Звездный лабиринт – 2 - Мзареулов Константин - Страница 51

Спустя неделю не вышел на службу пожилой инженер-конструктор из секретного подразделения фирмы «Мессершмитт». Когда стало известно, что вместе со стариком исчезли найденные в Польше детали — предположительно это были обломки двигателя инопланетного летательного аппарата, гестапо и СД перетряхнули всех служащих, а также их родственников до третьего колена, при этом были разоблачены два английских шпиона, один американский и один японский. Пропавшего конструктора не нашли, но зато установили, что он был членом компартии со времен Баварской советской республики. Не требовалось большого ума, чтобы понять: бесценные находки уже переправлены в Москву.

… С помощью Вольфа Мессинга были отобраны два десятка оперативных сотрудников НКВД, не подверженных гипнозу. Заодно обследование на устойчивость к внушению прошли высшие руководители СССР. Выяснилось, что среди членов Политбюро только Молотов и Берия обладают зачатками экстрасенсорных способностей. Каждый из них сделал для себя вывод: конкурента придется устранить. Ровно через тринадцать лет Молотов сумеет выполнить эту задачу.

Глава 16

ФАНТАСТИКА И РЕАЛЬНОСТЬ

Первая в Нью-Йорке телевизионная антенна оседлала самую высокую точку города — шпиль небоскреба Эмпайр стейтс билдинг. Михаил с удовольствием осмотрел это во всех отношениях любопытное сооружение. Джон оказался прекрасным гидом и сумел плотно заполнить его немногие свободные часы, чтобы показать основные достопримечательности. Кроме того, издатель был очень интересным собеседником, знал немыслимое количество удивительных историй, которые рассказывал охотно и мастерски.

— Лет семь назад федеральная комиссия по радиосвязи постановила, что телевидение должно служить только научным целям, и поэтому трансляция рекламных передач была запрещена. Так вот, пока этот запрет не отменили, производство телепередатчиков оставалось нерентабельным, и развитие телевидения в Штатах замерло.

— Забавный анекдот, — согласился Михаил. — Вполне в американском духе.

— Представьте себе, я не шутил, — печально поведал Джон. — Вы в России даже не представляете, какие колоссальные доходы приносит этот бизнес. Огромные доходы и огромную власть.

Он рассказал, как в прошлом году Американская федерация рекламы добилась запрета на учебник профессора Рагга. Автор книги осмелился сказать, что реклама оглупляет граждан. Если верить Джону, одна компания, производящая мыло и стиральные порошки, купила привилегию: отныне во время ковбойских вестернов на радио и телевидении передается реклама лишь этой фирмы. Поэтому американцы стали называть «мыльными операми» многосерийные фильмы и радиопьесы, то и дело прерываемые назойливыми призывами покупать моющие средства. История звучала больно уж неправдоподобно, поэтому Михаил решил, что собеседник его разыгрывает.

А может быть, и нет.

На всякий случай Каростин тактично перевел разговор на другую тему.

Вспомнил, как в конце двадцатых годов написал повесть о перспективах телевидения.

— Тогда меня интересовали совсем другие темы, — ностальгически проговорил он. — Прогресс, новая техника, новое общество… Но никак нельзя было подумать о роли рекламы мыла в развитии телевидения или ракетоплавания…

— А я начал писать в годы «великой депрессии», потому что остро нуждался в деньгах, — признался Джон. Михаил рассмеялся:

— Честно говоря, я тоже взялся за литературу ради денег. Но потом стал относиться к фантастике серьезнее.

— У вас отлично получается. Мои авторы были рады услышать о вашем приезде. Надеются увидеть вас сегодня вечером. В редакции соберутся все писатели, которые находятся в Нью-Йорке.

— Я обязательно приду.

— Замечательно!

Джон Кэмпбелл попрощался и убежал по срочным делам. Больше двух лет он возглавлял самый серьезный в Соединенных Штатах журнал фантастики «Astounding Science Fiction», то есть «Поразительная научная фантастика». Вчера Джон каким-то образом нашел Каростина в отеле и взял слово, что московский гость посетит редакцию, где Михаила будут ждать молодые талантливые писатели-фантасты.

