Экстремальные услуги - Мзареулов Константин - Страница 48

– Как я слышал, этажом выше можно неплохо гульнуть, – с готовностью подхватываю я. – Составите компанию одинокому скучающему коммерсанту?

За рюмкой ликера мы договориваемся встречаться, когда девицы будут свободны от присутствия супругов Рыбки проглатывают наживку и немедля приступают к обсуждению деталей, открытым текстом называя свои расценки.

Идиллию нашего первого романтического свидания бесцеремонно прерывает Рози, подкравшаяся к нам незаметно Она заявляет, что начальством велено доставить меня на полигон. В коридоре я спрашиваю:

– Будешь меня опекать?

– Надеюсь, недолго.

Она проводит меня через парк к аэромобилю, и по дороге мы натыкаемся на Абдулхасана Алаверди по кличке Упырь. До выборов 2276 года он был министром пропаганды, а после путча в 2287-м на полтора года стал президентом «суверенного» Монтеплато, одновременно возглавляя нацистскую Партию братства и процветания.

Упырь, по своему обыкновению крепко поддатый, бродит по парку замка в сопровождении телохранителей в штатском. Он экспансивно размахивает руками и разговаривает сам собой, с деревьями, с облаками. Наверное, репетирует какую-нибудь речь А может, окончательно сошел с ума. Я почти не сомневаюсь, что Упырь в здешней компании за главного.

Трибуны для зрителей выстроены на возвышенности, перед которой оборудован полигон. Площадки для тактических учений тянутся на много километров. Слева к полигону примыкает военный сектор космодрома, на котором стоят готовые к старту истребители – не меньше полусотни машин

После утренней стрельбы приняты повышенные меры безопасности – повсюду полно копов и солдат Охраной мероприятия руководит лично Жирный Педик – великий сыщик, упустивший грабителей, обчистивших виллу его любовника, однако безошибочно находивший политических врагов режима Правда, восстание ангмарцев он тоже прохлопал.

На трибунах сидят Аль-Зумруд, Молла Асим, другие эмигранты, среди которых мне знакомы бывший канцлер Авалона и госсекретарь Брахмы. Чтобы уважаемая публика имела возможность в деталях насладиться происходящим на отдаленных концах полигона, установлены мониторы Проще говоря, оборудование – как на олимпийском стадионе у нас в Голконде, где каждый зритель может наблюдать состязания на дюжине площадок.

Увидев меня, Аль-Зумруд делает приглашающий жест, и мы подходим к ложе для вождей Хаджи Альфонс говорит своим сообщникам:

– Вот чародей гиперспейса, о котором я рассказывал Громадный, как буйвол, Дохтур-Похтур благосклонно кивает, интересуется, из какого я клана (упоминание о Большой Змее с Южной Мальвины ничего ему, конечно, не говорит), и напыщенно сообщает, что на гостеприимном Ульсе расселилось свыше двух миллионов беженцев с Монтеплато, сторонников Партии братства и справедливости.

– И не только с Монтеплато, как я погляжу…

– Да, здесь собрались многие изгнанники, готовые сражаться против имперской тирании, – подтверждает Аль-Зумруд. – Вся эта область планеты стала пристанищем для политических изгнанников.

Кажется, он намерен затянуть длинную и бессмысленную речь, переполненную проклятиями по адресу Империи. На мое счастье, голос Хаджи Альфонса заглушается отдаленным ревом двигателей

С космодрома взлетают истребители. Между прочим, ревут они не в полную силу, и это означает, что стартовые площадки оборудованы гравигенами.

Две пары истребителей проносятся над полигоном, десятикратно обгоняя звук. Сделав вираж, возвращаются, уменьшив скорость почти втрое. Понятное дело: на демонстрационных учениях они будут обстреливать мишени лишь наверняка – на минимальных скоростях и с предельно малых высот.

