Властелин мира - Мютцельбург Адольф - Страница 19

Однако шейх велел передать, что на эти условия не пойдет. Он требовал, чтобы всем кабилам было позволено беспрепятственно уйти из пещеры, при этом оружие сдаст только половина воинов. В противном случае, гласил ответ шейха, кабилы будут защищаться до последнего.

Видимо, командующий французскими войсками захотел проверить истинность этого утверждения, потому что спустя несколько минут у входа в пещеру показались головы зуавов и затрещали ружейные выстрелы.

Молодой офицер решил, что настало время подумать о собственном спасении. Пока кабилы готовились к отражению атаки французов, он попытался приблизиться к выходу из пещеры. Альбер еще точно не знал, что делать. Бежать сразу, наудачу он не решался, опасаясь, что соотечественники примут его за араба. В этом случае можно не сомневаться, что пуля настигнет его прежде, чем он успеет произнести хоть одно слово. Но может быть, ему удастся сдаться в плен, если французы ворвутся в пещеру.

Между тем кабилы, стремясь воспрепятствовать вторжению врагов, поступили очень хитро: они оставались в темноте и по обе стороны от входа в пещеру соорудили больверки, так что середина пещеры была совершенно свободной. Правоверные не без основания ожидали, что огонь французов будет сосредоточен главным образом на середине пещеры.

Альбер понимал: если дело примет серьезный оборот, последствия будут ужасными. Кабилы имели большое преимущество: фигуры наступавших четко вырисовывались на фоне освещенного входа в пещеру, в то время как у французов не было иной мишени, кроме зияющего мрака, царившего в пещере. Даже если товарищи Альбера сумеют ворваться внутрь (что влечет за собой с их стороны огромные потери), продолжение боя станет еще более кровопролитным, поскольку рукопашная схватка будет идти в полной темноте. Предвидя такой исход, кабилы заранее погасили почти все факелы.

Альбер ожидал начала схватки с тревогой и беспокойством. Шейх находился недалеко от входа и отдавал приказания своим соплеменникам. Держась какое-то время поблизости от него, Альбер услышал, как шейх вполголоса сказал одному из своих приближенных, что на худой конец ему известен еще один выход из пещеры, воспользоваться которым смогут, правда, лишь единицы. Молодой офицер проскользнул, узнав об этом, ближе к входу, теперь он избегал попадаться на глаза шейху, опасаясь, что тот отправит его в глубь пещеры.

Завязался бой. Пули зуавов проникали в пещеру и ударялись об ее стены. Кабилы открыли ответный огонь. Тесное замкнутое пространство многократно усиливало звук каждого выстрела, превращая его в громовые раскаты Страшного суда. Казалось, еще немного — и пещера рухнет. Выстрелы с французской стороны были пока редкими, зуавы боялись еще по-настоящему продвигаться вперед. Они, видимо, догадывались, что представляют собой превосходную мишень. И в самом деле, где бы ни появился француз, пули кабилов настигали его. Альбер горевал, видя безуспешные попытки зуавов как-то укрыться от ответного огня. Наконец появилась целая рота французов. Вероятно, командование верно рассудило, что отдельные стрелки сделать ничего не смогут. Французам удалось прорваться к пещере, и бой, в котором приняло участие много сражающихся, вспыхнул с новой силой.

Теперь Альберу особенно нужны были осмотрительность и осторожность — возможность побега сделалась для него реальной. Он поднял с земли первое попавшееся ружье и поспешил вперед. Французы обрушивали град пуль на стены пещеры, кабилы отвечали залпами.

— Назад! — услышал Альбер рядом с собой. — Здесь тебе нечего делать. Назад!

Это был шейх. Альбер остановился — кабилы и вправду могут убить его, сделай он еще хоть один шаг.

— Разве я не имею права сражаться против гяуров, как другие правоверные? — спокойно спросил он.

— Нет! — твердо ответил шейх. — Мы не доверяем тебе. Ты пленник.

Надежда на побег рухнула. Может быть, и к лучшему для Альбера: он уже видел, что французы отступают. Три четверти из них, едва успев прорваться к пещере, остались лежать у самого входа убиты или ранены. Преодолеть вход оказалось невозможно. Рожки заиграли отбой.

