Экстремальные услуги - Мзареулов Константин - Страница 68

Следующий маневр выбрасывает нас над атмосферой. Радар сообщает новость, от которой душа начинает петь и плясать, как дикие обитатели Драконовых гор, и я восторженно кричу:

– Рози, погляди, наши пришли!

– О, пламя Преисподней! – стонет она.

Из черной дыры выходит земная эскадра. Головным летит линкор «Дракон», за ним – два крейсера. Распознаватель отзыв-сигналов подсказывает: «Акула» и «Касатка».

Наш отряд идет тем же стандартным курсом ЧД – Улье, поэтому оказывается точно позади орионской флотилии. Классическая позиция для неотразимого залпа в спину. Противник просто не успеет затормозить, чтобы уклониться. Бортовые лазерные пушки «Херувима» сбивают часть торпед «Дракона», но все-таки линейный крейсер орионцев и «Страшный» получили по боеголовке в кормовые отсеки. Корабли Малой Галактики форсируют двигатели, уходя от боя. «Мощный», полчаса назад подбитый моими пушками, еле ковыляет.

Я успеваю заметить, как воронка черной дыры выбрасывает еще несколько кораблей. Кажется, это десантные баржи имперского флота везут космическую пехоту для оккупации Ульса. Уточнить не удается, потому что мой «Гладиус» подбит. Не могу понять, кто именно в меня попал. Истребителей поблизости не было – значит, достали выстрелом с планеты или орионцы задели шальным выстрелом с предельной дистанции.

Впрочем, выяснять такие подробности нет ни времени, ни смысла. У «Гладиуса» неровно срезано верхнее левое крыло и не работают гравигены. Пора капультироваться.

По-умному надо бы сначала пристрелить Розетту, но колпак кресла заклинило, не поднимается. Ладно, пусть судьба решает – если не разобьется, то выживет… Выстреливаю орионку, потом включаю катапульту своей капсулы. Очутившись под облаками, вижу парашют Рози километрах в двадцати к западу.

Нетрудно догадаться; противник станет искать меня рядом с упавшей капсулой. Поэтому на высоте трех километров открываю прозрачное яйцо и совершаю посадку, воспользовавшись гравигенным поясом. Отлетев подальше от капсулы, ярко-красный парашют которой виден чуть ли не из космоса, я приземляюсь на холмистой равнине. Здесь растут высокие травы, а кое-где разбросаны небольшие рощицы. Есть где спрятаться.

Напившись из родника, я сказал сам себе: – День прошел не зря. Теперь надо продержаться еще часа два и дождаться встречи с имперским десантом. – Сказать такое просто. Продержаться – сложнее, но тоже можно. Из средств выживания у меня имеются пистолет и карабин с боезапасом на три сотни выстрелов. Дополняют этот арсенал литровая фляга с водой и солдатский паек. Короче говоря, если я умру сегодня, то не от голода.

Снова как в молодые годы: бегаю по горам, обвешанный оружием. Точнее, бежать мне некуда, поэтому я просто залегаю в траве на вершине холма и предаюсь печальным мыслям. Обиднее всего вспоминать о кристаллической библиотеке Восьми Царств, которой воспользуется кто-то другой

Погоня появилась примерно через час – десяток полицейских с двумя собаками. Подпустив их на полсотни метров, я перестрелял всю ораву, в результате чего обзавелся видеофоном и покидал в подсумок еще несколько обойм к карабину. Затем, пробежав по дну ручья несколько километров к северу, снова спрятался в зарослях. Здесь меня нашел следующий патруль, расправившись с которым я стал обладателем шестиместного аэромобиля с надписью на борту: «Военная полиция Освободительной армии».

Рация машины ловит обрывки переговоров, из которых можно понять, что орионская эскадра кружит возле планеты, не подпуская наших к Ульсу. Оба соединения энергично обмениваются залпами, корабли получают повреждения, но в общем силы равны. Исход боя зависит от того, кто первым подтянет подкрепления

Часом позже, бесцельно летая над степью, натыкаюсь на разбитый транспорт, который сам же и подстрелил. Вокруг слоняется около сотни солдат – малая доля тех, кто летел на нем. Красиво получилось – никогда еще я не убивал одним махом такую ораву.

