом месте, была огирская роща. Ранд, за этой стеной, внутри, — Путевые Врата. Я чувствую их.

Ранд услышал обреченный вздох Мэта.

— Мэт, мы не сдадимся, — сказал он.

— Да я и не думал сдаваться. Просто у меня хватает мозгов не путешествовать по Путям опять.

— Может, придется, — сказал ему Ранд. — Иди отыщи Ингтара и Верин. Сделай так, чтобы они остались одни — неважно как, — и скажи им, что Фейн, кажется, унес Рог через Путевые Врата. Только чтобы больше никто не слышал. И не забывай хромать. Весь Кайриэн уже знает, что ты расшибся.

Странно было, что Фейн осмелился вступить на Пути, но, видимо, других возможностей не оставалось. Не стали бы они проводить день и ночь, сидя там без дела, без крыши над головой.

Мэт изогнулся в низком поклоне и напыщенным голосом, сочащимся от сарказма, произнес:

— Сию секунду, милорд. Как будет угодно милорду. Разрешит ли милорд нести его знамя? — Он направился обратно к манору, его ворчание потихоньку стихало: — Теперь мне нужно хромать. Потом от меня потребуют сломать шею, а то и...

— Он просто волнуется из-за кинжала, Ранд, — заметил Лойал.

— Знаю, — отозвался Ранд. Но сколько он еще станет молчать о том, кто я такой, и не проговорится ненароком? Он не верил, чтобы Мэт намеренно мог предать его; для этого еще слишком много оставалось от прежней их дружбы. — Лойал, подсади меня, я хочу заглянуть за стену.

— Ранд, если Приспешники Темного по-прежнему там...

— Их там нет. Подсади меня, Лойал.

Они втроем приблизились к стене, и Лойал сцепил руки в замок перед собой, а Ранд поставил туда ногу — как в стремя. Огир с легкостью выпрямился с таким весом, и голова Ранда оказалась над гребнем стены, и юноша заглянул туда.

Тонкая корочка луны на ущербе давала мало света, и многое пряталось в сумраке, но на огороженном участке, похоже, не было ни цветов, ни кустов. Лишь одинокая скамья бледного мрамора, расположенная так, чтобы сидящий на ней оказывался лицом к чему-то напоминающему поставленную вертикально в самой середине площадки громадную каменную плиту.

Ранд ухватился за гребень стены и подтянулся. Лойал издал тихое «ш-ш!» и вцепился ему в ногу, но юноша вырвался и перекинул тело на ту сторону. Ноги встретили коротко подрезанную траву; у него появилась неясная мысль, не загоняет ли Бартанес сюда овец, которые так коротко объедают траву. Глядя на темнеющую каменную плиту Путевых Врат, Ранд вздрогнул, услышав, как о землю грузно стукнули сапоги.

Отряхиваясь, на ноги встал Хурин:

— В таких делах вам нужно быть осмотрительнее, Лорд Ранд. Мало ли кто тут мог прятаться. Или что. — Он уставился во мрак в углах, ощупывая пояс, будто нашаривая оставленные в гостинице короткий меч и мечелом; слуг вооруженными в Кайриэн не впускали. — Сунься в нору без оглядки — и там тебя ждет змея.

— Ты бы их учуял, — заметил Ранд.

— Может быть. — Нюхач вдохнул поглубже. — Но мне под силу унюхать только, что они сделали, а не то, что замышляют.

Над головой у Ранда раздалось царапание, поскребывание, и после со стены спрыгнул Лойал. Огир не нужно было даже рук выпрямлять, а он уже коснулся сапогами земли.

— Опрометчиво, — пробормотал он. — Вы, люди, всегда такие опрометчивые и торопливые. И теперь я себя веду так же. Старейшина Хаман обязательно сурово отчитал бы меня, а моя мать... — Темень скрывала его лицо, но Ранд был уверен — уши огир энергично подергивались. — Ранд, если ты не начнешь проявлять осторожность, то, того и гляди, втянешь меня в какую-нибудь беду.

