Остров везения - Самарский Михаил Александрович - Страница 7

По вечерам Григорий либо что-то записывал в свои тетради, либо рассказывал мне разные истории. Так я узнал, где он подсмотрел идею создания апартаментов на дереве. Здесь недалеко, за деревней, где живет Игис, есть поселение каких-то местных староверов – древнее племя, не пожелавшее развиваться по законам цивилизации. Местные власти не мешают им жить по своим обычаям, оберегают их от непрошеных гостей, правда договорились с главами семей, что те не будут заниматься людоедством. Гриша говорит, что однажды каким-то образом пробрался к ним в деревню и еле ноги унес. С его слов, как ему показалось, они не всегда соблюдают договоренности со светскими властями, и белому человеку можно угодить к ним на ужин.

Аборигены живут на деревьях – и стар, и млад, и даже собаки с кошками. Хотя кошек этим вряд ли удивишь, те небось только рады – прямо рай, и в доме живешь, и тут же по деревьям лазаешь. Словом, все жители там заядлые верхолазы. Домики небольшие и расположены на высоте от двадцати до пятидесяти метров. Представляете? Можно сказать, свои небоскребы, только на свежем воздухе! Стены в таких клетушках изготовлены из сплетенных пальмовых листьев и древесной коры. По мнению жителей, это серьезная защита и от животных, и от всяких там комаров, мошкары и прочей нечисти.

Добраться до поселения не так уж и легко, как может показаться на первый взгляд, их как бы отгораживает небольшая речушка. Речушка маленькая, но зато там водятся большие крокодилы. А за рекой горы. Тоже не очень высокие, но населенные тысячами змей разных пород. Никогда не знаешь, сразу после укуса помрешь или через неделю. Я был потрясен, как туда Гриша забрел, что он там забыл, чего потерял? Но со временем тайна все же была раскрыта. И только для своих читателей я расскажу об этом уникальном случае. Только для вас, друзья. И вы согласитесь со мной, что Россия всегда гордилась и всегда будет гордиться своими сынами! Потрясающая, незабываемая история, но о ней попозже.

Каты, так зовется это необычное племя, до сих пор не пользуются металлическими предметами, у них в ходу каменные топоры и костяные ножи. Главные орудия для охоты – лук и копье! Ученым… Ой! Вспомнил Василия Михайловича со Львом Давидовичем! Научным работникам здесь, наверное, раздолье. Ходи и изучай, как жили древние люди. Вот оно, все на твоих глазах. Каменный топор – это же фантастика! Откровенно говоря, хотелось бы и мне туда попасть, посмотреть и на людей, и на их собак, хотя Гриша рассказывает, что обыкновенные собаки, как и здесь, только обученные по деревьям лазать.

Нас этим тоже сильно не удивишь, лазали, знаем. Собаки они такие, к чему приучишь, то и будут делать! Впрочем, люди такие же. Кто на кого учился!

Питаются катцы (как думаете, правильно я их называю?) саговым деревом. Уникальное дерево, без преувеличения, дерево – кормилец! Из его листьев, плодов и даже древесины аборигены научились готовить разнообразные блюда. А еще в пищу употребляются коренья, личинки бабочек, всякие жучки, насекомые, черви и так далее. Правда, люди не брезгуют и мясом диких коз, а также рыбой и морепродуктами.

Знаете, что похвально? Казалось бы, дикари, а о завтрашнем дне думают. Они на месте вырубленных саговых деревьев всегда сажают новые. Я вот и думаю. Дорогие друзья, это что же выходит? Значит, и ваши далекие предки заботились о вас сегодняшних? Верно? Срубили деревце, тут же посадили. Нам бы поучиться всем у предков и жителей племени Каты. Хорошая традиция.

Уважительно катцы относятся и к свиньям. Если кабан попал в ловушку, его не убивают, а приручают. Со временем кабан превращается в сторожа, ну по типу сторожевой собаки. А когда необходимо, его запрягают в повозку, и кабанчик трудится на благо общества – возит поклажу, детей, стариков. Вот вам и дикие кабаны! А у нас охотники гоняют бедолагу по лесу полдня, догнали, застрелили, шашлыков пожарили и уехали. Нет, точно, иногда посмотришь, дикари ведут себя гораздо достойнее, чем современные и избалованные цивилизацией люди. В деревне у дикарей настолько уважают помощников-свиней, что женщины племени иногда выкармливают маленьких поросят собственной грудью. А самое страшное здесь преступление – украсть свинью. Если кого-то застают за кражей поросенка, преступник не жилец – по закону племени ему грозит высшая мера наказания, то есть смерть. Убивают сразу, на месте преступления.

