Остров везения - Самарский Михаил Александрович - Страница 5

Посмотреть на меня сбежалось, наверное, все население, во всяком случае, молодежь точно. Моя новая хозяйка, давшая мне кличку Уача, что-то весело рассказывала, время от времени кивая в мою сторону. Я слушал и думал: когда же они мне воды-то нальют? Уж не до яств, но хотя бы водички похлебать – в глазах уже мутнеет. И вдруг я заметил рядом с местом, где происходили смотрины, валяется бутылка из-под кока-колы. Я видел, что она пустая, но пошел на хитрость. Чтобы привлечь как-то внимание, начал лизать горлышко бутылки. Ребята стали смеяться, но наконец-то до них дошло, что меня нужно напоить. Новая владелица лабрадора подвела меня к водопроводной колонке и нажала на рычаг. Наконец-то! Живительная влага вырвалась из трубы под таким напором, что меня чуть не снесло в океан. Напившись вдоволь воды, освежив голову, я встряхнул свою золотистую шубу и обдал девчонку брызгами. Она присела рядом со мной и принялась меня обнимать, гладить.

Вечером, когда стало смеркаться, пришел, как я понял, отец девочки. Она что-то проворковала ему на непонятном мне языке, тот внимательно меня осмотрел, пощупал живот, заглянул в пасть, что-то проворчал и удалился. Через несколько минут мужчина вышел с большой чашкой, в которой лежало несколько тоненьких рыб. Не скажу, что я наелся вдоволь, но и голодным не остался.

Поселили меня за домом, если, конечно, можно назвать их жилище домом. Скажем казенным русским словом: за жилплощадью – домом называть как-то и язык не поворачивается. Из разговора дочери с отцом я уловил, что девочку зовут Игис. Красиво, не правда ли? Потом я слышал, что ее так же называют и другие соплеменники. Игис моя была такой хохотушкой! Ну вот все, что я ни сделаю, вызывало у нее дикий восторг и смех. После чего она подскакивала ко мне, обнимала и радостно целовала. Впрочем, такое отношение к собаке мне нравилось. Мне всегда везло на девчонок. Помните, как Тамарка-беспризорница спасла меня от неминуемой гибели, когда ребята хотели пустить меня на шашлыки?[2]

Глава 4

Ночью мне как-то не очень спалось. То мерещились какие-то птицы, то что-то шуршало в траве, то выло где-то неподалеку. То что-то щелкало, стрекотало, стонало, ухало… Господи! Куда я попал? Как с этим жить?

Под утро, когда уже стало светать, из травы вылезло какое-то оранжевое чудовище. Ну вот настоящий динозавр, только маленький. Поклацал челюстями, пошипел, потряс лапами, покрутил хвостом, глаза выпучил. Видя, что я насторожился и приподнялся, утренний гость резко развернулся и исчез в траве. Надо полагать, это местная ящерица. И где она всю ночь ползала? Наверное, спала.

Днем меня ожидал и вовсе сюрприз сюрпризов! Я после рассвета еще немного задремал. Слышу, сквозь сон кто-то надо мной сопит. Открыл глаза и чуть не подпрыгнул от испуга. На меня в упор смотрит большая обезьяна. Правду говорят, что у страха глаза велики. Сначала обезьяна показалась мне ростом со слона. Но сюрприз был не в этом. Моя новая подруга (а подружились мы с ней довольно скоро) отлично понимала русский язык. Не подумайте, что она из России. Нет, она родилась на этом острове и здесь же выросла. Ростом обезьяна была (когда она вставала на задние лапы) с двенадцатилетнего подростка. И откуда же она знает наш язык, спросите вы. Все просто: ее хозяин русский бизнесмен. Правда, в настоящее время он находится в отъезде, а обезьяна живет у местного приятеля.

Звали мою новую подругу-шимпанзе Чанга. Теперь вы понимаете, почему я вспомнил вначале повествования веселую песенку о чудо-острове? А может, русский хозяин как раз и назвал обезьяну Чангой из-за этой песни? Скорее всего, так и было.

– Как же ты сюда угодил, песик? – спрашивает у меня Чанга.

– Отстал от корабля, – грустно вздыхаю я.

– И что собираешься теперь делать? – участливо спрашивает обезьяна.

– Поживем – увидим, – отвечаю.

– Есть хочешь? – осведомилась Чанга.

– Да не отказался бы, – скромно пролаял я.

– На, ешь, я не жадная! – Чанга протянула мне большой банан.

