История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович - Страница 27

Официальные доклады Суворова нередко написаны в неожиданной и

запоминающейся форме. Его писания так же отличаются от

общепринятой классицистической прозы, как его тактика – от

тактики Фридриха или Мальборо. В некотором смысле это был

первый русский романтик, и в старости его настольной книгой был

Оссиан в прекрасном русском переводе Кострова, с посвящением

великому солдату.

7. КАРАМЗИН

Последние годы царствования Екатерины увидели начало

литературного движения, связанного с именем Карамзина. Это не

было революцией. Дух восемнадцатого столетия оставался живым

еще долго, и новое движение в значительной мере утверждало этот

дух. Реформа литературного языка, его самая поразительная и

заметная черта, была прямым продолжением реформ Петра и

Ломоносова с их европеизацией и секуляризацией. Но поскольку и

сама Европа изменилась за истекшее время, то новая волна

европеизации принесла с собой новые идеи и новые вкусы –

чувствительность Ричардсона и Руссо и первые признаки мятежа

против классицизма.

Главным вопросом, однако, был вопрос о языке. Целью

Карамзина было сделать литературный русский язык менее похожим

на старые церковные языки – славянский и латынь, и более похожим

на французский, новый язык образованного общества и светской

науки. Он заменил тяжелый германо-латинский синтаксис, введенный

Ломоносовым, более изящным французским стилем. Выбрасывая

славянские слова сотнями, Карамзин во множестве вводил

галлицизмы – точные переводы с французского слов и понятий,

связанных с новой чувствительностью или с достижениями науки.

Реформа имела успех и была немедленно принята большинством

писателей. Но ни в коем случае не следует думать, что она принесла

языку одну только пользу. Она не приблизила литературный русский

к разговорному, она просто один иностранный образец заменила

другим. Она даже увеличила разрыв между письменным и

разговорным языком, ибо фактически покончила с ломоносовским

разделением на три стиля, слив их в один средний и на практике

отбросив низкий.

Сомнительно, столь ли много язык выиграл, как предполагают,

от исключения такого множества славянских синонимов: они

добавляли колорит и разнообразие. Своей реформой Карамзин

способствовал увеличению разрыва между образованными классами

и народом, а также между новой и старой Россией. Реформа была

антидемократической (и в этом она была истинным порождением

XVIII века) и антинациональной (также и в этом, и даже более). Но

что бы мы ни говорили, она победила и ускорила наступление эры

классической поэзии. Высшее оправдание карамзинского языка в том,

что он стал языком Пушкина.

Другим аспектом карамзинского движения было появление новой

чувствительности. Оно было подготовлено медленным

просачиванием сентиментальных романов и эмоциональным

пиетизмом франкмасонов. Но культ чувства, покорность

эмоциональным импульсам, концепция добродетели как проявления

природной доброты человека – все это впервые стал открыто

проповедовать Карамзин.

Николай Михайлович Карамзин родился в 1766 г. в Симбирске

(на средней Волге), в семье провинциальных дворян. Он получил

хорошее среднее образование в частной школе немца – профессора

Московского университета. После школы он чуть было не стал

беспутным, ищущим одних развлечений дворянчиком, но тут он

встретил И. П. Тургенева, видного масона, который увел его со стези

порока и познакомил с Новиковым. Эти масонские влияния сыграли

главную роль в оформлении мировоззрения Карамзина. Их смутно-

религиозные, сентиментальные, космополитические идеи вымостили

путь к пониманию Руссо и Гердера. Карамзин начал писать для

новиковских журналов. Первой его работой был перевод

шекспировского Юлия Цезаря (1787). Перевел он также и Времена

года Томсона. В 1789 г. Карамзин уехал за границу и провел там,

странствуя по Германии, Швейцарии, Франции и Англии, около

полутора лет. Вернувшись в Москву, он стал издавать ежемесячник

Московский журнал (1791–1792), с которого и начинается новое

движение. Большая часть помещенных в нем материалов

принадлежала перу самого издателя.

Главным его произведением, там напечатанным, были Письма

русского путешественника, принятые публикой чуть ли не как

откровение: ее взору явилась новая, просвещенная,

космополитическая чувствительность и восхитительно новый стиль.

Карамзин стал вождем и самой выдающейся литературной фигурой

своего поколения.

В царствование Павла (1796–1801) усиливающиеся строгости

цензуры заставили Карамзина замолчать. Но либеральное начало

царствования Александра I побудило его вернуться к литературной

деятельности. В 1802 г. он затеял новый ежемесячник Вестник

Европы, в котором много места уделялось политике. Он судил о

современных событиях с точки зрения сентиментализированной

плутарховой «добродетели», осуждал Наполеона и прославлял

Вашингтона и Туссен-Лувертюра. В 1804 году Карамзин перестал

издавать свой журнал, оставил литературные труды и целиком

посвятил себя историческим разысканиям.

Все литературные произведения Карамзина написаны между

1791 и 1804 гг. Сегодня их литературная ценность не кажется

значительной. Он не был творцом, он был переводчиком, школьным

учителем, импортером иностранных богатств. Помимо того, что он

был самым культурным, он был и самым изящным писателем своего

времени. Нежность стиля – вот что поражало его читателей больше

всего. Никогда русская проза так не старалась очаровать, заворожить

своего читателя. Державин, впоследствии примкнувший к

антикарамзинистам, был первым, с энтузиазмом приветствовавшим

Письма русского путешественника. Его приветственные стихи

кончались словами:

Пой, Карамзин! И в прозе

Глас слышен соловьин.

Все ранние сочинения Карамзина носят на себе печать «новой

чувствительности». Это произведения человека, впервые открывшего

в собственных чувствах неиссякаемый источник интереса и

удовольствия. Он несет благую весть чувствительности: оказывается,

счастье состоит в том, чтобы слушаться своих первых побуждений;

чтобы быть счастливыми, мы должны доверять своим чувствам, ибо

они натуральны, а Натура добра. Но руссоизм Карамзина умеряется

врожденной посредственностью (в необидном, аристотелевском

смысле этого слова). Его сочинения всегда отличаются изящной

умеренностью и изысканной культурой. И чтобы напомнить, что мы

все еще находимся по уши в восемнадцатом веке, заметим, что его

чувствительность никогда не расстается с разумом, который судит по

меньшей мере так же остро, как чувствует.

Сюжет первой и самой известной повести Карамзина Бедная

Лиза – история соблазненной девушки, которую покинул любовник, и

она кончает с собой – любимый сюжет эпохи сентиментализма. Успех

повести был ни с чем не сравним. Пруд в окрестностях Москвы, где

Карамзин устроил Лизино самоубийство, несколько лет оставался

местом паломничества московских чувствительных юношей и дам.

Карамзин был первым русским автором, придавшим прозаическому

сочинению ту художественную отделку и ту степень внимания,

которые подняли прозу в ранг литературы. Но вообще достоинства

его повестей и романов невелики. Последние его повести,

написанные после 1800 г. –

Рыцарь нашего времени

и

Чувствительный и Холодный – лучше прочих, потому что проявляют

настоящую оригинальность психологического наблюдения и сенти -