Звездный лабиринт – 2 - Мзареулов Константин - Страница 64

— Вашему кораблю силовая защита не очень помогла, — усмехнулся Фиолетовый.

— Звездолет столкнулся с кораблем фурбенов. А тут — полудикие племена.

Фиолетовый признался:

— Я начал их побаиваться — после того как земляне без выстрела взяли нас в той хижине. Страшные существа.

— Кажется, в свое время я кого-то об этом предупреждал… — Желтый пожал плечами — он перенял подобный жест у аборигенов. Вообще-то у жителей Земли много непонятных черт. Например, для меня осталось загадкой, чего они от нас хотели.

Его сопланетник согласился: земляне вели себя очень странно. Оба гонта с недоумением вспоминали, как следователи то и дело принимались задавать вопросы о машинах, которые способны с большой скоростью выполнять арифметические вычисления. Пленные астронавты, будучи специалистами гуманитарного профиля, слабо разбирались в математике, поэтому не смогли объяснить устройство больших псевдоинтеллектуальных комплексов. Они попытались рассказать о карманных приборах, обрабатывающих информацию, но людей это совершенно не интересовало.

Следователи упорно возвращались к машинам, предназначенным исключительно для арифметического счета.

— Они бы еще выясняли у нас, как добывать огонь с помощью трения! — Фиолетовый был раздосадован. — Я так и не сумел вдолбить этим дикарям, что вычисления можно выполнять на карманных инструментах. Однако двуглазые даже не стали меня слушать. Они упорно называли универсальные аппараты «радиопередатчиками».

Желтый взмахнул руками и закричал:

— Мне осточертели идиотские загадки этой идиотской планеты! Мне осточертела жизнь в этих варварских условиях, где нет элементарных бытовых удобств! Клянусь — никогда больше не покину Огонто!

Подобные обещания каждый астронавт давал несколько раз в течение каждого рейда к звездам, поэтому всерьез такие заявления давно уже никто не принимал.

— Пока мы должны вернуться на Огонто, — негромко заметил Фиолетовый, которого плен сделал убежденным пессимистом.

Они принялись представлять, как станут ублажать свои организмы, оказавшись на звездолете: ванна с подпорченной Кличкой, изысканные деликатесы и напитки, стереоклипы любимых музыкальных коллективов, лучшие фильмы из бортовой видеотеки. Впрочем, рассудительный Фиолетовый малость подпортил напарнику настроение, напомнив, что сначала им придется пройти длительный курс лечения в санчасти. Организмы обоих гонтов были изрядно засорены белками земного происхождения.

— Плевать, — отмахнулся Желтый. — Зато меня ждет встреча с новинками искусства. Ваш звездолет стартовал на два десятка лет позже нашего, так что вы прихватили записи фильмов, концертов и спектаклей, о которых я знаю лишь по твоим рассказам.

Метрах в семидесяти от них почти беззвучно опустилась шлюпка, окруженная черным коконом защитного поля. Гонты бросились к этому крохотному кораблику, который вдруг стал для них самым родным местом во всей бесконечной Вселенной. Не прошло и получаса, как они оказались на станции. Еще через несколько часов началась эвакуация астронавтов из анабиозных камер Тунгусского бункера.

На Туару начинался новый день.

— Шестой месяц, как война идет. — В голосе Недужко прозвучали боль и скорбь. — Немец у самых ворот Москвы стоит.

— Отгоним, — уверенно сказал капитан Трофимов. — До самого Мадрида гнать будем.

— О том разговора нет, — вздохнул Роман Григорьевич. — Только хочется свой вклад внести в грядущую победу. Найти бы здесь такие знания, чтобы создать оружие огромной мощности — за месяц закончили бы войну… Ну, пошли. Работать надо.

Ему не терпелось поскорее вернуться на базу пришельцев, чтобы снова погрузиться в океан энциклопедической информации. Даже те отрывочные сведения из физики и астрономии Огонто, которые он сумел отыскать за последние двое суток, грозили переворотом во всех направлениях естественных наук. Узнав о сверхскоплениях галактик и ячеистой структуре Вселенной, Недужко пришел в экстаз. Сегодня он собирался всерьез разобраться со статьей о частицах, из которых состоят нейтроны, протоны и электроны.

