История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович - Страница 81

византийского происхождения. Но он не избегает и других источников.

Некоторые его легенды идут с Запада. Недавно он предпринял обработку

фольклора разных примитивных народов и уже опубликовал кавказские,

сибирские, тибетские и кабильские народные сказки в собственной редакции.

Ремизовские легенды – связующее звено между его прозой и поэзией.

Аполлон Тирский написан в чистейшей разговорной манере, а ранний

Лимонарий (1907) – в высоком славянском стиле с лирической окраской. Его

«стихи» (за малым исключением написанные не стихотворным размером, а

ритмической прозой) почти так же разнообразны, как его «проза». Сюда входят

очаровательные стихотворения в прозе, которые вместе со сказками Асыки

составили книгу Посолонь и ее раздел К морю-океану. Сюда входят и лучшие

страницы из Шумов города, внушенные жизнью Петербурга в 1918–1921 гг.,

как, например, изумительные «заборы», лирика о весне после «звериной» зимы

1919–1920 гг.: проходя по петербургскому предместью, где последние заборы

разбираются на дрова, он внезапно видит вдали безграничное море. Многие его

стихотворения в прозе полны пафоса и риторики, но это искупается

великолепным мастерством слова и силой эмоции. Таково Слово о погибели

Русской земли, написанное в сентябре 1917 г. Оно пронизано страстной

любовью и горячим страданием за родную землю.

Но в целом ремизовская поэзия «вторична»; это стихи «книжника»,

которые не были бы написаны, не удь старинной поэзии в древних

канонических и апокрифических книгах. Эта вторичность видна и в его пьесах-

мистериях, также основанных на апокрифических и народных пьесах. Тем, кто

любит Ремизова-юмориста, не придется по вкусу ни Бесовское детство, ни

Георгий Храбрый, ни Иуда, принц Искариотский. Это пьесы ритуальные,

иератические, пропитанные древними поверьями и символизмом. Даже Царь

Максимилиан (1918), основанный на нелепой и забавной народной одноименной

пьесе, превращен в мистерию с глубокими символами. Тут Ремизов более чем

где-либо является современником символистов. Насколько велико было влияние

стиля его прозы и его провинциальных вещей, настолько же мало влияния

оказали его поэзия и драматургия. Основное отличие между Ремизовым и его

последователями коренится в разнице поколений; те, кто родились около

1885 г., в главном своем выражении мистики и символисты; те, кто родился

позже, – нет. Ремизов – мастер, лингвист, реалист – имеет множество

последователей; Ремизов – поэт и мистик – влияния не имеет.

2. А. Н. ТОЛСТОЙ

Характерной чертой для писателей пост-символистского поколения (как я

уже указывал в предыдущей главе, говоря о более молодых поэтах) является

сознательное отвержение всякой идейности. Всевозможные «вопросы»,

проблемы и всяческая мистика стали немодными и вскоре станут полностью

запретными. Жизнь принимается такой, какая она есть, и новый реализм вырос

на месте ухищрений символизма и бесплодных исканий Горького и Андреева.

178

Этот реализм и отсутствие какой бы то ни было «идеологии» отчетливо видны в

произведениях первого романиста новой школы, которому удалось завоевать

всеобщее читательское расположение. А. Н. Толстого можно причислить к

новой пост-символистской школе, во-первых, потому, что его литературная

индивидуальность сформировалась под влиянием символизма – на «Башне»

Вячеслава Иванова и в населенной обезьянами квартире Ремизова; во-вторых,

потому, что, хотя в основе своей он наименее мистический и метафизический

писатель из всех, он при этом совершенно свободен от «идеологических

требований», без которых не могло быть до-символистского писателя

реалистической школы.

Граф Алексей Николаевич Толстой родился в 1882 г., в Самарской

губернии. Он принадлежит к той же ветви семьи, что и его знаменитый

однофамилец, и другой однофамилец и тезка – поэт Толстой. Мать его была

Тургенева. Он происходит из класса, не имевшего ничего общего с

интеллигенцией. Да и как писатель он с самого начала принадлежал к новой

поэтической и артистической петербургской богеме, а не к старому,

воодушевляемому общественными интересами литературному миру. Он

появился в печати в 1908 г. книгой стихов, за которой в 1909 г. последовала

прелестная книга народных сказок, а в 1911 – вторая книга стихов. Он обещал

стать очень интересным поэтом, но еще до этого стал писать рассказы, и его

книга рассказов в 1910 г. имела большой успех. После 1911 г. он больше стихов

не писал. В довоенные и военные годы он был видной фигурой петербургского

литературного мира, и его рассказы и романы с удовольствием читались

многочисленными читателями. Он начал писать пьесы, которые тоже имели

некоторый успех. Но военные его рассказы (он отправился на фронт как

военный корреспондент) ничего не прибавили к его репутации и не делают ему

чести. Во время Гражданской войны он оказался на стороне белых и после

эвакуации Одессы (1919) поселился в Париже. Но в 1921 г., когда началась

сменовеховская кампания примирения с большевиками, он, соблазнившись

подобием большевистского национализма, перешел на сторону Советов.

В течение некоторого времени он был литературным редактором

большевистской газеты в Берлине, а затем возвратился в Россию. Его «смена

вех» не оказала влияния на эмигрантскую среду, поскольку его моральная и

интеллектуальная репутация никогда не стояла особенно высоко и никто

никогда не принимал всерьез его поступков.

Самая выдающаяся черта личности А. Н. Толстого – удивительное

сочетание огромных природных дарований с полным отсутствием мозгов. Пока

он просто и доверчиво отдается потоку своей природной творческой мощи, он

очаровательный и ни на кого не похожий писатель; стоит ему покуситься на

выражение мыслей – и он становится жалок. Поскольку он очень редко

полностью воздерживается от мыслей, очень немногие его произведения

безупречны. Но по изобразительному дару и стихийной творческой силе мало

кто из современных писателей ему равен, и уступает он разве только одному

Андрею Белому. Одно из лучших его качеств – великолепный, вкусный, не

книжный русский язык, которому он научился у себя дома, в Самаре, и

которому дал волю под влиянием Ремизова.

Стихи его по большей части написаны на фольклорные сюжеты; их темы –

мифологические картины природы или народные легенды. Мифологические

стихи были очень высоко оценены мифопоэтическими мистиками «Башни»; но

лучшие качества Толстого ярче проявились в легендах, свободных от всяких

мифологических додумываний; они полны мыслей и, даже когда граничат с

бессмыслицей, заражают своей непобедимой жизненной силой. То же можно

179

сказать о Сорочьих сказках (1909), таких бодрящих и восхитительных именно

потому, что они свободны от малейших умственных и эмоциональных

элементов: это чистая радость воображения, освободившегося от законов

причинности.

Из рассказов Толстого лишь немногие вполне хороши, и это не только из-

за его вечных стараний преодолеть свою умственную ограниченность, но и по

причине глубинного дефекта его таланта: у него великолепная манера рассказа,

но полное неумение его построить. Все его рассказы производят впечатление

какого-то странного алогичного головокружения: никогда не знаешь ни что

произойдет, ни почему. Закон причинности в его мире отсутствует, и рассказы

развиваются не то как сны, не то как сказки. Это могло бы и не быть

недостатком, если бы Толстой понимал свою ограниченность и не старался