По полю расставлена списанная боевая техника, построены оборонительные сооружения, жилые и промышленные корпуса. Первым заходом истребители выпускают снаряды класса «пространство – поверхность», на втором – бьют из малокалиберных автоматических и лучевых орудий. Несмотря на тепличные условия стрельбы, поразить удается от силы каждую четвертую мишень. Впрочем, зрители темпераментно восхищаются и каждым попаданием, и позорными промахами.

Затем на поле битвы вступают наземные силы. Двойная линия танков проползает мимо трибун, паля по имитациям огневых точек. Следом летит пехота на броневиках – что-то около двух рот. Спешившись, солдаты врываются в макет города и, захватив несколько зданий, занимают оборону.

Снова гремят разрывы управляемых снарядов. Трассеры падают из-за облаков, да и калибр солидный. Наверное, стреляют настоящие боевые корабли – те самые корветы, которые я видел утром. На этот раз все мишени уничтожены буквально двумя залпами. Ясно, что флотом здесь командует настоящий адмирал. Серьезный противник.

А с севера выдвигается подкрепление. Увеличив изображение на мониторе, различаю колонну боевых роботов, которые лихо катятся на колесах и на ходу ведут плотный огонь. Опорный пункт уничтожен. На городской окраине роботы приподнимают колесные шасси и бросаются в атаку на восьми паучьих ножках. После оживленной перестрелки с бронепехотой роботы окопались, оборудовав укрепленную полосу. Их стрелковые ячейки стремительно соединяются траншеями и ходами сообщения.

Следующий этап – отражение контрудара. «Противник» стремительно атакует, охватив городок с юга. В бой брошено все, чем располагают мятежники: танки, артиллерия, броневики, роботы. На мой взгляд, солдаты свирепы и метко стреляют, но подразделения сколочены неважно. Командиры батальонов действуют неуверенно, генералы и вовсе не умеют командовать масштабным сражением.

Потом на полигон со стороны горного хребта врываются очень крепкие подразделения, которые на две головы превосходят остальных по боевой подготовке. На крыше башни каждого танка замечаю нарисованный белой краской восьмиконечный белый крест, такие же кресты имеются на касках пехотинцев. Роты и батальоны действуют очень грамотно и немедленно оттесняют превосходящие силы обороняющихся. Здесь тоже чувствуется рука умелого командира. «Восьмиконечные» быстро подавляют оборону плотным огнем и, охватив опорный пункт с флангов, принуждают находящихся там капитулировать.

На трибунах шум и гомон. Внезапно рядом слышится лязг, кто-то невидимый отталкивает меня, и грубый голос рявкает:

– Все убиты!

Расстегивая «балахоны невидимости», материализуются солдаты, украшенные все теми же восьмиконечными крестами. Аль-Зумруд говорит раздраженно:

– Передайте генералу, что я недоволен. Не стоило устраивать такое шоу.

Дохтур-Похтур, кажется, сильно напуган, потому что объяснения дает подрагивающим голосом:

– Сам переговори с Аугусто. Выходки пьяного ублюдка невозможно выносить.

Капитан, командовавший группой диверсантов-невидимок, небрежно козыряет и уводит свой спецназ.

Публика расходится. Подозвав меня, Хаджи Альфонс интересуется, как мне понравилось представление. Честно отвечаю:

– Пехота слабовата, если не считать подразделений, которые появились последними. И еще на ваших истребителях плохо настроены прицельные устройства.

После недолгих уговоров он везет меня в ангар. Выбираю машину с бортовым номером «49». Прицел действительно в жутком состоянии, к тому же конструкция не знакома, но примерно за час неторопливой работы я привожу технику в человеческий вид.

– Хочешь сказать, что теперь он будет стрелять точнее? – В голосе Аль-Зумруда звучит сомнение.

– Если не возражаешь, могу показать, что такое настоящая стрельба. Он хмурится.

– Каким образом?

– Поднимусь над атмосферой, а потом с пикирования разнесу к чертовой матери все мишени, оставшиеся невредимыми после той деревенщины, из которой вы пытаетесь сделать боевых космолетчиков.

– Какой дурак выпустит тебя в космос, чтобы ты сбежал! – морщится бывший однокурсник.