Изгнанники Нирваны - Мзареулов Константин - Страница 45

– Привет, дедуля.

Серебристо-черный сначала опешил, а потом, растаяв от умиления, снял перчатку и голой рукой погладил золотисто-янтарное кольцо.

– Ты хвастал, будто выяснил дорогу, – сказал Мерлин

– Конечно, папа… – Призрак поднялся выше человеческого роста и развернул свое колесо. – Хочешь переправить туда всю эту ораву?

– Слабо?

– До чего же у нас семейка недоделанная, – забрюзжал межтеневой компьютер. – За любым пустяшным делом отправляемся всем табором.

Мерлин потребовал прекратить демагогию. Призрак послушно заткнулся, но сообщил, что сам он в Межтенье идти отказывается – только откроет проход, а потом, когда Семья закончит свои дела, выпустит всех обратно.

– Если получится, – ехидно добавил он.

Кольцевая форма Корвинова внука изогнулась вертикальным полукругом, образовав дугу, пройдя сквозь которую компания очутилась в непонятной местности. Равнина напоминала гигантскую шахматную доску, разрисованную черно-белыми квадратами. Далеко-далеко геометрически правильными рядами стояли десятки громадных прямоугольников – вроде поставленных на попа больших костяшек домино.

– Это и есть Межтенье? – недоверчиво спросил Рэндом. Колесный Призрак ответил немного обиженно:

– Не сомневайся, дядюшка. Оно самое. Щелкнув затвором винтовки, мрачный, как смерть, Бенедикт осведомился:

– Фиона, Мерлин, вы сможете нарисовать Карты для этого места?

– Не смогут, – уверенно заявил Призрак. – Тут действуют другие законы. Ну, до встречи, я устал держать тоннель. Папа, позови меня, когда захочешь вернуться.

– Как тебя вызвать – голосом? Призрак хихикнул:

– Лучше через Козырь.

Дуга, служившая входом в этот странный мир, исчезла, и при этом по шахматной равнине пробежала мелкая зыбь, словно это была не твердь, а поверхность воды или тонкая натянутая ткань. Дюжина Повелителей Теней растерянно топталась, не зная, в какую сторону направиться.

– Может, ты все-таки отдашь меня Мерлину? – сказало что-то в кармане Корвина.

– О, простите, миледи, я чуть не забыл, – фыркнул принц, – Сынок. Фауст приволок из Кашеры твой шпагат.

Устроившись на запястье Мерлина, вновь обретшая дар речи Фракир принялась возмущаться:

– Ты бросил меня.

– Извини, так получилось, – сказал король Хаоса, которому стало неудобно перед родственниками.

– Меня все бросают, – продолжала жаловаться веревка. – Я всем мешаю. Ты постеснялся меня, когда занимался черт знает чем с женой приятеля, а потом рванул в Хаос и не пожелал вспомнить обо мне. Даже этот синий с золотом поспешил от меня отделаться. Он собирался на какое-то явно интересное дело, но меня с собой не взял, а перекинул в Амбер.

– Стану я таскать с собой шпиона, – засмеялся Фауст. – Хаосу вовсе не обязательно знать, чем я занимаюсь.

– Это правильно, – согласился Рэндом. – Из этого парня получился бы неплохой шпион.

– И любовник, – подхватила Флора.

– Он говорил о Фракир, – огрызнулась Льювилла.

– Нет, все-таки о Фау, – заметил Рэндом. – Фракир я не стал бы называть парнем.

Внезапно часть поля неподалеку от них вздыбилась, превратившись в скалы и ущелья. Шахматные клетки снова покрылись рябью микроскопических колебаний.

– Хорошо, что мы догадались спешиться, – сказал Джулиан. – От таких природных явлений лошади наверняка устроили бы панику.

– Я сама готова устроить панику, – призналась Фиона, – Мне здесь не нравится.

– Слишком контрастно, – присоединилась к ее мнению Льювилла – Не к добру

Цвет декораций действительно раздражал. Белое солнце тускло светило с черного неба, кое-где из белых квадратов почвы вырастали черные кусты и деревья, а на черных квадратах растительность была белого цвета. Еще сильнее действовала на нервы статичность пейзажа – на всем обозримом пространстве двигались только сами путешественники Даже воздух не шевелился, да и солнце упрямо висело в самом зените: предметы не отбрасывали теней.

