Речные заводи (том 1) - Най-ань Ши - Страница 9

Услышав это, Ван Цзинь был несказанно счастлив и отвечал:

– Господин мой, будьте покойны. Я сделаю все, что вы пожелаете, и постараюсь передать все свои знания вашему сыну, лишь после этого я отправлюсь в дальнейший путь.

Итак, Ван Цзинь и его мать остались жить в поместье. Ван Цзинь ежедневно обучал юношу восемнадцати приемам военного искусства. Что касается старого господина Ши, то он был старейшиной этих мест, но это к нашему рассказу не относится.

Дни шли, и незаметно прошло уже более полугода. Ши Цзинь успешно изучил все восемнадцать приемов владения оружием. Он прекрасно овладел боевой секирой, молотом, луком, самострелом, пищалью, плетью, нагайкой, цепями, клинком, секирой, большим и малым боевыми топорами, трезубцем, щитом, палицей, пикой и боевыми граблями. Ван Цзинь приложил много стараний к обучению молодого человека и передал ему все тонкости своего искусства. Когда Ван Цзинь увидел, что юноша освоил все полностью, он как-то подумал про себя: «Жить здесь приятно, но не может же это продолжаться вечно». И вот однажды он решил распрощаться с гостеприимными хозяевами и отправиться в Яньань.

Молодой Ши Цзинь ни за что не хотел расставаться с Ван Цзинем и уговаривал его:

– Учитель, оставайтесь здесь, и я буду заботиться о вас и вашей матери до конца жизни. Как бы это было хорошо!

– Мой добрый друг, – отвечал Ван Цзинь, – я действительно видел от вас много хорошего и чувствую себя здесь прекрасно. Но боюсь, что Гао Цю может разузнать, где я нахожусь, в это навлечет беду не только на меня, но и на вас, чего бы я очень не хотел. Сейчас у меня одно стремление – попасть в Яньань и там найти себе занятие. В пограничной области нужны люди. Я найду себе пристанище и буду жить спокойно, Все попытки Ши Цзиня и его отца удержать Ван Цзиня оказались безуспешными. Им пришлось устроить прощальный ужин, во время которого они почтительно преподнесли гостю в знак благодарности два куска шелка и сто лян серебра. На следующий день Ван Цзинь собрал свое имущество в одно коромысло и оседлал лошадь. Мать и сын распрощались с хозяином Ван помог своей матери сесть в седло, и они тронулись по дороге в Яньань. Приказав слуге нести их узел, Ши Цзинь сам провожал гостей целых десять ли и все никак не мог с ними расстаться. Прощаясь с учителем, юноша почтительно кланялся, слезы текли по его лицу… Затем он возвратился со своим слугой домой, а Ван Цзинь, взвалив тюк на спину и ведя лошадь на поводу, зашагал на запад, к пограничной заставе.

Теперь рассказ пойдет не о Ван Цзине м не о том, как он вступил в пограничные войска, а о Ши Цзине, который усиленно продолжал совершенствоваться в военном искусстве.

Будучи человеком молодым и не обремененным семьей, он вставал ни свет ни заря и без устали занимался упражнениями. Днем он стрелял из лука и скакал на коне по окрестностям.

Прошло не более полугода, как старый хозяин поместья заболел и через несколько дней уже не мог подняться с постели. Ши Цзинь разослал во все стороны людей за лекарями, но болезнь не поддавалась лечению, и – увы! – старый хозяин скоро скончался… Ши Цзинь положил тело отца в гроб и пригласил монахов, чтобы они выполнили траурный обряд семь раз через каждые семь дней, являя этим пример глубокой сыновней скорби. Кроме того, он пригласил и даосских монахов совершить моление о том, чтобы душа умершего спокойно перешла в другой мир. После многочисленных траурных молений, наконец, был выбран день погребения. Все крестьяне деревни Шицзяцунь – несколько сотен семейств, в белых траурных одеждах, явились отдать последние почести покойному. Ши Цзинь похоронил своего отца на родовом кладбище к западу от имения, рядом с могилами предков.

После смерти старого хозяина некому было наблюдать за порядком в поместье: Ши Цзинь по-прежнему не желал утруждать себя хозяйственными заботами. Ему пришлось нанять управляющего для ведения хозяйства, чтобы почаще предаваться военным забавам.

Время летело. Прошло месяца три или четыре после смерти старого хозяина. Однажды в середине шестого месяца, когда стояла жара, от которой Ши Цзинь не находил себе места, он вынес легкую бамбуковую кровать, поставил ее близ тока в тени ивы и сел отдыхать в холодке. Перед ним была сосновая роща, откуда доносился легкий ветерок, и Ши Цзинь, вздохнув с облегчением, воскликнул:

– Какая чудесная прохлада!

