История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович - Страница 24

Державина очень широка. Он писал похвальные и духовные оды,

анакреонтические и горацианские стихотворения, дифирамбы и

кантаты, а в позднейшие годы даже баллады. Он был смелым

новатором, но новации его не противоречили духу классицизма.

В своем парафразе горациевского

Exegi Monumentum

он

обосновывает свое право на бессмертие тем, что создал новый жанр:

шутливую похвальную оду. Дерзкая смесь высокого с реальным и

комическим – характерная черта самых популярных державинских

од, и именно эта новизна ударила по сердцам его современников с

такой неведомою силой. Но помимо своих новаций Державин –

величайший русский поэт самого ортодоксально-классического

стиля, он красноречивейший певец великих и незапамятно древних

общих мест поэзии и всечеловеческого опыта. Величайшие из его

моралистических од: На смерть князя Мещерского – никогда

горацианская философия carpe diem (пользуйся сегодняшним днем)

не была высказана с таким библейским величием; короткий и

сильный парафраз 81-го псалма – против плохих царей, после

французской революции навлекший на поэта большое

неудовольствие (он мог ответить на обвинения только словами «Царь

Давид не был якобинцем, и потому мои стихи никому не могут быть

неприятны»); и Вельможа, сильнейшая обвинительная речь против

самых выдающихся фаворитов XVIII века, где язвительный сарказм

идет рука об руку со строжайшей нравственной серьезностью.

Но в чем Державин неподражаем – это в умении передать

впечатления от света и цвета. Он видел мир как гору драгоценных

камней, металлов и пламени. Величайшие его достижения, в этом

смысле, начало Водопада, где он одновременно достиг и вершины

своей ритмической мощи; поразительный Павлин (так своенравно

испорченный под конец плоской моральной сентенцией) и стансы На

возвращение графа Зубова из Персии (которые, кстати сказать,

служат ярким примером державинской независимости и духа

противоречия: стихи были написаны в 1797 году, сразу после

восшествия на престол Павла I, который Зубова особенно ненавидел,

и были обращены к брату последнего фаворита покойной

императрицы). Именно в таких стихах и пассажах гений Державина

достигает высот. Очень трудно это передать на другом языке,

поскольку именно на необычайном характере слов, синтаксиса и

прежде всего метрического разделения зиждится производимый ими

эффект. Его сверкающие зрительные вспышки и риторические

извержения и делают Державина поэтом «пурпурных пятен» par

excellence.

Очень своеобразный раздел державинского поэтического

творчества представляют анакреонтические стихи последних лет

(впервые собранные в 1804 году). В них он дает волю своему

варварскому эпикурейству и страстному жизнелюбию. Из всех

русских поэтов только у одного Державина в его цветущей старости

звучала эта нота радостной, здоровой и крепкой чувственности.

Стихи выражают не только сексуальную чувственность, но и

огромную любовь к жизни во всех ее формах. Такова уже упомянутая

Жизнь званская; гастрономически-моралистическое Приглашение на

обед и строки Дмитриеву о цыганах (Державин, первый из длинной

череды русских писателей – Пушкин, Григорьев, Толстой, Лесков,

Блок – отдал должное увлечению цыганской музыкой и пляской). Но

среди поздних анакреонтических стихов есть стихи необычайной

мелодичности и нежности, в которых (как сам Державин говорит в

своих комментариях) он избегал «буквы „р“, чтобы доказать

медоточивость русского языка».

Поэзия Державина – целый мир поразительных богатств;

единственный ее недостаток в том, что великий поэт не был ни

примером, ни учителем мастерства. Он не сделал ничего для

поднятия уровня литературного вкуса или для улучшения

литературного языка; что же касается его поэтическких взлетов, то

было совершенно ясно, что сопровождать его в эти

головокружительные высоты невозможно.

5. ДРАМА

Настоящая история русской драматургии и русского театра

начинается в царствование Елизаветы.

Первой настоящей пьесой, написанной по французским

образцам, была трагедия Сумарокова Хорев, разыгранная перед

императрицей в 1747 г. молодежью из Пажеского корпуса.

Первая постоянная актерская труппа была основана через

несколько лет в Ярославле (в верховьях Волги) местным купцом

Федором Волковым (1729–1763). Елизавета, страстная любительница

театра, прослышала про ярославских актеров и вызвала их в

Петербург. В 1752 г. они выступили перед ней к полному ее

удовольствию. Сумароков тоже был в восхищении от Волкова; от их

союза родился первый постоянный театр в России (1756). Сумароков

стал его первым директором, а Волков – ведущим актером. Как

нередко случалось в России и в последующие годы, актеры

восемнадцатого века были выше его драматургов. Величайшее имя в

истории русского классического театра – Дмитриевский, актер-трагик

(1734–1821), изначально принадлежавший к волковской труппе. Он

усвоил французскую высокую манеру трагической игры и возглавил

список великих русских актеров.

Классический театр очень быстро стал популярен.

Образованные, полуобразованные и даже вовсе необразованные

классы были околдованы игрой классических актеров в классических

трагедиях и комедиях. Нет сомнения, что репутацию Сумарокову

создала хорошая игра артистов, поскольку литературная ценность его

пьес невелика. Его трагедии делают классический метод просто

смешным; их александринский стих груб и неотесан, персонажи –

марионетки. Его комедии – адаптация французских пьес с редкими

проблесками русских черт. Диалоги – напыщенная проза, которой

никогда в жизни никто не говорил и от которой за версту разит

переводом.

После Сумарокова трагедия развивалась медленно, некоторый

прогресс сказался лишь в большей легкости и изяществе

александринских стихов. Главным драматургом екатерининской

эпохи стал зять Сумарокова Яков Княжнин (1742–1791), подражатель

Вольтера. Некоторые из наиболее интересных его трагедий

(например, Вадим Новгородский, 1789) дышат почти революционным

свободомыслием.

Комедия была гораздо живее и после Сумарокова крупными

шагами пошла к овладению русским материалом.

Самым замечательным комедиографом того времени был Денис

Иванович Фонвизин.

Он родился в 1744 г. в Москве, в дворянской семье, получил

хорошее образование в Московском университете и очень рано начал

писать и переводить. Закончив курс, он поступил на государственную

службу, стал секретарем графа Панина, одного из крупнейших

вельмож екатерининского царствования, и в 1766 г. написал первую

из двух своих знаменитых комедий – Бригадир. Будучи человеком со

средствами, вращаясь в лучшем обществе столицы, он всегда был

более дилетантом, чем профессиональным писателем, хотя в

литературных кругах вскоре стал выдающейся фигурой.

В 1777–1778 годах Фонвизин путешествовал за границей; целью

путешествия был медицинский факультет в Монпелье. Свою поездку

он описал в Письмах из Франции; это самая изящная проза той эпохи

и одновременно – поразительный документ антифранцузского

национализма, уживавшегося у русской элиты екатерининского

времени с полнейшей зависимостью от французского литературного

вкуса. В 1782 г. появилась вторая и лучшая комедия Фонвизина

Недоросль, которая определила его место как самого выдающегося

русского драматурга. Последние годы Фонвизина прошли в

постоянных болезнях и заграничных путешествиях в поисках