Волшебница-самозванка - Набокова Юлия - Страница 28

Замок уже давно скрылся за деревьями, и мы ступили в самую темную часть леса. Пока что я не увидела ничего такого из серии «вырви глаз» и «спасайся кто может».

—Ну и когда уже начнется ночь восставших мертвецов, нападение томатов-убийц, кошмар на улице Вязов? – откровенно зевнула я, жалея о том, что странствующим волшебникам не полагается стакан попкорна.

И тут началось! Оглушительный свист чуть не выбил меня из седла, а Ива заставил сильней ухватиться за поводья. Я ожидала появления как минимум лихих всадников без головы или вооруженной бригады налетчиков под предводительством Соловья-разбойника.

Однако на дорожку, слабо освещенную двумя лунами, высыпала ватага гномиков в разноцветных колпачках. Вооруженные вилами и топорами, коротышки в один момент окружили нас и устрашающе заулюлюкали.

В ответ на подобное приветствие Ив выхватил меч, а я демонстративно забормотала себе под нос.

– Ишь ты, похоже, без боя не сдадутся,– сообразил один гном.

– Ату их, ребята, ату! – дурным голосом возопили остальные собратья и бросились в атаку.

Последовавшая за этим битва могла бы войти в историю, как нападение лилипутов на Гулливеров.

Трое негодников повисли на моей кобыле, остальные окружили Ива. Самый миролюбивый из них отстриг полхвоста у статного жеребца рыцаря, а самый боевой нацелился топориком в лоб всаднику.

Опешивший Ив безропотно расстался со своим мечом, он торжественно забросил его в кусты малинника.

– Маленьких бить нехорошо,– смущенно пояснил он мне, сдаваясь в плен крошечным разбойникам.

Маленькие тем временем с боевым улюлюканьем взбирались на круп лошади и, с моей легкой руки, с воплями сыпались на землю, чтобы уже через секунду повторить свою попытку и продолжить игру в «Царь горы».

– Так, все, мне это надоело! – Я вытащила петарду, подпалила ее зажигалкой и запустила пылающую комету в воздух.

– Сгинь, нечистая сила! – заголосили гномы и врассыпную бросились в кусты. Однако окончательно расходиться не собирались, а затаились за ветками орешника, с любопытством поглядывая сквозь листву.

– Эй, гномы, кто у вас главный? – устав играть в прятки, выкрикнула я.

– Она еще и обзывается,– проворчал один из ополченцев, вылезая из кустов.—Ну я, допустим.

– Вам чего от нас надо?

– Сдавайтесь, и смерть ваша будет быстрой,– с надеждой на мирное урегулирование конфликта предложил главарь.

– Еще чего придумал! – фыркнула я.

– Тогда, может, в плен и в подземелье? – пошел на попятную гном.

– С какой это стати? А кто будет защищать сон и покой мирных граждан? – возмутилась я.

– Как это кто? Мы! Партизаны! – гордо провозгласил гном.

– Кто? – Я чуть не последовала примеру Ива, согнувшегося пополам от смеха.

– Сэл, ты разве не видишь,– отсмеявшись, пояснил он.– У них нет бороды. Это же дети!

На самом деле их было восемь. И они действительно были братьями. И, как и подобает любящим братьям, они наградили друг друга забавными прозвищами. Тем более что покойные родители их обладали весьма посредственной фантазией и даровали сыновьям имена, отличающиеся только нумерацией. Так, Жан Первый стал Умником, Жан Второй – Занудой, а Жан Третий – Болтуном. Жан Четвертый и последующие за ним молодцы тоже кем-то стали, но запомнить все это многообразие имен с первого раза было чертовски трудно. Поэтому Ив ограничился первыми тремя, а я и вовсе предпочла не забивать голову такими мелочами, набивая рот печеной картошкой, которой щедро потчевали нас новые знакомые.

Костер, на котором получасом ранее собирались сжечь нас юные инквизиторы, весело трещал, освещая уютную полянку. А партизаны в возрасте от пяти до тринадцати лет с готовностью докладывали обстановку на ближайшие пару миль леса.

– Оборотней и вурдалаков не обнаружено!

– Упыри с мертвяками не проходили!

– Вампиров замечено не было!

– Чудища и страшилища не появлялись!

– Привидения и духи не пролетали!

Вся эта картина никак не вязалась с теми бесчинствами нечисти, о которых во всех красках живописали очевидцы прошлого столетия.