Солдаты под присмотром сержанта выгружают из трюма танки. Я даже присвистнул, увидев эти машины – «Молния-М17», предпоследняя орионская модель. Врожденная жадность не позволяет мне пролететь мимо.

Приземлившись рядом, я снимаю карабин с предохранителя и направляюсь к ближайшему танку. И тут какой-то солдат, явно родом с Альгамбры, узнал меня

– Ты убийца! – кричит он, дребезжа характерным южным выговором – Почему еще жив? Мои сыновья должны были покончить с тобой.

– Бекзаде? – догадался я.

– Откуда ты меня знаешь? – фельдфебель явно поражен.

Я удивленно бормочу:

– Надо же, где судьба старых знакомых сводит.

Про судьбу его сыновей я рассказывать не стал, а просто продырявил длинной очередью и самого фельдфебеля и других случившихся рядом наемников. Остальные бросились врассыпную, и я без помех забрался в люк танка. Это была очень удобная машина с очень простым управлением. По штату экипаж должен состоять из двух операторов, но я вполне справляюсь один.

Оружие работает выше всяких похвал. Все мятежники, пережившие падение из космоса, легли рядом с разбитым транспортом – обожженные, разорванные, продырявленные.

Наверное, оказавшись в таком положении, умный человек спрятался бы в громадном корпусе упавшего корабля. Но монтеплатовец, носящий агентурную кличку Уран, не отличается рассудительностью и давно избавился от полезного инстинкта самосохранения

Заглянув в блокнот, нахожу снятую с Инфосети карту планеты и устанавливаю, что ближайшая крепость противокосмической обороны находится всего в сорока километрах от меня. Полчаса полета на «Молнии».

Здесь не меньше дюжины стволов средней мощности – их лучи способны повредить крейсер на дистанции до пятисот километров. Даже «Дракону» не стоит приближаться к этим установкам – сосредоточенный лучевой обстрел теоретически способен пробить обшивку линкора. Если персонал умеет пользоваться этой техникой, нашим кораблям не поздоровится.

Найти командный бункер не сложно, его демаскирует мощный букет антенн. Танковые пушки сметают ограждение и капониры охраны. Уцелевшие солдаты мечутся по территории объекта, беспорядочно стреляя из бластеров и ракетометов. Танк получает несколько попаданий, но серьезных повреждений нет Накрываю боевиков широкими выхлопами плазмы, стараясь не повредить антенны. Очистив площадку, фокусирую выхлоп и тремя выстрелами вышибаю ворота бункера. Еще один поток плазмы – для дезинфекции – направляю в открывшийся проход.

Нетерпеливо прогуливаюсь среди коптящих развалин, поглядывая на оплавленную дыру. Внутри шипят воронки пожарной автоматики, но извергаемые ими струи воды мгновенно переходят в газообразное состояние, и наружу валят густые клубы пара. Пользуюсь передышкой, чтобы выпить соды – в таком бою не помешает максимальная реакция.

Наконец тоннель немного остывает. Термометр сообщает, что внутри по-прежнему очень жарко, но опасности свариться заживо больше нет.

Подсвечивая фонариком, иду по колено в горячей воде. Обостренный слух предупреждает о затаившихся в темноте врагах. Выключаю фонарик и поливаю тоннель металлом. Перешагиваю через трупы, открываю дверь и вхожу в главный бункер. За мной с шумом врывается вода, а противопожарный душ продолжает поливать давно погасший пожар.

В аппаратной всего четыре человека, которые не слишком умело пользуются малокалиберными пистолетами. А я сейчас на пределе чуткости и ловкости – все имплантированные органы переведены в режим форсажа. Пули противников посвистывают в стороне, а мои выстрелы не знают промаха. Четыре трупа лежат на мокром полу, их кровь окрашивает медленно прибывающую воду.

Надо спешить. Уже натекло по щиколотку. Если вода поднимется еще на полметра, может затопить оборудование, и тогда дело запахнет коротким замыканием.

Принимаю командование, проверяю систему огневого контроля. Все огневые точки готовы к залпу. Навожу три пусковые установки на крейсер «Сильный», остальные – на «Херувим». Две трети лучевых орудий смотрят на «Серафима», треть – на «Страшного». Кажется, никого не забыли, а на «Мощного» можно не обращать внимания.