Каростин вторично прилетел в США на новейшем транспортном самолете АНТ-39 «Красная Звезда». Четырехмоторный цельнометаллический гигант, прототип разрабатываемого дальнего бомбардировщика, совершил сорокачасовой беспосадочный бросок над Арктикой, доставив в Сан-Франциско несколько орудий для «Халхин-Гола», Почти двое суток Михаил и еще пять пассажиров мерзли в неотапливаемом закутке, отделенном переборкой от кабины пилотов. Во Фриско Каростин согласовал с американскими коллегами конструкцию отсека для радарной станции, которую предполагалось установить на передней мачте линкора. Затем он пересек континент от океана до океана в пассажирском С-3 «Дуглас». В Нью-Йорке он подписал несколько важных документов, а потом встретил Джона…

Михаил рассеянно брел по какой-то авеню. Снова заморосил противный мелкий дождик. Конструктор рассеянно подумал: дескать, неплохо бы закусить сосиской и выпить кока-колы в ближайшей забегаловке, но вместо аптеки или кафе по пути попался магазин радиотоваров. Ассортимент был богатейший: радиоприемники, патефоны, магнитофоны, радиолы. Больше всего Каростина интересовали, конечно, телевизоры, разработкой которых он продолжал заниматься по сей день.

Ни о чем подобном москвичи, конечно, не могли и мечтать. Каких моделей здесь только не было — от двухканальных с крохотным экраном в три дюйма по диагонали, стоимостью сто двадцать пять долларов, до огромных двенадцатидюймовых с переключателем на семь каналов, цена которых приближалась к шести сотням.

Двенадцать дюймов — это же больше тридцати сантиметров по диагонали! Михаил испытывал легкую зависть, а рядом, еще сильней дразня его самолюбие, красовались тяжелые коробки цветных телеприемников. Еще десяток лет назад такие агрегаты считались чистой фантастикой…

— Интересуетесь телевизорами?

Голос, выговаривавший русские слова с заметным акцентом, прозвучал совсем рядом. Повернув голову, Михаил увидел сухопарого мужчину лет пятидесяти в длинном макинтоше и модной шляпе. Взгляд водянистых светло-серых глаз был отнюдь не дружелюбным, а тонкие рыжие усики напоминали о немецких офицерах, которых он встречал весной в Берлине.

— Русский? — спросил Михаил, прикинувшись дурачком. Он не сомневался, что опять встретил немецкого агента, и не ошибся.

— Нет, господин Каростин, я представляю одно дружественное вам государство. Позвольте представиться, обер-штурмбаннфюрер СС Вальтер Ромпе.

— Гестапо? — машинально поинтересовался конструктор и как бы невзначай расстегнул пальто, чтобы в случае надобности сподручнее было выхватывать пистолет.

— Зачем же так грубо… — Немец вроде бы даже обиделся. — Тайная полиция работает внутри рейха, я же служу в такой интеллигентной организации, как политическая разведка… Нам надо побеседовать, а это лучше всего получается во время обеда. Предлагаю посидеть в ресторане — тут поблизости есть очень уютное тихое заведение.

Разговор обещал быть интересным, к тому же в Наркомате госбезопасности его регулярно поучали, что на такие контакты следует соглашаться без опаски. Знать бы только, чего нужно этому фашисту. А то стукнет по башке, запихнет в ящик — очнешься в подвалах гестапо. Мало ли, что он врет, будто в другом отделе состоит, — сказать всякое можно. Нет, все-таки надо соглашаться…

— С удовольствием, — проговорил он. — Только через два часа я должен быть в редакции журнала.

— Будете, — заверил его Ромпе. — Двух часов на первый раз вполне достаточно.

Ресторан действительно оказался уютным и тихим, но сугубо американским, и оба европейца долго ворчали по поводу варваров янки, которые за недолгий срок своей истории так и не научились готовить нормальную еду. После продолжительного изучения меню они заказали по большому бифштексу с жареной картошкой, салат, пиво и несколько видов закуски. Откусив от бутерброда с икрой, эсэсовец приступил к делу: