Зачарованный мир - Мзареулов Константин - Страница 64

Динамия благоговейно рассматривала корешки манускриптов, изредка прикасаясь кончиками пальцев к обложкам. Несколько раз девушка просила жениха перевести названия заинтересовавших ее книг, из чего он заключил, что юная ведьма не владеет кельтским, арабистанским и древнесогдианским языками. Впрочем, нельзя было исключить, что в слабом знакомстве с другими наречиями она просто стеснялась признаться. Зато ромейские и эллинские заголовки Динамия читала совершенно свободно.

– … «Записки о Четвертой Парнасской войне. Путевые заметки византийского купца», – говорила она вполголоса и тут же комментировала: – Ясное дело, какой он был купец – небось лазутчик… На Хоя, «Оружие и воинское искусство демонов и народов Страны Мисирской», «Индра, Кришна, Брама и новая история Хималая», Октавиана Ливийского «Высшая механика», Ибрагима ибн-Сулеймана, «Наблюдения за путями небесных светил», Бенадира Маррана, «Магия абсолютной власти Юсифа Джуга-Шаха: истоки, атрибуты, обряды» Фарида Салеги из Беер-Шевы… Да уж, интересно должно быть. Особенно для тебя.

Улыбаясь, Сумук обратил ее внимание на пергаментный свиток Фотия – знаменитого воина и оружейного мастера из Трои. Когда город осадили ахейские полчища, мастер возглавил пехотную фалангу, которая шесть лет наводила ужас на спартанцев. Потом стрела Ахилла поразила-таки Фотия, но Арес упросил Зевса принять троянца на Олимпе. Став полубогом, Фотий долгое время работал подмастерьем в кузнице Гефеста, изредка участвовал в сражениях, выступая обычно оруженосцем то ли самого бога войны, то ли его сына Деймоса. Мемуары свои Фотий довел до событий, непосредственно предшествующих штурму Олимпа воинством Элохима и Люцифера.

– Он много и увлеченно рассказывает о мастерстве Гефеста, – с воодушевлением поведал джадугяр. – Я надеюсь, что смогу воспользоваться его рецептами и другими древними записями, чтобы выковать меч, какого еще не было в мире – ни у людей, ни у богов.

Не разделявшая его оружейных восторгов Динамия рассеянно кивнула. Тем временем ее взгляд, обежав стеллажи, остановился на толстенной инкунабуле, позеленевший бронзовый переплет которой украшали серебряные знаки клинописи.

– Неужели… – Девушка непроизвольно сделала шаг назад. – Неужели это язык атлантов?

– Молодец, разбираешься. – Сумук ласково погладил ее кулачок. – Это «История крушения великого царства»– труд Карда, одного из последних авторов Посейдониса. Сын великого Дойла повествует о трех столетиях, когда пришла в упадок и сгинула Атлантида.

– Дойл? – Динамия наморщила лобик. – Кто такой Дойл?

Похоже, она в самом деле ничего не слыхала о знаменитом полководце, сумевшем – пусть ненадолго – объединить гибнущую империю атлантов и нанести беспримерное поражение демоническим силам Магриба. В результате и по сей день Сахара – в прошлом цветущая страна – напоминает большой ящик с раскаленным песком, поглотившим города и нивы, а также народы, даже имена которых вычеркнуты на веки вечные из людской памяти. Только коротким было торжество атлантов. Наемный убийца поразил Дойла коварным клинком, а вскоре Анхра-Майнъю обрушил на обезглавленную Атлантиду страшный удар, и огромный остров погрузился в пучину…

– Многие атланты, как ты знаешь, спаслись, – задумчиво проговорил Сумук. – Расселились по разным странам, передавая свои знания и умения другим народам… Но вот что интересно: они так и не смирились со смертью Дойла. Сквозь бездну тысячелетий сохранились легенды, будто великий воитель не убит, а лишь зачарован и в некий особо важный момент истории он проснется, чтобы вновь спасти мир…

Понимающе хмыкнув, Динамия вновь повернулась к стеллажам, без особого интереса просмотрела труды по демонологии, секретные наставления к оружию магического поражения, книги о разведении и дрессировке драконов. Взор ее задержался лишь на полке, где стояли пособия по составлению заклинаний.

– И все это ты прочитал? – вырвалось у девушки. – Тогда ты должен быть еще умнее и могущественнее, чем я думала!

– Спасибо, маленькая, – умилился гирканец.

