Осторожно: добрая фея! - Набокова Юлия - Страница 43

– Бэль, – потянула крестную Марта, – он не любит Изабеллу. Убедилась? Ему нужны только ее богатства: раньше – для себя, теперь – для народа. Нам тут делать нечего.

Пока виконт с мечтательным видом подсчитывал королевские богатства, а Белинда сокрушалась очередной неудаче, внимание Марты привлекла возня у лестницы. Двое мужичков, те самые драчуны, которые разбили витраж, кубарем скатились по лестнице во двор и продолжили отчаянную борьбу за право обладания пузатым золотым горшком. Наконец, одному из драчунов удалось сбить другого с ног мощной оплеухой. Удар был так силен, что бедняга упал на землю без чувств, а победитель издал радостный рев и водрузил горшок себе на голову. Однако тут же скривился, поспешно избавился от импровизированного шлема, с опаской заглянул внутрь и потянул носом. Видимо, горшок использовали отнюдь не для хранения фиалковой воды, потому что мужичок скривился еще больше, отшатнулся назад, едва не выронив трофей из рук, и что-то недовольно пробормотал. Затем, обхватив добычу кончиками пальцев и вытянув руки, он зашагал по двору к воротам. На золотом боку сосуда сверкнул выложенный рубинами и сапфирами герб виконта.

– Бэль, смотри! – Марта взволнованно ткнула крестную в бок. – Не тот ли это самый золотой горшок?

– Где? – громко вскрикнула фея, обратив на себя внимание Крезо. Тот перевел взгляд в направлении, куда с интересом уставились его гостьи, и побагровел.

Марта не успела ничего понять, как виконт уже перегородил дорогу счастливому обладателю горшка. Судя по всему, выражение его лица было отнюдь не таким благостным, как обычно, и мужичок с горшком крепко вцепился в свое сокровище. Заинтересованные фея с крестницей подошли поближе.

– Любезный, – раздался напряженный голос виконта, – ты где это взял?

– Известно где, – набычился любезный, – в замке. Вы же сами сказали: берите все, что лежит!

– Все, что лежит на виду, – повысил голос хозяин, – а не то, что спрятано.

– Кажется, он не безнадежен! – радостно шепнула Белинда. – Кое-что все-таки схоронил от разграбления, значит, не до конца умом тронулся.

– Откуда ж я знал? – шмыгнул носом мужичонка, еще крепче вцепившись в добычу.

– Давай-ка это мне, – смягчился Крезо, – а сам беги отыщи себе другую безделицу.

– Безделицу?! – Мужичок нервно дернул глазом. – Да я с таким трудом отвоевал ее у Ларри!

– Драгоценный, – рассердился виконт, – этот гор... – он замялся, оглянувшись на притихших дам, – эта ваза – своего рода семейная реликвия и передается из поколения в поколение уже шесть веков. В ней дух истории. Вы даже не сознаете ее ценность!

– Отчего же, – ощерился мужик, – сознаю – и ценность, и, – он насмешливо потянул носом, – особенно дух!

– Отдайте немедленно! – разгневался Крезо.

– Нашел дурака! – Мужичок изо всех сил ударил виконта в живот семейной реликвией, повалив не ожидавшего такого коварства аристократа на землю, и собирался удрать победителем, но подножка Белинды изменила его планы. Теперь виконт и простолюдин катались по двору, поднимая клубы пыли, и боролись за обладание драгоценным горшком.

– Что здесь происходит? – раздался невозмутимый голос. Крезо замер, как громом пораженный, ушлый мужичок воспользовался моментом и, подхватив горшок, вскочил на ноги и собрался пуститься наутек. Но упал как подкошенный, споткнувшись о подножку Марты. Виконт отмер, с рычанием выдрал горшок из рук противника и вскочил с земли, прижимая к себе золотой сосуд и защищая его от мужичка, словно нежную возлюбленную от рук разбойника.

– Генрих, – укоризненно провозгласил оборванец в грязной хламиде, останавливаясь рядом с дамами и тяжело опираясь на посох, – что ты делаешь?

Марта с интересом взглянула на проходимца, убедившего отъявленного скупердяя отказаться от всех богатств. Пилигриму было лет сорок, его лицо было обветренным и темным от загара, щеки были впалыми от недоедания, а вот в кости он был широк – свободные одежды не висели на нем мешком, а топорщились колоколом. Несмотря на кроткую улыбку, которая застыла на его губах словно приклеенная, в глазах его мелькали лукавые огоньки прожженного мошенника.

– Брат, – тяжело дыша, ответил виконт, – это очень ценная для меня вещь.

