Автобиография Тамерлана - Наби-джан Хатыф - Страница 8

Желая выразить мне свою признательность за оказанную ему услугу, амир Казган отдал мне крепость Шадман. Владея Хорезмом и Шадманом, я собрал много податей и богато одарил своих воинов. Хотя я делал много добра своим людям, однако мое желание – сделаться самостоятельным властелином – все еще не встречало среди них сочувствия. В это время амиру Казгану какие-то хитрые женщины донесли, что жена Туклук Тимура, дочь амира Казгана, огорченная бегством своего мужа, лишилась рассудка. Амир Казган, поддавшись на эту хитро придуманную уловку, простил Туклук Тимура и написал ему письмо, приглашая возвратиться. Я доложил амиру Казгану, что, по моему мнению, не следует верить женщинам, а следует поступать так, как повелевает шариат. Пророк сказал, что советоваться с женщиной следует, по только для того, чтобы поступить как раз противоположно тому, что посоветует женщина. Амир Казган согласился со мною, и я отправился навстречу Туклук Тимуру, решившись отомстить ему.

Мне исполнилось 27 лет. Однажды амир позвал меня и сказал мне, что он недоволен своей женой, и потому предполагает с ней развестись. Однако, прошло после того несколько дней, и мысли амира совершенно переменились: он раздумал разводиться с женой, стал к ней хорошо относиться, вызвал Туклук Тимура и простил ему его вину. В это же время амир отдал Мухаммад-ходже Андижан, которым правил сын его, Абдулла, и этим возбудил против себя неудовольствие со стороны Хисрау-Баянкули и он подружился с Туклук Тимуром. Хисрау-Баянкули был тесть Абдуллы и рассчитывал приобрести большое влияние и почет со вступлением на престол Абдуллы, поэтому, видя, что его мечтам не суждено сбыться, он, вместе с Туклук Тимуром, решился отделаться силой от амира Казгана. Я известил об этом Казгана, которому был предан, как сын, и амир написал завещание в мою пользу, чтобы по смерти его я был султаном Туранской области.

Однажды амир Казган, с несколькими людьми, безоружный, отправился на охоту за реку Джайхун. Туклук Тимур и Баян-Кули нашли этот случай весьма удобным для осуществления своих преступных замыслов и, забыв благодеяния доброго амира, невзирая на родственные к нему отношения – убили его, обагрив его неповинной кровью ту землю, где они охотились. Получив сведения о совершившемся злодеянии, я очень опечалился, быстро отправился на место происшествия, взял тело убитого амира Казгана и похоронил его на берегу реки Джайхун. По смерти Казгана, Туклук Тимур и Баян-Кули возвели на престол Абдуллу Валихана, которому амир Казган при жизни выдал ханскую грамоту; они сначала его признали, потом коварно убили в окрестностях Самарканда. Абдулла отличался скупостью, а Туклук Тимур и Баян-Кули были очень жадны, а потому остались недовольны поставленным ими амиром. Они вскоре свергли Абдуллу и на его место возвели на престол Тимур Шах Углана, сына Ясур Тимурхана.

Они собрали множество войска, чтобы погубить Абдуллу. Им удалось разбить войско Абдуллы и принудить его искать спасения в бегстве за реку Джайхун, где он и умер. Мне в это время исполнилось 28 лет.

Я был признателен покойному амиру Казгану, которого почитал, как родного отца, а потому счел своей священной обязанностью отметить Баян-Кули и Туклук Тимуру за его смерть.

