Блондинка сдавала в багаж… - Романова Александра - Страница 37

– Хорошо вам в институте работать, – с тоской сказала мне Ира, когда автобус тронулся. – У вас все-таки собраны лучшие, да и постарше они. А у нас – вот такие…

– У нас отборный контингент, а не малолетние уголовники вроде этих, – возмутилась Маргарита Васильевна.

– Может, они и лучшие, – ответила Ире я, – но с каждым годом учить их все сложнее. Какая высшая математика, если они горизонтальной линии нарисовать не могут!

– Студенты университета? Шутите?

– Нет. Мне один недавно вместо горизонтальной изобразил вертикальную. Впрочем, я не скрыла, что шпаргалка у него всегда под рукой, подвела юношу к окну и показала горизонт. Он был потрясен.

– Иногда просто хочется их убить, – вдруг призналась Ира. – Очень трудно сдержаться.

– А мне теперь легко, – похвасталась я. – Я поначалу тоже переживала. Даже книги по олигофренопедагогике пыталась читать, но от них толку мало. Слабы олигофрены супротив наших учащихся! А потом мне попался замечательный труд по этологии, и с тех пор ни одно юное существо не может больше меня удивить. Я, наконец, поняла, что их поведение совершенно естественно.

– Этология – это ведь наука о поведении животных? – с интересом уточнила собеседница. – Или я что-то путаю?

– Нет, не путаете. Но человек – тоже животное! И мы даже знаем, от кого произошли, – от обезьян. Книга как раз посвящена их обычаям и привычкам. Например, молодая обезьяна, имеющая низкий статус в стае, чувствует себя увереннее, если взберется на более высокое дерево, чем остальные. Зная это, могу ли я осуждать Макса… ну, или Тему… за желание проскакать над нашими головами? Они ведут себя в соответствии с инстинктом. Чтобы ему сопротивляться, надо развить интеллект. Нет интеллекта – работает инстинкт. Все просто.

– А орут они зачем? – неожиданно встрял Сергей, оказывается прислушивающийся к разговору. – Ведь орут же, гады!

– Да, – подтвердила я. – Молодые обезьяны любят собираться вместе, издавая как можно более громкие звуки. Некоторые из них даже используют для этого палки, которыми колотят по сухим деревьям. Тогда взрослые особи прогоняют молодых из излюбленных мест стаи на непригодные для питания земли. На таких землях молодые обезьяны шумят вволю, а затем, присмирев, возвращаются обратно.

– Дельная мысль!

– Правда, я лично поступаю гуманнее – специально на перемене выхожу из аудитории в коридор… то есть сама мигрирую на непригодные для питания земли. Это легче, чем выгнать туда сто человек. Они десять минут шумят изо всех сил, зато потом на лекции ведут себя тихо. Вот как я поумнела благодаря этологии!

Я не сомневалась, что Ира освоит замечательный метод без труда, и рада была ей помочь. Между тем мы прибыли в долину Луары.

Много про замки говорить не буду. Хотя хочется. Уже одна фраза «мы проехали Блуа» звучит для меня музыкой. Увы, посетили мы лишь Шамбор с Шенонсо… дивные названия, которые просятся в роман Дюма.

Шамбор построен Франциском Первым ради того, чтобы жить ближе к своей прекрасной даме. Там фантастическая лестница и безумное количество труб на крыше. За владение Шенонсо боролись вечные соперницы Диана Пуатье и Екатерина Медичи – надеюсь, этого достаточно, чтобы ваше воображение нарисовало самое романтическое место на свете (не забудьте про роскошный сад и протекающую прямо через аркады здания реку). Не знаю, как мне удалось по окончании экскурсии втащить себя обратно в автобус. И лишь его непробиваемыми стеклами могу объяснить тот факт, что я не выскочила на обратном пути, дабы осмотреть еще хотя бы несколько пейзажей. Мы проезжали мимо, и я прижималась грудью к окну, чтобы видеть их лишнее мгновение. Единственное утешение – в Шенонсо я приобрела великолепный поднос с подробнейшим изображением разных замков. Дома повешу его на стенку и буду любоваться. Да, я маньяк! И горжусь этим.