– Вещи! – с досадой воздел руки пилигрим. – От них все зло! Избавься от нее немедленно, отдай этому бедному человеку. – Он кивнул на отряхивающегося от пыли мужичка. Тот с готовностью подскочил к виконту и протянул руки. Крезо машинально отшатнулся, пряча свое сокровище.

– Генрих, – с горечью произнес оборванец, – я думал, что ты избавился от своей пагубной страсти к золоту.

– Ты не понимаешь, брат, – возбужденно запричитал виконт, глаза его лихорадочно заблестели, – этот горш... то есть вазу пожаловал моему прапрапрапрадедушке сам легендарный король Гарнитур, мой отец торжественно передал мне ее в день своей смерти. На ней сидели пять поколений моих предков, – умоляюще проговорил он, – я не могу ее отдать!

– Генрих, Генрих, – грустно покачал головой пилигрим, – ты так ничего и не понял из того, что я тебе говорил.

– Но, Августин, – возмущенно взревел виконт, – я раздал все свое богатство! От роскошного убранства моего замка остались голые стены!

– Это ничего не значит, если ты не можешь расстаться с одним-единственным золотым горшком, – жестко оборвал его пилигрим.

– Это! Мой! Горшок! – закипел Крезо, прижимая к себе семейную реликвию.

– Что ж, Генрих, мне очень жаль, – кротко сказал оборванец. – Если ты осознаешь глубину своих заблуждений, ты можешь догнать меня.

И он зашагал к воротам, тяжело опираясь на посох.

– Брат, – жалобно позвал виконт и беспомощно оглянулся на Марту с Белиндой, словно спрашивая у них совета.

Фея сочувствующе хмыкнула и незаметно щелкнула пальцами, посылая вслед путнику заклинание. Хламида испарилась, обнажив привязанные к телу Августина сокровища. Пилигрим походил на плохо спеленатую мумию, из-под повязок которой выглядывали золотые ножки кубков, черенки столовых приборов, свисали золотые цепочки. Мелкие предметы были привязаны к рукам и ногам. К спине ушлый мошенник широкими лентами разорванной простыни прикрепил массивный и громоздкий геральдический золотой щит с родовым гербом, который делал его похожим на черепаху.

Виконт потрясенно ахнул и бросился на обманщика, сбив его с ног. Тот даже не заметил сразу пропажи хламиды и не успел сориентироваться, как уже лежал в пыли спиной кверху. Генрих от души молотил по щиту, и металл отдавался жалобным звоном, заглушая стенания пилигрима, придавленного к земле.

– Он убьет его, – констатировала Марта, которая одновременно восхищалась дерзостью мошенника и сочувствовала разоренному виконту.

– Не убьет, – легкомысленно махнула рукой фея, – только покалечит.

– Точно убьет, – возразила крестница, глядя, как виконт, спустив пар и погнув поверхность щита, переворачивает противника на спину. Теперь лжепилигрим барахтался на земле пузом кверху, словно перевернутая черепаха, а увесистый щит не давал ему подняться на ноги.

– А ведь и правда – убьет! – содрогнулась Белинда и поспешно ткнула палочкой в направлении дерущихся. Волшебная сила подняла мошенника высоко вверх, так, чтобы негодующий виконт не смог допрыгнуть даже до его модных башмаков с золотыми пряжками.

– Негодяй, – взревел Генрих, хватая руками воздух, – ты даже туфли мои прикарманить не постеснялся.

Пока пилигрим верещал, беспомощно взмахивая руками в воздухе, заклинание Белинды разматывало его матерчатый кокон, крутя мошенника вокруг оси, как веретено. Первым на землю полетел щит, а уже в него, словно в таз, со звоном посыпались более мелкие трофеи – кубки, блюда, ложки, кинжал, золотые монеты, самоцветы. Виконт, выкрикивая проклятия, нарезал круги вокруг наполнявшегося щита и все пытался высоко подпрыгнуть, чтобы ухватить пройдоху за край тряпичной ленты и повалить на землю. Наконец последняя серебряная ложка со звоном упала в гору металла, выросшую на золоченом щите, а на мошеннике, беспомощно повисшем в воздухе, из одежды остались одни панталоны. Марта смущенно потупилась, с преувеличенным вниманием разглядывая куча-малу. Генрих потрясал кулаками и неистовствовал, требуя, чтобы трус спустился на землю. Белинда, решившая не допускать кровопролития, махнула палочкой, и волшебный вихрь подхватил незадачливого пройдоху и унес далеко за стены крепости.