Я сначала подумал, что она шутит. Смотрю, угощает серьезно, без всяких там ерничаний.

– Чанга, – спрашиваю, – ты действительно думаешь, что собаки едят бананы?

– Я не думаю, – улыбается обезьяна, – я знаю. Местные все едят и бананы, и кокосы, и ананасы.

– Собаки, что ли? – раскрыл я пасть.

– А мы сейчас о ком говорим, о леопардах, что ли? – съехидничала Чанга.

– Не знаю, смогу ли? – усомнился я.

– Есть захочешь, сможешь, – рассмеялась Чанга.

– Это да, – согласился я. – С голодухи и банан покажется деликатесом. Слушай, а рыбу здесь можно ловить?

– Можно, конечно, – закивала Чанга, – но чем? Лапами и ушами будешь ловить? Рыба так близко к берегу не подходит. Слушай, а чем тебе бананы-то не нравятся?

– Ну как тебе объяснить, – начал я, – понимаешь, собаке нужно мясо, то есть белок, но можно и рыбу… то есть…

– Юра говорил…

– Что за Юра? – не сразу понял я.

– Мой хозяин, – отвечает Чанга. – Рассказывал, что у вас там в России морозы все время, потому и нужно есть мясо. Правильно?

– Не постоянно, у нас тоже лето бывает, – решил я опровергнуть такой поклеп.

– Юра говорил, что и лето у вас холодное, – возразила Чанга.

– Если сравнивать с вашим, то, наверное, да, холодное. Но мясо мы едим не из-за этого.

– А из-за чего же еще? – удивилась моя новая знакомая.

– Организм требует, – ответил я и сам задумался: а почему мы должны есть мясо? Как-то раньше не приходило в голову. Хотя я всю жизнь в основном питаюсь сухим кормом, но в его состав ведь входит мясо. С другой стороны, кто проверял? Ой, что-то я совсем запутался.

– Да ладно тебе, – настаивала моя подружка, – на, ешь!

Попробовал я бананчика… Жевал-жевал, еле проглотил. Нет, лучше умереть, чем эту гадость есть. Ну что же это я, совсем в травоядное животное превращаюсь? А тут еще добродетель сидит, вопросы задает:

– Не нравится? Может, кокос попробуешь?

– Чанга, миленькая, – взмолился я. – Не могу я это есть, понимаешь?

– Не понимаю, – замотала головой обезьяна. – У нас тут на острове все это едят. И ты привыкнешь. Не переживай.

Я ничего не ответил, только тяжело вздохнул.

– Ладно, – говорит моя подруга, – пошли я тебе кое-что покажу.

Мы отправились за поселок.

– Видишь, кисточки из травы торчат? – спросила Чанга.

– Вижу.

– Знаешь, что это такое?

– Не-а…

Я не сразу сообразил, что это такое. Но в конце концов разобрался. Это была крупная саранча.

– Радуйся, – предложила обезьяна, – ходи себе по полю да хрумкай. Вот тебе и будет мясо.

«Радуйся!» Надо же такое придумать! Я брезгливо поморщился. Да что там поморщился – меня всего передернуло. Когда-то я по телевизору видел, что есть такие места, где даже люди едят саранчу. Только вот как ее живую-то есть? Я ведь домашняя собака. Не дикий волк, который запросто может в лесу живого зайца задрать и проглотить его, как устрицу. Сплошные ужасы. И все же пару кузнечиков я попробовал: голод не тетка. Знаете, как неприятно они хрустят на зубах? Чуть было не поперхнулся. Удовольствия никакого не получил. Мне стало так дурно, и даже показалось, что они у меня в животе прыгают. Боже мой, ну за что мне такое наказание? И тут слышу, моя Игис меня зовет:

– Уача, Уача! Берим ду? Арай брим.

– Это она тебя Уачем называет? – удивилась Чанга.

– Да, – кивнул я. – А что это означает? – напрягся я, ожидая подвоха.

– На местном языке это слово означает «король»! – сказала Чанга. – А чего это она вдруг королем тебя называет?

– Ух ты! – удивился я, а про себя подумал: «Пронесло! Завидуешь, обезьяна? Наверное, тоже мечтаешь, чтобы тебя Кинг-Конгом называли?»

– Странно! – наморщила лоб Чанга.

– А что она сейчас говорит мне? – спросил я.

– «Где ты? Иди ко мне!» – пояснила моя мохнатая подруга и добавила: – Зовет тебя. Иди, король.