Уже на подступах к Парижу зазвонил мой мобильный. Кто мог трезвонить, как не преступный Максим? Вчера он решил, что мы ему больше не нужны, а теперь вдруг передумал. Интересно, Вовчик заинтриговал его клубничной маской или Сергей прельстил лекцией про обезьян? Мне, признаться, было безразлично. Если б Максим хотел вернуть корону, он бы уже это сделал, а ни с какими другими целями я общаться с ним не собиралась. После замков Луары у меня было слишком возвышенное настроение, чтобы портить его беседой с бандитом. Поэтому я сухо произнесла:

– Извините, у меня кончаются деньги на счету, – и положила трубку.

Через несколько минут телефон принял сообщение. Это оказался не очередной «кыш-мыш», а известие о прибытке в двадцать евро.

– Настя, – прошептала я, – смотри. Похоже, деньги положил Максим. Что мне делать?

– Ждать его звонка. Мужчины жмоты, просто так он бы денег не истратил. И советую быть повежливей. Похоже, он очень заинтересован во встрече. Знаешь, раздражать преступника без необходимости я бы не стала. Мало ли как он среагирует?

Подруга была права – Максим позвонил, едва она закончила фразу.

– Ну, деньги вам пришли? – радостно осведомился он. – Теперь все в порядке?

– Зачем вы это сделали? – не удержавшись, буркнула я. – Я у вас ничего не просила.

– Как зачем? – засмеялся собеседник. – Чтобы спокойно с вами разговаривать. Знаете, я соскучился. Вы во сколько должны приехать? Предлагаю опять поужинать вместе.

Пока я размышляла над достойным ответом, Настя громко произнесла в трубку:

– Очень хорошо, мы согласны.

И они с Максимом тут же принялись выяснять, где и во сколько удобнее встретиться. Сошлись они на площади Согласия (честное слово, я скаламбурила не нарочно! Пусть будет площадь Конкорд, это звучит даже лучше). Алекс сказал, что желающие смогут выйти там, а остальные поедут к отелю. Подумав, я решила плюнуть на принципы. Бандит с двадцати евро вряд ли обеднел, а выводить его из себя действительно опасно. Пообщаемся, коли ему приспичило.

Автобус остановился на площади Конкорд, в центре которой вместо былой гильотины располагался обелиск, показавшийся мне знакомым. Я рванула к нему, дабы убедиться. Ну точно! Парный я видела в любимом Египте при посещении Луксора. Все-таки французы – лицемеры и воры! Тащат все, что плохо лежит… что хорошо лежит, тоже тащат. То фреску стырят вместе со стеной, то многотонную махину. И за что я их, мерзавцев, нежно люблю?

– Что-то не так? – спросил подошедший Сергей.

– Зачем во Франции вечно воруют произведения искусства? – риторическим вопросом ответила я.

– Самый прибыльный бизнес, – пояснил собеседник. – Даже банки грабить, и то менее выгодно. Нет другого места, где столь ценные объекты были бы так слабо охраняемы, как в музее.

Я заинтересовалась:

– Прибыльнее наркоторговли и организации азартных игр?

– Ну, там доход более регулярный, а от продажи произведений искусств скорее разовый. Зато можно в один день сорвать такой куш…

– Не буду из-за их жадности портить себе поездку, – еще раз обозрев обелиск, решила я. – Хотят воровать – пускай воруют. Я за французов ответственности не несу. Мне своих проблем хватает.

– А меня она уже не замечает! – послышался за спиной голос Максима. – Привет.

– Привет, – обернулась я. – Засмотрелась на объект культурной кражи – если, конечно, кражу можно назвать культурной. Вот, Сергей уверяет, что…

Однако сослаться оказалось не на кого. Сергей исчез – будто корова языком слизнула.

– Что это был за парень? – небрежно осведомился Максим.

– Турист из нашей группы.

– Да? А кто он по профессии?

– Не знаю, – пожала плечами я, решив на всякий случай не разглашать лишней информации.

– А фамилию его знаешь?

– Нет.

– Он какой-то странный, да? Ты ничего такого за ним не замечала?

Ох, не нравится мне это! Сперва неожиданное желание встретиться, ради которого даже уплачено двадцать евро, а теперь настойчивые расспросы, да еще вдруг переход «на ты». Все-таки этот бандит в чем-то меня подозревает. Фиг тебе – я блондинка!