Собрав войско, я двинулся в Самарканд. По пути я встретил Баяна-Сальдура, который, вместе с бывшим в его распоряжении поиском, присоединился ко мне. Мы достигли границы Шаша. Кроме того, мне удалось уговорить и амира Барласа присоединиться к нам. А Хаджи Барлас был сын Барлу, внук Тамулла, правнук Сулькана, праправнук Караджар-Нуяна. Мы все, втроем, направились к Самарканду. Мавераннахром в это время правил Тимур Шах, который своим возвышением был всецело обязан Туклук Тимуру и Баян-Кули, которые его поддерживали. После кровопролитного сражения нам удалось выгнать из Самарканда Тимур Шаха, и мы овладели Мавераннахром. Все мы втроем: я – Тимур, амир Хаджи Барлас и Баян-Сальдур заключили союз и мирно владели Самаркандом, пока Баян-Сальдур, опившись вина, не умер. По смерти Баян-Сальдура его права на власть в нашем тройственном союзе перешли по наследству к его сыну, но амир Хаджи Барлас задумал хитростью отделаться от этого союзника и стал принимать к тому меры. Я несколько раз усовещивал его, по это па него не действовало, и он по-прежнему продолжал свои происки. Такие действия амира Хаджи Барласа развили в среде населения смуты и раздоры. Мне было тогда 28 лет. В этот год была дороговизна на все жизненные припасы; войску и населению стало невыносимо трудно жить, и жители Мавераннахра пришли в отчаяние; они все сообща подали мне заявление, что все население решилось покинуть совсем область Туран и не возвращаться сюда до тех пор, пока в Туране не воцарится справедливый правитель. Такое решение населения огорчило меня до глубины души; я хотел сделаться полновластным правителем. Однако было очень трудно что-нибудь сделать в этом направлении. В это время ханом в Балхе был Ильчи-Лугай Сальдур, Ходжентской областью правил амир Баязид-Джалаир, в Шибирганат был Мухаммад Ходжа. В городах Когистана правили Бадакшанские амиры, в Джилянской области, до местности Хазрет-Имам, был ханом Кай Хисрау, а амир Хызр Ясаури владел Самаркандской областью до самого Сарьшуля. Все эти правители были в своих областях полноправными властелинами, как цари, поэтому только храбростью нельзя было отнять царство у стольких сильных султанов. Я, видя полную невозможность добиться успеха при помощи открытой силы, решился применить хитрость. Каждому из правителей в отдельности и тайно от других я написал письма, в которых предлагал каждому из них вступить со мною в союз, чтобы, общими силами, изгнать всех остальных правителей, а самим овладеть всей страной. Каждый из них, потихоньку от остальных, выразил свое согласие вступить со мною в союз, и мне удалось перессорить их между собою. В это время я достиг 29-летнего возраста.

Я написал письмо Ильчи-Лугай Сальдуру и предложил, воспользовавшись тем, что жители Бадакшана принесли мне жалобу на несправедливость и притеснения своего хана, отправиться туда с войском и овладеть страной. Я предупредил Ильчи-Лугай Сальдура, что если он сам лично не пожелает взять Бадакшан, то я сам пойду и овладею Бадакшаном. Этим предостережением я закончил свое письмо. Ильчи-Лугай Сальдур вскоре двинулся по направлению к Бадакшану, а я тем временем получил известие от Бадакшанских султанов, которые, услышав о грозящей им опасности, просили меня защитить их от нападения Ильчи-Лугай Сальдура и обещали, в вознаграждение за помощь, отдать мне города: Хатлан, Архат и Хазрет-Имам, взяв эти владения от Кай Хисрау, которому они принадлежали. Далее, я сообщил Мухаммад Ходже, что г. Балх, мать городов, теперь пустой, и я послал туда своего наместника. Я предложил Мухаммад Ходже тоже послать в Балх наместника, чтобы нам владеть этим городом сообща. Мухаммад Ходжа, желая предупредить меня, отправился и Балх лично. Сведение о движении Мухаммад Ходжи в Балх быстро дошло до Ильчи-Лугай Сальдура. Не думая больше о расширении своих владений присоединением Бадакшана, Ильчи-Лугай Сальдур быстро направился к крепости Шадман и Балху. Но этой причине правители Бадакшана подчинились мне.

Придя в Балх, Ильчи-Лугай Сальдур не только тотчас выгнал оттуда Мухаммад Ходжу, но пошел на него войной, чтобы наказать его за намерение овладеть Балхом. Тогда Мухаммад Ходжа обратился ко мне за помощью. Я спас Шибирганат от вторжения Ильчи-Лугай Сальдура, отдал его Мухаммад Ходже, и этой услугой приобрел себе в нем преданного и верного союзника. В это время мне исполнилось 30 лет.

Внук амира Казгана, амир Хусайн, задумал занять престол его отца и направился в Мавераннахр с войском и преданными людьми. Он написал мне письмо и просил моего содействия исполнению своего намерения. Амир Хусайн был мне родственник, я был женат на его сестре и, в силу родственных отношений, возбудил в нем желание взять Мавераннахр. Причиной этой ошибки было то, что я считал дружбу этого дурного человека искренней; я не знал, что в его характере соединены, подобно четырем стихиям, четыре дурных качества: 1) зависть; 2) скупость: 3) жадность и 4) высокомерие.