– Неужто затаились до поры до времени? – предположил Ив.

– Или вымерли все? – подбросил идею Трусишка.

– Скажешь тоже! Нас испугались! – с гордостью провозгласил Забияка.

– По-моему, что-то они задумали,– поддержал Ива Умник, не выпуская топорика из рук.– Нам надо быть наготове.

Словно в подтверждение его слов тихую идиллию Синего леса нарушил леденящий душу девичий крик.

Явившись на вопль, я, Ив и восемь лже-гномов обнаружили симпатичную девчушку лет двенадцати с черными косичками, которая уставилась на нашу дивную компанию широко раскрытыми глазами и от удивления замолчала.

– Вампирша,– с ходу определил Забияка.

– Ты что? Натуральная ведьма! – заключил Упрямец.

– Ведьма, вампирша – какая разница. Сжечь ее на костре – и дело с концом! – философски заключил Зануда.

Не дождавшись приведения приговора в исполнение, девчушка благоразумно грохнулась в обморок.

– Припадочная! – справедливо рассудил Умник, перекидывая малютку через плечо и отдавая команду возвращаться к костру.

Там юные партизаны потерли незнакомку чесноком, испытали серебряным колечком и в заключение попрыскали святой водой, которая и привела ее в чувство.

– Белоснежка,– представилась девочка, открыв глаза.– А вы что за чудища?

– Я злой и страшный серый волк,– иронически процитировала я.– Я в поросятах знаю толк.

– Ух ты! Настоящий оборотень! То есть оборотниха. Какое счастье, что я вас встретила! – воскликнула девчушка, вскакивая с земли.– Пойдемте, пойдемте скорей со мной!

Она схватила меня за руку, намереваясь потащить в чащу.

– Куда?

– Как это куда? Вы же, наверное, есть хотите! Ведь хотите, правда? – с надеждой воскликнула девочка.– Тогда идемте скорей в наш замок и съешьте мою мачеху!

От подобного заявления даже Болтун чуть не подавился запеченной в костре ранеткой.

– Это она притащила тебя в лес и бросила здесь на съедение волкам? – только и смогла вымолвить я.

– Да что вы! – махнула рукой девочка.– Она такая трусиха, и шагу за ворота боится ступить, даже в ясный день. А уж в такую ночь закрылась у себя в горнице на семь запоров и вздрагивает от каждого скрипа. Она же сейчас брюхатая ходит, так и вовсе последний ум растеряла.

– Как же ты тогда в лесу оказалась? – удивился Забияка.

– Как-как! Ты что, совсем болван? Не с неба же свалилась! Шла-шла и дошла. Какое счастье, что я вас встретила. Уже битый час здесь брожу в качестве наживки, ору-ору, а никто еще и не польстился. Я-то думала, сейчас весь лес сбежится, а нет никого! Хотела уже русалок искать, а тут вы объявились. Я вообще-то рассчитывала на упыря или зомби, но на безрыбье и оборотень сойдет,– обреченно заключила Белоснежка.—Ну так чего встали-то? Пойдем!

– Куда?

– Вы, оборотни, все такие… с приветом? Еда! Мясо! Замок! – поторопила девочка.

– Чем же она тебе так досадила? – только и смогла вымолвить я.

– Ты что, больная? Это же мачеха! – ответствовало прелестное дитя и пояснило суть разногласий с новообретенной родственницей.– Целыми днями учит, учит! В лес не ходи, со взрослыми не пререкайся, собак не бей, котят не пинай, учи арифметику и будь паинькой, деточка. С ума сойти можно!

Да уж, теперь я прекрасно понимала мотивы поведения сказочных злодеек, изводивших невинных малюток. Окажись я на месте бедной женщины, которой повезло выйти замуж за мужчину с приданым в виде такой дочурки, я бы не только собственноручно отвела негодницу в непроходимую чащобу, но и проследила бы, чтобы шансов на возвращение у крошки не осталось.

Теперь ясно, почему в сказке, завидев триумфальное возвращение Белоснежки в родной замок, мачеха бросалась в речку с высокой башни. И вовсе не от злости, как перевирали бесстыдные сказочники, а от безысходности.

Хотя кто знает, может, сказочники и тут врут, и женщине удалось пережить чудесное воскрешение падчерицы. Буквально на пару дней, пока та не поспособствовала выпадению любимой родственницы из окна.