Роб Рой (др. изд.) - Скотт Вальтер - Страница 98

Когда она договорила, капитан Торнтон, стоявший неподалеку и слышавший ее слова, добавил спокойно и твердо:

– Передайте командующему привет от меня – привет от капитана Торнтона из гренадерского полка, и скажите, чтоб он исполнял свой долг и охранял пленника, нисколько не думая обо мне. Если я оказался так глуп, что позволил коварным горцам заманить меня в засаду, у меня хватит разума умереть за свою оплошность, не опозорив мундира. Мне только жаль моих несчастных соратников, – добавил он, – попавших в руки этих живодеров.

– Тш, тш! – остановил его бэйли. – Вам что, жизнь надоела? Передайте и от меня поклон старшему офицеру, мистер Осбалдистон, – поклон от бэйли Никола Джарви, члена глазговского магистрата, как был им в свое время и мой отец, покойный декан, – и скажите, что тут несколько почтенных граждан попали в беду и ждут еще худших бед и что для общего блага самое будет лучшее, если он предоставит Робу вернуться в свои горы как ни в чем не бывало. Здесь уже совершилось одно нехорошее дело, но поскольку оно коснулось главным образом акцизника, не стоит поднимать шум по пустякам.

Когда лица, больше всех заинтересованные в успехе моего посольства, дали мне свои противоречивые наказы и когда жена Мак-Грегора еще раз повторила, чтобы я запомнил и слово в слово передал ее ультиматум, мне наконец позволили отправиться в путь, а Эндрю Ферсервису – верно, чтоб избавиться от его назойливых причитаний, – разрешили меня сопровождать. Но из опасения, что я воспользуюсь лошадью для побега от конвоиров или, может быть, из желания удержать ценную добычу, мне дали понять, что я должен совершить свое путешествие пешком в сопровождении Хэмиша Мак-Грегора и двух его подчиненных, на которых возлагалась двойная задача: указать мне дорогу и разведать силы и расположение неприятеля. Одним из разведчиков был сперва назначен Дугал, но он сумел уклониться с целью, как мы узнали впоследствии, остаться и оберегать мистера Джарви, потому что, по своим понятиям о верности, считал себя обязанным оказывать добрые услуги бэйли, который в свое время был в какой-то мере его хозяином и покровителем.

Около часу мы шли быстрым шагом, пока не пришли на покрытую кустарником возвышенность, откуда могли окинуть взглядом лежавшую внизу долину и все расположение милиции. Так как силы ее составляла по преимуществу конница, командование благоразумно отказалось от всяких попыток пробраться в горный проход, что так неудачно испробовал капитан Торнтон. С несомненным знанием военного дела выбрана была позиция на возвышении, в центре небольшой Эберфойлской долины, омываемой Фортом. Долину ограждают два кряжа невысоких гор, обращенных к ней стеною известковых скал с крупными выходами брекчии – залежей булыжника в более мягкой среде, затвердевшей и спаявшей его наподобие известкового раствора, – а за ними со всех сторон поднимаются вдали более высокие горы. Все же долина между этими кряжами настолько широка, что конница могла не опасаться внезапного нападения горцев; часовые и аванпосты были расставлены по всем направлениям достаточно далеко от главного отряда, который в случае тревоги всегда успел бы вскочить на коней и выстроиться в боевом порядке. Впрочем, в то время никто и не ждал от горцев дерзкой попытки атаковать кавалерийскую часть на открытой равнине, хотя позднейшие события показали, что они способны с успехом провести такую атаку note 90. Когда я впервые познакомился с жителями Верхней Шотландии, они питали почти суеверный страх к кавалеристу, потому что рослый конь его кажется против маленького горного шелти свирепым и мощным животным, обученным к тому же, как воображали невежественные горцы, драться в бою копытами и зубами.

Щипавшие траву кони на приколе, фигуры солдат, сидевших, стоявших и расхаживающих группами у красивой реки, и голые, но живописные скалы, возвышавшиеся с двух сторон, благородно вырисовывались на переднем плане, в то время как на востоке глаз улавливал сверкание озера Ментейт, а замок Стерлинг, смутно видневшийся вдали среди синих очертаний Охилских гор, довершал картину.