Дикари не любят белых людей и потому не хотят, чтобы те посещали их поселение, а тем более входили в их дома, прикасались к их детям, женщинам, утвари и так далее. Со времен Миклухо-Маклая ничего не изменилось. Они до сих пор думают, что под видом белых людей к ним проникают злые духи, способные полностью разрушить их мир. Катцы предпочитают держаться от посторонних подальше.

До сих пор удивляюсь Гришиной смелости. Наверное, только наш земляк может пробраться мимо крокодилов, через клубки ядовитых змей, пройти несколько километров по забитым всякими неожиданными обитателями джунглям, чтобы зайти в гости к дикарям-людоедам, которые готовы тут же открутить ему голову, принимая незваного гостя за злого духа.

Мужчины племени совсем не носят никакой одежды, а женщины немного модничают – они надевают набедренные повязки и украшают грудь ожерельями из ракушек и зубов кабана.

Живут катцы большими семьями, они не признают никаких вождей и командиров. Им это просто не нужно. Особенно не любят колдунов. Именно поэтому они и забрались на деревья. Жители племени почему-то уверены, что колдуны ходят только по земле и до их жилищ не смогут добраться. Утром жители спускаются на землю со всем скарбом, живностью, а вечером возвращаются обратно. Ночью никто не должен оставаться на земле, ночь – время колдунов. Прямо как у нас в России, только у нас другие «колдуны» бродят по ночам, вернее ездят на автомобилях.

Глава 7

Григорий как-то ночью затеял разговор на тему, как он оказался здесь и почему живет в таких условиях.

– Ты вот смотришь, Царевич, на меня и, наверное, думаешь: вот бомжара Гриша, и чего он тут забыл, на этом проклятом острове? Скажи честно, думаешь?

– У-у! – смутился я. Об этом, конечно, думал, но бомжарой Григория не обзывал. Я ведь уже не раз убеждался, как странно иногда складываются обстоятельства. Да и сам-то я кто? Каким боком я очутился на этом острове да еще и живу с Гришей на дереве.

– Ты знаешь, друг, я ведь не случайно тут оказался. Я нарочно тут остался. Да, сам так решил. У меня ничего нет – ни документов, ни денег, ни жилья… в смысле другого, кроме этого, – Григорий похлопал по «дивану» из лиан. – Я сам избрал такую судьбу. Да… А знаешь, почему?

– У-у! – отвечаю. Откуда же мне знать. Но интересно.

– Устал я, брат, от всего устал: от лжи, вранья, предательства, от жажды наживы. Вот решил несколько лет пожить вдали от родины и без ничего. Я прилетел сюда три года назад на отдых по путевке. И в первый же день взял и все уничтожил, карточки, паспорт, телефон. Вот, – он погладил гитару и добавил, – только ее оставил. Без нее не могу. Без нее точно с ума сошел бы. А с ней хоть на край света. Веришь, три года не знаю, как там моя бывшая жена, как партнер по бизнесу, как друзья, подруги… Ничего не знаю. Но самое печальное, знаешь что? И не хочу знать. Не-хо-чу!

Григорий потрепал меня по шее и, отвернувшись, засопел.

Любопытная судьба у Григория. Почему так происходит? Говорят, что человек стремится к богатству, роскоши, комфорту. Как я понял, Гриша не бедствовал в России. Но почему он избрал себе такую жизнь? Страшно ведь то, что случись с ним что-то, кто узнает, кто он и откуда? С другой стороны, Григорий говорит, что это все миф, иллюзия. Зачем кому-то что-то знать, мол, мы все под Богом ходим. А Он-то знает о нас все. Все равно странно. Хорошо, надоест ему такая жизнь, вернется он домой. И что? Снова начнется все то же самое. Тогда к чему весь этот маскарад? Зачем все бросать и ехать куда-то за моря, океаны, чтобы жить на каком-то дурацком дереве? Разве нельзя было жить дома и приносить пользу людям? Ну не нравятся тебе поступки некоторых людей, обманули тебя, обворовали, оклеветали, оболгали… И что с того? Сделай так, чтобы этого зла в мире было меньше. Во всяком случае, можно было жить в России и помогать другим людям.