Пока спутники делились опасениями и догадками, Фауст зондировал Межтенье магией Амулета. Теперь он понял, где они находятся и, главное, как сюда попасть без помощи Колесного Призрака. Все оказалось гораздо проще и одновременно остроумнее, чем казалось.

– Чего мы ждем? – весело осведомился нирванец, закончив свои исследования. – Мерлин, с какой стороны тут чаще встречаются призраки?

– С какой угодно. – Из глотки Мерлина вырвался нервный смешок. – Обычно они сами меня находили.

Нестройная колонна поплелась по клетчатому полю. В середине шли женщины, впереди – Бенедикт и Джулиан с Блейзом, вооруженные винтовками, которые вызывали острую зависть Фауста. Компания двигалась по направлению к рядам «домино», поскольку иных объектов, достойных внимания, поблизости не имелось.

По дороге Мерлин рассказал о первом посещении Меж-тенья – как встретил кучу Лабиринтовых и Логрусовых призраков, как против своей воли принял участие в разборках Единорога со Змеей и как попал в картинную галерею, составленную из козырных дверей в реальные Отражения. Когда он сообщил о картине, через которую похитил Камень Правосудия, и о ремонте дефектного Лабиринта, в шоке были все, включая нирванца.

– Чего только не узнаешь, – сказал вполголоса Фауст.

Неожиданно ему явилось видение. Герцог увидел Мефа, скорчившегося внутри тесного каменного сооружения, причем старший брат тоже проговорил с удивлением «Чего только не узнаешь, подслушивая женскую перепалку…»

– Тебе не стыдно чего-то не знать, – надменно изрекла Фиона – А мы, оказывается, вообще не разобрались в устройстве своей Вселенной.

Сильнее всех рассказ племянника подействовал на Рэндома, который бурно негодовал: дескать, Мерлин обязан был сразу сообщить о случившемся. Молодой король Хаоса с виноватым видом оправдывался и объяснял старшему коллеге, что обстоятельства не позволили: сначала он собирался потихоньку положить Самоцвет на место, но тут сцепились Великие Силы, затем в разрушенном дворце появился Дворкин и заменил Камнем выбитый глаз Корал, а потом было еще много других событий, начисто стертых из памяти путешествием по Межтенью.

– Ты снова проявил преступное легкомыслие! – орал Рэндом, не желавший ничего слушать. – Всех оболтусов вашего поколения следует выпороть и сослать в резервацию, пока не повзрослеете.

– Успокойся, ничего страшного не случилось, – заступился за сына Корвин, – Камень возвращен в Амбер, к тому же похищен он был по приказу самого Лабиринта. Значит, так и должно было случиться, и не нам обсуждать приказы вышестоящей инстанции.

Рэндом не собирался менять гнев на милость, но очередную его тираду бесцеремонно прервала Фракир, предупредившая:

– Урок на будущее, – флегматично ответил Бенедикт, – Никогда не ходите через Лабиринт с огнестрельным оружием. А не то мы рискуем нарваться на двойника-автоматчика.

С облегчением погладив свой так и не пригодившийся спайкард, Мерлин добавил:

– Теперь можно спокойно двигаться дальше. В ближайшие два-три часа они не соберут новую армию, способную задержать нас.

Вблизи «домино» оказались шеренги гигантских плит с портретами знакомых личностей. Первыми стояли в ряд восемь Мартинов, пять Мерлинов, два Далта, четыре Ясры и множество незнакомых Фаусту лиц. Шеренги с портретами Бранда, Фионы, Блейза и прочих принцев старшего поколения тянулись далеко в обе стороны, а где-то впереди, возле горизонта, должны были находиться бесчисленные изображения Бенедикта, Оберона и Дворкина.

– Это наши файлы, – почтительно выдохнула Фиона. – Всякий раз, когда мы проходим Лабиринт, здесь появляется новый обелиск.

– А потом, по мере надобности, Лабиринт лепит призраков с этих оттисков, – подхватил Корвин.

Из новой информации Фауст сделал логичный вывод: в другой части Межтенья должна быть такая же картинная галерея, хранящая копии, созданные Спиральной Пирамидой. Небогатая там коллекция: дед, родители и три сына.

Пока подавленные всплеском эмоций старшие амбериты хранили почтительное молчание, Мерлин деловито прозондировал спайкардом собственный портрет. Затем негромко обратился к отцу, и державшийся поблизости ни-рванец расслышал: