Речные заводи (том 1) - Най-ань Ши - Страница 35

Глава 7

События развернулись следующим. образом. Командующий приказал страже схватить Линь Чуна и обезглавить его.

– Я не виновен – воскликнул Линь Чун.

– В таком случае, зачем ты пришел в Зал белого тигра да еще с мечом в руках? – возразил командующий. – Не иначе, чтобы убить меня?

– Разве осмелился бы я прийти сюда, если бы вы, господин командующий, не вызвали меня? – ответил Линь Чун. – Ваши посыльные заманили меня в этот зал.

– Ложь! Где они, эти посыльные? Ты, олух, смеешь еще мне возражать! – завопил он и приказал: – Отправить его в областной суд в Кайфын да передать судье, чтобы хорошенечко разобрался в этом деле и вынес надлежащий приговор! Отобрать у него меч и отправить в суд, как вещественное доказательство!

Стража командующего доставила Линь Чуна в кайфынский областной суд как раз в тот момент, когда судья занимался разбирательством дел. Стражники подвели Линь Чуна к возвышению, на котором сидел судья, и заставили опуститься на колени. Затем они передали судье приказ командующего, а принесенный меч положили перед Линь Чуном.

– Линь Чун! – сказал судья. – Ты военный наставник войск! Разве ты не знаешь законов? С мечом в руках ты посмел переступить порог запретного зала. Ведь подобное преступление карается смертью!

– Милостивейший и мудрый судья! – почтительно отвечал Линь Чун. – Будьте ко мне милосердны, ибо я ни в чем не виновен. Я человек невежественный, но законы знаю, и никогда по собственной воле не переступил бы порога этого зала. Дело в том, что в двадцать восьмой день прошлой луны мы с женой отправились в кумирню, и там ее оскорбил сын командующего. Я же осмелился вступиться и обругал его. Вскоре после этого он подослал ко мне некоего Лу Цяня из стражи командующего. Тот затащил меня в кабачок, а тем временем велел другому человеку по имени Фу Ань заманить мою жену в дом Лу Цяня, где ее пытались обесчестить. Но я и на этот раз прогнал молодого господина. Моя вина лишь в том, что я изломал мебель в доме Лу Цяня. Мою жену дважды оскорбили, но обидчикам так и не удалось довести дела до конца. У меня есть свидетели, которые могут подтвердить мои слова. Вчера я купил этот меч, а сегодня командующий послал за мной двух человек, приказав принести меч, чтобы сравнить его со своим. Я пришел с посыльными в этот зал и стал ждать. А когда они удалились во внутренние покои, появился командующий. Все это было сделано для того, чтобы погубить меня, и я умоляю вас, милосердный судья, спасти меня.

Выслушав Линь Чуна, судья приказал написать командующему ответ и тут же распорядится принести кангу. Линь Чуна заковали и отправили в тюрьму. Вскоре из дому Линь Чуну принесли пищу и немного денег. Тесть его – военный наставник – пытался подкупить чиновников деньгами и шелками.

Случилось так, что одним из судебных чиновников, занимавшихся делом Линь Чуна, оказался некто по имени Сунь Дин. Это был безупречно честный и прямой человек. Он любил делать добро людям, помогал им, за что его и почитали, как Будду. Он внимательно разобрался в деле Линь Чуна и решил его спасти. Поэтому в докладе судье он изложил всю правду.

– Совершенно очевидно, – сказал он, – что Линь Чун обвинен ложно. Мы должны спасти его.

– Он обвиняется в тяжком преступлении, – возразил судья. – Гао Цю говорит, что он с оружием в руках проник в запретный зал, чтобы его убить. Как же можем мы не наказать его?

– Выходит, суд в нашем городе является вотчиной Гао Цю? – спросил Сунь Дин. – Или мы не подведомственны императору?

– Не болтай глупостей! – оборвал его судья.

– Да кто же не знает, что Гао Цю, пользуясь своей властью, угнетает и обманывает народ? Нет такого зла, которое при нем не процветало бы. Провинится кто-нибудь, его сразу же присылают к нам. Захочет Гао Цю кого-нибудь казнить – вы казните. Пожелает, чтобы человека разрезали на куски, вы и это сделаете. Разве Гао Цю не хозяин у нас?!