Внезапно он увидел человека, притаившегося среди деревьев и осторожно выглядывавшего из-за стволов. Ши Цзинь подумал: «Странно! Кто это следит за мной?» Вскочив с бамбуковой кровати, он вошел в чащу деревьев и сразу узнал незнакомца. Это был Ли Цзи, охотник за зайцами. Ши Цзинь громко окликнул его:

– Ли Цзи, что ты здесь высматриваешь? Уж не задумал ли ты что-нибудь у меня стащить?

Тогда Ли Цзи поспешно вышел ему навстречу и сказал:

– Господин, ваш ничтожный слуга шел к Ай-цю, чтобы распить с ним чашку-другую вина. Но я увидел, что вы отдыхаете в холодке, и не осмелился пойти этой дорогой, чтобы не потревожить вас.

– Послушай, – сказал Ши Цзинь. – Раньше ты часто приносил к нам в усадьбу дичь, и я за это всегда расплачивался с тобой. Почему же ты больше не появляешься? Может быть, ты думаешь, что у меня нет денег?

– Смею ли я! Все это время у меня не было дичи, и я не решался приходить с пустыми руками, – отвечал Ли Цзи.

– Что за глупая болтовня! – рассердился Ши Цзинь. – Никогда не поверю, чтобы в таких громадных горах, как Шаохуашань, не осталось больше ни оленей, ни зайцев!

– Да, вам, наверное, неизвестно, господин мой, – сказал Ли Цзи, – что в этих горах появились разбойники. И собралось здесь пятьсот или семьсот человек. Они устроили в горах укрепленный лагерь. У них более сотни добрых коней. Главарь этой шайки – некий Чжу У, по прозванию «Великий военачальник», второй по старшинству – Чэнь Да, по прозвищу «Тигр, прыгающий через стремнины», и третий – Ян Чунь «Полосатая змея». Под их предводительством разбойники бродят по всему уезду Хуаинь и грабят людей. Справиться с ними никто не может, хотя за поимку вожаков власти обещают три тысячи связок медяков. Но кто осмелится на это?.. Теперь даже охотники боятся ходить в горы за дичью. Как же я могу добывать ее для продажи?

– Кое-что мне довелось слышать об этих разбойниках, – в раздумье произнес Ши Цзинь, – но я не знал, что они набрали такую силу. Немало доставят они хлопот народу. Ну, ничего, Ли Цзи, если ты все же раздобудешь какую-нибудь дичь, приноси ее.

Пообещав, Ли Цзи низко поклонился в отправился своей дорогой.

Ши Цзинь вошел в дом и долго размышлял: «Если эти разбойники действительно так сильны, то они не оставят в покое и нашу деревню. А раз такое дело…»

Тут он прервал свои размышления и приказал слугам немедленно заколоть двух буйволов пожирнее и достать выдержанного домашнего вина; сам Ши Цзинь сжег пачку жертвенных денег в велел позвать в парадные покои на совет всех крестьян своего поместья.

Когда они собрались и расселись по старшинству, Ши Цзинь приказал слугам налить всем вина. Затем он обратился к собравшимся с такими словами:

– Прослышал я, что в горах Шаохуашань объявились три разбойничьих главаря, которые собрали несколько сотен молодчиков и грабят народ по всей округе. Если эта шайка так сильна, как говорят, то рано или поздно она нагрянет и сюда. Вот я и собрал вас, чтобы обсудить наш положение. Каждый из нас должен быть наготове. Если в моей усадьбе застучат бамбуковые колотушки, хватайте копья и палицы и бросайтесь все сюда. Если же беда случится у кого-нибудь из вас, мы поступим точно так же. Только помогая друг другу, мы сможем защитить деревню. А если заявятся сюда главари, я сам позабочусь о них!

– Вы наша опора, господин, – раздались голоса. – Мы будем действовать так, как вы прикажете, и мы все придем, когда застучат бамбуковые колотушки.

Наступил вечер, и крестьяне, поблагодарив Ши Цзиня за угощение, разошлись по домам. А Ши Цзинь привел в порядок ворота и стены своей усадьбы, в разных местах развесил полые бамбуковые колотушки. Вскоре боевые доспехи, оружие и лошади были наготове. Так крестьяне и хозяин приготовились к встрече разбойников. о об этом мы пока говорить не будем.