Осмотрев внимательно ландшафт, юный Мак-Грегор сообщил мне, что теперь я должен спуститься в лагерь ополченцев и переговорить, как мне поручено, с их командиром; затем, грозно сжав кулак, он добавил, чтоб я не сообщал неприятелю, кто меня проводил до места и где я расстался со своим эскортом. Выслушав эти наставления, я в сопровождении Эндрю Ферсервиса спустился к стоянке войск. Сохранив от своего английского платья только штаны и носки, простоволосый, с голыми икрами, обутый в броги, пожертвованные ему из жалости Дугалом, с накинутым на плечи драным пледом взамен рубахи и куртки, мой несчастный слуга был похож на сумасшедшего, сбежавшего из шотландского Бедлама. Мы отошли недалеко, когда нас заметил один из часовых, который подъехал к нам, навел карабин и приказал не трогаться с места. Я повиновался и, когда всадник поравнялся со мной, попросил проводить меня к командиру. Меня тотчас привели к офицерам, которые сидели на траве и составляли, очевидно, свиту при одном из них, занимавшем более высокий пост. На нем была кираса из полированной стали, а поверх нее – знаки древнего рода Чертополоха. Мой приятель Гарсхаттахин и много других джентльменов, одни в мундирах, другие в штатском платье, но все вооруженные и со свитой, казалось, повиновались во всем этому важному лицу. Много слуг в богатых ливреях – верно, из его челяди – стояли тут же, готовые исполнять приказания.

Засвидетельствовав свое глубокое почтение вельможе, как того требовал его ранг, я сообщил ему, что был невольным свидетелем поражения королевских солдат в битве с горцами в Лох-Ардском проходе (так, сказали мне, называлось место, где был взят в плен капитан Торнтон) и что победители грозят суровыми карами тем, кто попал в их руки, как и вообще всей Нижней Шотландии, если их предводитель, взятый утром в плен, не будет им возвращен целым и невредимым.

Герцог (ибо тот, к кому я обращался, носил титул герцога) выслушал меня с полным спокойствием и ответил, что ему очень прискорбно обрекать несчастных джентльменов на жестокую расправу со стороны варваров, в чьи руки они попали, но бессмысленно надеяться, что он отпустит на волю главного виновника всех этих бесчинств и беззаконий и тем самым поощрит разнузданность его последователей.

– Можете вернуться к тем, кто вас послал, – продолжал он, – и сообщить им, что Роб Рой Кэмбел, которого они зовут Мак-Грегором, на рассвете будет непреложно казнен по моему приказу, как преступник, взятый с оружием в руках и заслуживший смерть тысячью злодеяний; что меня справедливо почитали бы недостойным моего высокого звания и назначения, если бы я действовал иначе; что я найду способ оградить страну от их дерзких угроз и что если они тронут хоть волос на головах несчастных джентльменов, которых случай предал в их руки, я отвечу самой беспощадной местью – так, что камни их ущелий сто лет будут стонать от нее!

Я смиренно попросил разрешения отклонить возложенную на меня почетную миссию и упомянул о явной опасности, связанной с нею, но благородный военачальник возразил, что если дело обстоит таким образом, я могу послать своего слугу.

– Разве что дьявол влезет в мои ноги! – воскликнул Эндрю, не смущаясь присутствием высоких особ и не давая мне времени ответить самому. – Разве что дьявол влезет в мои ноги, а так я не сделаю ни шагу. Уж не думают ли господа, что у меня есть второе горло про запас, на случай, если Джон Горец полоснет меня по шее ножом? Или что я могу нырнуть в озеро у одного берега и выплыть у другого, как дикая утка? Ну нет! Каждый за себя, а Бог за всех! Пусть люди сами заботятся о себе да о своем роде-племени и свои поручения пусть исполняют сами, нечего посылать Эндрю! Роб Рой никогда близко не подходил к Дрипдейли, никогда не воровал груш да яблок ни у меня, ни у моих родных.

С трудом уняв поток красноречия моего слуги, я напомнил герцогу, какой большой опасности подвергаются капитан Торнтон и мистер Джарви. Я готов, сказал я, передать условия герцога противной стороне, но пусть он видоизменит их настолько, чтоб осталась надежда спасти жизнь пленников. Я уверил его, что если я могу быть полезен, опасность меня не смутит, но все, чему я был свидетелем, не оставляет сомнений, что пленников тут же убьют, если предводитель разбойников будет казнен.