Не в силах более сдерживаться, он осторожно взял ведьмочку за плечи и притянул к себе. Впервые за все время их знакомства она не сопротивлялась, и губы их соединились в долгом, сладостном, одновременном вдохе. Потеряв голову от счастья, Сумук жадно целовал любимую в губы, глазки, щечки, лобик, волосы, а Динамия, задыхаясь, шептала что-то невразумительное, но бесконечно приятное. Потом вдруг резко высвободилась из его объятий и глухо проговорила, отводя взгляд:

– Перестань, не надо. Никогда больше так не делай.

– Почему не надо? Что значит никогда? Чего ты боишься?! – обиженно взвыл Сумукдиар. – Знаешь ведь: ничего плохого я тебе не сделаю. Обещал, что женюсь, – значит, будет тебе и обряд по всем правилам, и жрецы прогнусавят все положенные заклинания, будто действительно своих демонов представляют.

– Не в том дело. Просто не хочу… – Девушка упорно смотрела в сторону, затем сказала без всякого выражения: – Голоса какие-то. Наверное, еще гости приехали.

И правда, со двора доносился веселый шум. Нехотя отодвинув засов, агабек отворил дверь. Сказал:

– Пора уже всем собраться. А это – или дядюшка прибыл, или акабские вожди зашевелились.

Это был именно дядюшка. Перед входом в замок, на лестнице обнимались Друид Шахбази и Бахрам Муканна-Ганлы. Вокруг оживленно галдели офицеры Гирканского полка и сопровождавшие Муканну сотники племенных отрядов – еще те головорезы. Дядя хлопал отца по плечу и спине, не без зависти отмечая, что тот вроде помолодел. Друид же, в свою очередь, выразительно поглаживал шурина по солидному брюшку и ехидно напоминал: дескать, когда-то предводитель южных племен был несравненно стройнее.

– Живот у меня вырос от лет, а не от котлет, – заявил дядя, вызвав этой репликой новый приступ всеобщего смеха.

Очередной всплеск эмоций сопутствовал появлению Динамии. Узнав, что перед ним невеста любимого племянника, дядюшка долго восторгался ее красотой, цветисто одобрял тонкий вкус Сумукдиара, после чего осведомился, можно ли поцеловать ручку столь ослепительной пери. «Если позволит мой повелитель», – потупив взор, коротко отвечала ведьма.

Потом хозяева замка, а также их ближайшие друзья и родичи заперлись в палатах верхнего этана. Моментально сбросив маску добродушного старого гуляки и вновь превратившись в сурового племенного вождя, Муканна деловито осведомился:

– Всех собрать сумел?

– Как же, соберешь этих… – Сумук с трудом удержал многоэтажное высказывание. – Не прибыли Салгонадад Табардан, Максуд Абдулла, Уль-Хусейн. И твой сын тоже.

– Шакалья кровь! – свирепо рявкнул дядя. – Или боятся выступать, или решили брать столицу без нас.

– Возможно, и то и другое одновременно, – предположил Друид. – Начнем без них, я думаю. Если кто и появится, в чем я очень сомневаюсь, так присоединится к нам попозже.

– Конечно, – в один голос ответили Сумукдиар и Бах-рам Муканна. – Надо начинать.

И в разные концы замка были посланы нукеры, чтобы собрать съехавшихся за последние три дня гостей в главный пиршественный зал.

На огромном столе не было обычного обилия блюд с угощением – только кувшины, полные некрепких прохладительных напитков, а также хлеб, сыр, фрукты и сладости. За столом уже сидели верховный колхидский маг Серапион и командир Гирканского полка сарханг Нимдад. Когда Друид, Бахрам и Сумук заняли свои места, в зал вошли Саня Пушок и сопровождавший его Леонид Кудряш. Последний имел столь жутко неухоженную русую бороду, что стоило Сумукдиару глянуть на него, как из глубин памяти непроизвольно выродилось полупонятное слово «варнак». Впрочем, оказалось, что Леня был отличным мужиком – надежным и, несмотря на устрашающую внешность, незлобивым.

Затем переступил порог Симеон – младшой царедарский волхв, представлявший Светобора. Немного сконфуженно, словно чувствуя себя лишней в этом обществе, проскользнула из коридора и пристроилась в уголке Динамия. Степенно сели за стол Ахундбала и Агакиши – средних лет чародеи-мидийцы. Двенадцатым был Ак-Годжа – местный колдун, с которым Сумук встречался дней десять назад, когда зарубил водяного ишака. Тахтабадский марзабан Элькан не приехал, но прислал с гонцом письмо, в котором заверял, что поддержит любое решение, направленное на низвержение Черного Пророка.