Побег из сказки - Набокова Юлия - Страница 11

– Почему же нечего? Просто вся территория замка, включая все жилые постройки, заговорена от подобных созданий.

– Кларисса постаралась? – с уважением спросила Глаша.

– Для Клариссы это слишком мелкое занятие,– не без гордости сообщил потомственный аристократ.– Такими хозяйственными заклинаниями занимаются в основном деревенские ведуньи. У каждой своя специализация. Кроме того, многим по наследству передаются особые заклинания, которые они хранят в строгом секрете, чтобы не создавать себе конкурентов. Так, например, мой замок заговаривала Брунелла, и теперь мы защищены от всех видов вредителей и насекомых на целый год. Это одно из самых дорогостоящих заклинаний. А другие ведуньи предлагают отдельные заклинания жилищ от комаров, от тараканов, от мышей и грызунов, от мух и блох.

Глаша навострила ушки и внимательно глянула на местный фонарь, украшавший крыльцо – банку, в которой весело подрагивал огонек свечи. Тоненького комариного звона, так же как и самих комаров или мушек, не обнаружилось. Лишь парочка бледных ночных бабочек билась тонкими крылышками о стекло, пытаясь преодолеть незримую преграду и коснуться завораживающего света.

Оливье перехватил ее взгляд и добавил:

– В моем замке можно встретить только бабочек. Заклинание Брунеллы тем и хорошо, что, отпугивая всех вредных созданий, оно притягивает бабочек и мотыльков, так что днем во дворе кружатся целые стайки этих оживших цветов,– неожиданно поэтично завершил он.

В пламени свечи его лицо даже показалось девушке одухотворенным и чуточку привлекательным, а взгляд, устремленный мимо нее, нежным и романтическим.

«Что ж, по крайней мере, он не урод»,– вздохнула про себя Глаша, которой было трудно смириться с тем, что ее спутник не клон мужчин – моделей из рекламы «Хьюго Босс» и не конкурент знаменитым красавцам. И все-таки ее весьма удручал тот факт, что со стороны они с маркизом смотрятся как экс-кабаре-дуэт «Академия».

«Скажи спасибо, что хоть он с тобой возится»,– шепнул внутренний голос.

И то правда, признала Гликерия, а то что бы она сейчас делала в чужом мире посреди недружелюбно настроенных крестьян, принимающих ее за злую колдунью?

И она с благодарностью взглянула на своего спутника, распоряжавшегося, чтобы для нее подготовили гостевую комнату.

– Лара, как ты не понимаешь,– втолковывала по дороге Настасья.– Нельзя пользоваться амулетом перемещений по первой же своей прихоти, и тем более запрещено переноситься с его помощью в людные места, потому что тогда может сработать Закон парных перемещений!

– Какой закон? – удивленно переспросила ее подруга.

– Лариса,– простонала Настя.– Ты не можешь этого не знать! Мы это еще в школе проходили, в курсе безопасности магической деятельности! Кроме того, этот пункт ясно прописан в нашем кодексе, который всем выдают перед транспортировкой в другие миры. Ты что, за три года его ни разу не удосужилась открыть?!

Понурый взгляд Ларисы был ей ответом. Память подкинула волшебнице какое-то смутное воспоминание о давнишней лекции по БМД, но тогда она, вероятно, была занята более интересными вещами и пропустила мимо ушей перечень правил и предостережений, которые бубнил себе под нос седой маг. А сегодня утром, когда ее организм взбунтовался против отсутствия шоколада, ей даже и в голову не пришло, что в ее перемещении может быть что-то противозаконное. К тому же Настя была совершенно права: Магический кодекс она раскрывала только затем, чтобы вложить между страниц обертки конфет…

– Ты его не читала? – поразилась Настасья.– Ну Лара, как же так можно!

– Виновата, исправлюсь,– пробормотала горе-волшебница.

– Если еще не поздно! Ладно, чего сейчас гадать, надо поставить в известность коллегию, а там уже видно будет…

– Не надо коллегии,– перебила ее испуганная Лариса.– Если ты говоришь, что это не по правилам и комиссия этого не одобрит, то мне, пожалуй, лучше вернуться.

– Вольская,– строго спросила Настя, глядя, как Лара теребит в руках серебристый кулон и жмурит глаза,– ты что там делаешь?

– Не получается! – в отчаянии прошептала подруга, глядя на нее широко раскрытыми глазищами.– Я не могу вернуться в Кукуй!

– Да, плохо дело,– мрачно констатировала Настасья.– Значит, закон сработал.

– Ты о чем? – замерла Лариса.

– О том, что кто-то попал вместо тебя в Кукуй, дурья твоя башка,– в сердцах сказала любовная фея.– Нужно срочно предупредить магистров.

В здании коллегии, куда силком притащила подругу Настя, уже не было ни души, кроме хмурого сторожа.

– А чего ты хотела? – не преминула вставить Лариса.– Время-то уже половина восьмого!

– Ничего, оставим записку Грозину, а завтра приедем к открытию, когда все будут на месте.

– А ты-то со мной зачем пойдешь? – удивилась провинившаяся волшебница.

– Чтобы удостовериться, что ты доедешь, а не сбежишь в кино, например,– строго глянула на нее Настя.

– Ну не такая уж я и безответственная,– пробурчала Лариса.

– Что-то я в этом серьезно сомневаюсь. Особенно после того, что ты отчебучила сегодня,– проворчала Настя, вынимая из сумочки блокнот и ручку.

Лариса улыбнулась себе под нос, вспомнив, как в годы учебы среды студенток ходила легенда: мол, сумка у Настёны не простая, а самая что ни на есть бездонная, волшебным образом заговоренная. Иначе как объяснить, что у Насти с собой всегда была масса необходимых вещей: и пластырь, и ножницы, и пилочка для ногтей, и щипчики для заусениц, и запасные колготки в новой упаковке, и несколько пачек бумажных платочков, и щеточка для одежды, и губка для обуви, и разноцветные нитки с иголкой. Не говоря уже о тетрадках, учебниках и запасных ручках, которые аккуратная Настасья всегда носила с собой. В то время как большинство студентов, в том числе и сама Лариса, предпочитали делать записи на отдельных листочках и только на время сессии разбирали их по предметам и скрепляли в обложки с зажимами, у Насти для каждого предмета была своя толстая тетрадь, куда она кропотливо записывала каждую лекцию. Все эти кирпичи она усердно таскала с собой вместе с массой других вещей, какие ни одной девушке не пришло бы в голову носить в своей сумочке. Однажды у Настасьи нашлись даже батарейки для фотоаппарата, карманный фонарик, суперклей и изолента! И все это каким-то чудесным образом умещалось в ее самой обычной по виду сумочке, отнюдь не похожей по размеру на чемодан.

Улыбка Ларисы была вызвана и тем, что она представила, как Настя, устроив случайное уличное знакомство двух потенциальных половинок и видя, как те безуспешно ищут, где бы записать номера телефонов друг друга, приходит на помощь, протягивая блокнот и ручку. И терпеливо дожидается, пока подопечные обменяются номерами телефонов, чтобы затем, с чувством выполненного долга и сознанием того, что сделала все от нее зависящее, заняться устройством личной жизни следующей парочки одиночек.

Настя тем временем закончила писать, вырвала страничку из блокнота и протянула ее сторожу.

– Ну все,– выходя на улицу, сказала она,– все, что мы могли, мы сделали. Теперь остается ждать завтрашнего утра. А пока потопали в метро да поехали ко мне.

– А я тебе не помешаю? – заглядывая ей в лицо, спросила Лара.– Ты же мне так и не сказала ничего о себе… Вдруг у тебя семья, дети?

– Какие дети! – округлила глаза Настасья и прибавила шаг.– Я ведущий специалист отдела любовной магии и пашу на двух работах, не считая того, что рабочий день у меня ненормированный, и даже выходя из офиса, я продолжаю нести свою службу на благо влюбленных. Какая тут может быть семья? Какая личная жизнь?

Лариса с удивлением глянула на подругу. Как всегда, сапожник без сапог, любовная фея без любви.

– Вольская,– строго сказала Настя, перехватив ее взгляд,– и не вздумай меня жалеть! Мне, между прочим, всего двадцать три года, как и тебе. Это в твоем Темноземье этот возраст считается критическим для незамужней девицы, а в тридцать уже пора выходить на пенсию, потому что кожа после белил сохнет, зубы, не знавшие стоматолога, разваливаются, а волосы, которые все время прячут под париками, выпадают пучками…