Параллельно Котрикадзе будет изучать материалы о источниках и усилителях когерентного электромагнитного излучения. Они могли сделать это еще вчера, но вымотанные лингвисты упросили начальника экспедиции отложить чтение жутких технических текстов хотя бы до утра. Гуманитарии с большим трудом разбирались в формулах и физической терминологии.

Они направились к пещере, но вдруг за спиной раздался тревожный голос Трофимова:

— Роман Григорьевич, на горизонте корабль.

Сквозь линзы бинокля удалось разглядеть японский флаг, трепетавший на мачте, и орудия, укрытые щитами. Трофимов уверенно заявил, что к острову направляется легкий крейсер.

Заглушив машины в полумиле от Туару, японцы без предупреждения открыли огонь. «Забайкальский Комсомолец» получил несколько снарядов среднего калибра, загорелся, лег на борт и медленно опустился на грунт. В бухте было мелко, поэтому трубы, мачты и часть надстроек торчали из воды до самого прилива.

Уцелевшие моряки вплавь добрались до близкого берега и постепенно стекались в лагерь экспедиции.

Потопив пароход, японцы прекратили огонь. По самому острову пока снарядов не выпускали. Поборов первую растерянность, Недужко скомандовал:

— Всем укрыться за деревьями. Зураб, раздай ребятам лучевое оружие из арсенала базы. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы противник высадил десант.

Котрикадзе умчался выполнять приказание. Вскоре из пещеры выбежали четверо сотрудников экспедиции, которым достались лучеметы гонтов. Между тем с крейсера спустили две шлюпки, которые быстро наполнялись вооруженными людьми. Боцман, воевавший в Гражданскую на сухопутных фронтах, деловито распоряжался: безоружным рассыпаться и прятаться за естественными укрытиями, остальным — занять позиции на возвышенностях.

Шлюпки с десантом приближались, подгоняемые дружными взмахами весел, Туару молчал — лучевые пистолеты были оружием ближнего боя. Ободренные пассивностью островитян, японцы безбоязненно подгребли на сотню метров, и тогда Котрикадзе первым нажал спусковую клавишу.

Дрожащий луч перечеркнул шлюпку параллельно водной глади, разрезав и плоть людей, и сталь винтовок. Второй росчерк ствола опустил луч вертикально, распилив пополам деревянное плавсредство. Другая шлюпка попыталась отвернуть и спастись бегством, но ее уничтожили сосредоточенным огнем четырех излучателей.

На крейсере были потрясены молниеносной гибелью десанта. Не прошло и пяти минут, как послышалось урчание машин, из трубы потянулся дымок. Взбурлив винтами воду, корабль начал медленно отрабатывать от берега задним ходом. Трофимов сказал озабоченно:

— Сейчас примется лупить из пушек. Эх, не успели толком окопаться…

Из пещеры осторожно вышел Ордынцев. Повертев головой в поисках руководства, он подбежал, пригибаясь, к валуну, за которым сидели на корточках капитан и начальник экспедиции.

— Роман Григорьевич… — В голосе инженера явственно звучало недоумение. — Я использовал радиостанцию базы, чтобы связаться с Москвой. Мне ответили очень непонятно: точно ли, дескать, что корабль японский…

— А чей же еще? — разозлился Недужко. — Что они имели в виду?

— Ума не приложу… Но Лубянку, кажется, удивило, что корабль стреляет в нас. Потом переспрашивали: «Точно ли японский, а не наш? Точно ли крейсер, а не линкор?»

Крейсер успел удалиться на полторы мили, развернулся к острову правым бортом и навел орудия на Туару. Затем корабль неожиданно исчез из виду, закрытый взметнувшимися стенами белоснежной пены. Когда полотнища брызг вернулись в океан, на берег обрушился грохот взрывов, и стало понятно, что крейсер, накрытый залпом крупнокалиберных пушек, получил серьезные повреждения. Корпус вражеского корабля ощутимо осел на корму. Снаряди падали еще дважды, после чего расстрел прекратился, поскольку исчезла мишень. Там, где недавно покачивался на волнах боевой корабль, теперь лишь плавали обломки.

— Кто стрелял-то? — поразился Роман Григорьевич. — Океан пуст. И самолетов в небе не видно.