– Ладно! – сказал судья. – Допустим, мы сделаем по-твоему, но как же ты сможешь и Линь Чуну помочь и вынести законный приговор?

– Надо верить показаниям Линь Чуна – он пострадал невинно, – сказал Сунь Дин, – а посыльных, которые ходили за ним, все равно не разыскать. Поэтому мы должны судить Линь Чуна лишь за то, что он необдуманно отправился в Зал белого тигра, да еще принес с собой меч. Мы можем наказать его двадцатью ударами палок, поставить клеймо на лицо и отправить в далекую ссылку.

Теперь и для судьи положение стало ясным. Он лично несколько раз побывал у командующего Гао Цю и докладывал ему о показаниях Линь Чуна. Гао Цю и сам понял, что не должен больше настаивать на своих требованиях, так как этим ставит судью в затруднительное положение. Поэтому не оставалось ничего другого, как согласиться с доводами суда.

Однажды, вернувшись в присутствие, судья велел привести Линь Чуна, снять с него кангу и наказать двадцатью палочными ударами. Затем приказал позвать татуировщика и поставить на лице Линь Чуна клеймо.

Окончательно установив степень преступления Линь Чуна, судья решил приговорить его к ссылке в древний город Цанчжоу. На Линь Чуна надели круглую железную кангу весом в семь с половиной цзиней с казенной печатью. Сопровождать Линь Чуна были назначены охранники по имени Дун Чао и Сюэ Ба.

Получив казенные бумаги, охранники вывели Линь Чуна из здания суда. Там собрались соседи обвиняемого. Здесь же был и его тесть. Он пригласил Линь Чуна вместе с охранниками в кабачок около моста Чжоу.

– Если бы не писарь Сунь Дин, – сказал Линь Чун, – мне дали бы гораздо больше двадцати палок. Только благодаря ему я еще могу двигаться.

Тесть Линь Чуна приказал слугам принести вина и фруктов и стал угощать охранников. Когда они выпили по нескольку чашек вина, он дал им денег.

– Почтенный отец мои! – сказал Линь Чун, сложив руки и кланяясь тестю. – Судьба послала мне большие испытания. Из-за злосчастного столкновения с молодым Гао я должен понести несправедливую кару. Сегодня я хочу сказать вам несколько слов. Вы оказали мне незаслуженную честь быть вашим зятем. Три года тому назад вы отдали за меня свою дочь, и с тех пор между нами не было раздоров. И хотя у нас с женой не было детей, мы жили в согласии и никогда не ссорились. Меня постигло жестокое несчастье – ссылка в Цанчжоу, и кто знает, останусь ли я жив. Жена моя остается дома, и когда я стану думать о ней, мое сердце не будет спокойным. Я боюсь, что командующий Гао Цю, пользуясь своим положением, будет притеснять вас. Жена моя еще молода, я не хочу, чтобы из-за меня она отказывалась от своего будущего счастья. Все это я говорю по своей доброй воле. Сейчас, в присутствии наших уважаемых соседей, я хотел бы написать бумагу, которая освободила бы мою жену от всяких обязательств передо мной. Если она захочет снова выйти замуж, я не буду ей в этом препятствовать. Тогда я со спокойной душой отправлюсь в изгнание и не буду думать, что молодой Гао причинит вам зло.

В ответ на это тесть Линь Чуна сказал:

– Дорогой мой зять! Что это ты выдумал?! С тобой стряслась беда, но ты ни в чем не виноват. Пережди в Цанчжоу, а когда-нибудь небо сжалится над тобой, и ты сможешь вернуться в свой дом, к жене. Средства у меня есть; я возьму дочь и Цзинь-эр к себе, и уж как-нибудь прокормлю их эти несколько лет. Твоя жена никуда не будет ходить, и молодой Гао не сможет ее увидеть. Предоставь все мне и не беспокойся. Я буду постоянно писать тебе и присылать одежду. Не расстраивай себя всякими глупостями и спокойно отправляйся в путь.

– Я очень благодарен, вам, дорогой тесть, за доброе и сердечное отношение ко мне, – отвечал Линь Чун. – Но все же не могу быть спокоен: мы только напрасно будем связывать друг друга. Пожалейте меня, дорогой тесть, согласитесь со мной. И если придется мне проститься с жизнью, я умру спокойно,