Ранд подошел к Путевым Вратам, обошел вокруг них. Даже вблизи они ничем с виду не отличались от обыкновенной квадратной каменной плиты, высотой более его роста. Обратная сторона на ощупь оказалась гладкой, и прохладной — он лишь быстро провел рукой, — но лицевая была вырезана рукою художника. Вьющиеся растения, листья, цветы покрывали ее, каждый исполнен столь искусно, что в призрачном лунном сиянии они казались почти живыми. Ранд ощупал почву перед ними; так и есть, трава была частью ободрана двумя полукружиями, словно ворота эти недавно открывали.

— Это и есть Путевые Врата? — с сомнением вымолвил Хурин. — Конечно, рассказы о них я слыхал, но... — Он втянул вечерний воздух. — След ведет к ним и обрывается, Лорд Ранд. Так как мы выследим их теперь? Я слыхал, будто если пройти в Путевые Врата, то выходишь оттуда обезумевшим, если вообще выйдешь.

— Хурин, это можно сделать. Мне это удалось, и Лойалу, и Мэту, и Перрину. — Ранд не отрывал взора от переплетений листьев на камне. Он знал: есть один, не похожий на все прочие вырезанные тут. Трехконечный лист легендарной Авендесоры, Древа Жизни. Он положил на него ладонь. — Готов спорить, ты сумеешь взять след на Путях. Мы можем проследить, куда бы они ни сбежали. — Не помешает и себе лишний раз доказать, что сам Ранд может ступить в Путевые Врата. — Я тебе это докажу.

Он услышал тихий вздох Хурина. Лист, сработанный в камне, как и все прочие, вдруг очутился в ладони у Ранда. Лойал охнул тоже.

На один миг вырезанные на Вратах листья и ветви вдруг будто ожили. Каменные листья словно зашевелил ветерок, цветы даже во тьме наполнились красками. Вниз по центру монолита пробежала трещина, и две половины плиты стали медленно-медленно распахиваться на Ранда. Он отступил, давая им открыться. Он не увидел перед собой другую сторону обнесенного стеной участка, но его взгляду не предстало и то памятное серебристое отражение. Проем, ворот был черен, так черен, что ночь вокруг будто посветлела от этого мрака. Между по-прежнему раскрывающимися створками проступила смоляная чернота.

С воплем Ранд отскочил назад, в спешке выронив лист Авендесоры, и Лойал вскрикнул:

— Мачин Шин! Черный Ветер!

Гул ветра ударил в уши; по траве побежали волны, разбиваясь о стены, в воздух взметнулась и заклубилась пыль. И в ветре разом будто закричала, запричитала тысяча обезумевших голосов, нет, десять тысяч, стараясь заглушить один другой, наслаиваясь... Ранд различил лишь некоторые и тут же горько пожалел об услышанном.

...кровь так сладка, так сладко пить кровь, кровь, что капает, капает, так красны капли: красивые глаза, прекрасные глаза, у меня нет глаз, вырвать глаза из твоей головы; разгрызть твои кости, расколоть твои кости, что в твоей плоти, высосать из них мозг, пока ты вопишь; крик, крик, поющие крики, пой свои крики...

Но самое худшее — во все остальное нитью вплеталось шепотом — Ал'Тор. Ал'Тор. Ал'Тор.

Ранд обнаружил вокруг себя пустоту и кинулся в ее объятия, невзирая на мучительное, болезненное, на грани видимого, свечение саидин. Величайшей из опасностей, поджидающей на Путях, был Черный Ветер — он отбирал души у тех, кого убивал, и ввергал в безумие тех, кого оставлял в живых, но Мачин Шин был частью Путей; он не мог их покинуть. Но вот лишь он дул в ночи, и Черный Ветер звал Ранда по имени.