Спустя несколько минут вновь явился парламентер. Как и кабилы, Альбер ожидал от французского командования более приемлемых условий примирения. Но он ошибся.

Французы потребовали, чтобы шейх, а вместе с ним и три четверти воинов сложили оружие и сдались в плен. Если в течение пятнадцати минут этого не произойдет, пусть кабилы готовятся к самому худшему.

Как и предвидел Альбер, кабилы встретили это требование презрительными насмешками. Шейх велел ответить, что настаивает на своих прежних условиях. Своему ближайшему окружению он сообщил, что теперь уже скоро Бу Маза ударит французам в тыл.

Отпущенные четверть часа истекали, на этот раз в гробовой тишине. В ожидании повторной атаки кабилы полностью забаррикадировали вход в пещеру.

Вскоре у входа показались зуавы. Они несли перед собой большие связки хвороста — фашины. Альбер решил, что для защиты от пуль кабилов. Зуавов с фашинами становилось все больше и больше. Внезапно фашины вспыхнули, и солдаты принялись швырять их в пещеру, стараясь забросить как можно дальше. Пылающая масса покрыла весь пол у входа. Связки хвороста были начинены порохом. Он ярко вспыхивал, и вскоре дневной свет закрыло облако дыма.

Стены пещеры содрогнулись от ужасного многоголосого вопля. Альбера, словно молния, озарило одно воспоминание. Как-то полковник Пелисье заметил, что готов выкурить целое гнездо кабилов, если застигнет их в какой-нибудь пещере. Боже праведный! Полковник привел свою угрозу в исполнение. Кабилы были обречены, и он, Альбер, вместе с ними!

Как описать наполнивший пещеру нечеловеческий вой, как передать этот вопль ужаса и отчаяния, как воссоздать картину всеобщего смятения и оцепенения! Пламя постепенно разгоралось, пожирая все новые и новые фашины. Огненная стена у входа росла, и густой удушливый дым медленно полз в пещеру, вначале распространяясь под ее сводом и затем опускаясь все ниже. На мгновение и Альбер потерял самообладание: к подобной смерти он не был готов!

Вдруг он вспомнил о втором выходе, о котором упоминал шейх. Среди криков отчаяния, раздававшихся вокруг, он искал главу племени. Вот Альбер, кажется, увидел наконец высокую фигуру шейха, спешащего в глубь пещеры, и, думая только о том, как бы спастись, круша все на своем пути, он стал пробиваться к нему. Его уже окутывал зловещий дым, уже последний проблеск дневного света померк в этом аду, он чувствовал, что ступает по человеческим телам, слышал кругом жуткие вопли, но не терял шейха из виду, не отставал от него. Прямо перед ним мелькало белое одеяние шейха, к которому присоединились еще несколько кабилов.

Что случилось с ним дальше, Альберу удалось вспомнить лишь с огромным трудом — вспомнить как кошмарный, неправдоподобный сон. Память подсказывала ему, что он боролся с кабилами, которые, обезумев от страха, убивали друг друга, что ему не давал дышать вездесущий дым и что в конце концов он оказался в узком проходе, где царил полный мрак. Словно из бесконечной дали до него доносился шум шагов и голоса идущих впереди кабилов, что позволяло ему ориентироваться в темноте. Дым преследовал его повсюду, пока наконец он не увидел над головой слабый свет и лежавших рядом в беспамятстве нескольких кабилов. Измученный до полусмерти, он тоже лишился сознания и рухнул наземь.

Нет, однако, лучшего средства вернуть к жизни обессиленного, потерявшего сознание воина, чем гром выстрелов, и Альбер услышал этот гром недалеко от себя. Он открыл глаза и приподнялся.

Только теперь он увидел, где находится. Это оказалась вершина той самой скалы, в толще которой была пещера, ставшая для кабилов роковой. Рядом с ним лежали шейх и трое незнакомых ему кабилов, также обессиленные до последней степени. В некотором отдалении он заметил группу конных арабов, готовых вступить в бой. Еще дальше вовсю кипело жаркое сражение между арабскими всадниками и пешими кабилами с одной стороны и французами — с другой.