Блондинка сдавала в багаж… - Романова Александра - Страница 15

Сон мне приснился соответствующий. Будто я путешествовала не по Европе, а по каким-то джунглям и оказалась на берегу реки, где обсуждали территориальные права лев с крокодилом. «Это моя территория, – грозно рычал лев, – потому что на берегу!» «Нет, моя, – скрипуче отвечал крокодил, – потому что это берег реки». Лев все повышал голос, зато крокодил принялся так интригующе клацать зубами, что я в ужасе проснулась.

– Это наш мешок, – вроде бы тихо, однако на весь автобус извещала Настя. – Он висит на ручке нашего кресла.

– Чушь какая! – громогласно возражала ей Маргарита Васильевна – воистину дама, приятная во всех отношениях. – Я всегда кладу мусор в мешок, который впереди. Мне так удобнее. И все нормальные люди так делают. А за ненормальных я нести ответственность не собираюсь.

Я, со сна не очень соображая, подошла к подруге.

– Теперь понятно, почему мы выносим пакет с мусором по сто раз в день, – пояснила та. – Маргарита Васильевна все выкидывает к нам.

– А мы куда должны? – опешила я. – Вот сюда, к Лидии?

– Я вам его на голову надену! – взвизгнула журналистка, оборачиваясь. – Я и так терплю бредятину, которую вы вечно несете, хотя меня от нее тошнит.

Я постеснялась сообщить, что меня лично тошнит от прилюдного облизывания мужского уха (между прочим, объект-то не зря сбежал!). Вместо этого с присущим мне чувством справедливости я уточнила:

– Если все будут складывать мусор в тот мешок, который впереди, куда его девать людям с первого сиденья?

– Вот! – обрадовалась Лидия, свесившись в проход так, что почти долезла до Маргариты Васильевны. – Вот что говорит непредвзятый человек. Но зашоренная училка не способна воспринять чужое мнение.

– Мне не нужно чужое мнение, поскольку оно неправильное, – фыркнула приятная во всех отношениях дама. – А мнение продажных журналистов – тем более.

– Сережа, почему ты за меня не вступишься? Сережа, проснись!

Однако потенциальный защитник и ухом не повел. Я тоже решила покинуть поле боя. Кстати, Сергей вовсе не спал, а притворялся. По крайней мере при виде меня приоткрыл один глаз.

Зато я продрыхла до самой ночевки. На сей раз отель оказался куда более приличным, причем нас с Настей, невзирая на Пергамский алтарь, поселили рядом с остальными членами группы. Две отдельные кровати и душ показались нам верхом комфорта. Но в первую очередь требовался ужин, поскольку обед мы прогуляли. Моя подруга еще перекусила по пути бутербродами, а я с самого завтрака ничего не ела.

Я бросилась к сумке, живо вывалила на пол ее содержимое и выудила «О2», а заодно и «У2». Мы открыли тушенку, и залили кипятком вермишель, и состряпали сэндвичи с паштетом, и слопали по куску шоколадного торта с кофе (кто говорит, что кофе на ночь не пьют, сам пускай не пьет). Насытившись, словно два удава, мы неохотно принялись за дела – Настя мыла посуду, а я укладывала пакеты обратно в сумку. Укладывала, и смутное недоумение зрело в моей голове, лишь к концу процесса сформулировавшись в четкую мысль.

Коробки с короной не было!

– Настя, – спросила я, – ты не брала корону?

– Трогать твою корону? Я еще не окончательно сошла с ума. Ты за нее убьешь, – жизнерадостно ответила мне подруга.

Я снова вывалила все из сумки и принялась медленно перебирать. Короны не было!

– Настя, – снова позвала я, – ты не помнишь, я ее в прошлый раз укладывала?

– По-моему, да. Самой последней, чтобы не помялась. А что?

– Ее нет.

– Быть того не может!

Настя подошла, кинула на меня недоверчивый взгляд и в третий раз опрокинула сумку. Короны не было!

– Может, ты ее по ошибке сунула в чемодан?

Вообще-то я твердо помнила, как и куда упаковывала Янино сокровище, но это не помешало мне нервно раскурочить чемодан. Затем Настя нехотя распотрошила свой. Короны не было!

У меня потемнело в глазах. Я уже упоминала фею чувства долга, еще при рождении испортившую мою будущую жизнь. Из-за ее неуместного подарка если я что-то обещаю, то считаю необходимым выполнить, а когда не удается, долго и бессмысленно мучаюсь.

В данном случае ситуация усугублялась тем, что я очень любила Яну и понимала, как важно для ее карьеры удачно выступить. Пусть даже корона не так нужна, но ее отсутствие испортит Яне настроение, а успех в балете во многом определяется именно им. Получается, я загублю будущее замечательной танцовщицы. Как я после этого посмотрю в глаза соратникам по увлечению, особенно доверившему мне корону Виталию? Как вообще осмелюсь переступить порог Мариинки? Выходит, я заодно гублю и собственное будущее, ибо без балета оно видится мне беспросветно мрачным.

Похоже, вид мой был ужасен. По крайней мере Настя строго произнесла:

– Успокойся, а? И давай думать.

– Где я могла ее потерять? – простонала я. – Где?

– Прошлой ночью она точно была. Ты первым делом бросилась к коробке с короной, открыла ее и проверила. Получается, либо ты оставила ее в номере… хоть мне кажется, ты ее укладывала, но не поручусь… итак, либо оставила в номере, либо выронила в автобусе… хотя не представляю, как, поскольку сумку ты там не открывала. Ну, либо ее украли. И, боюсь, этот вариант наиболее вероятен.

– Украли… боже мой! Этого не хватало! Кому она понадобилась?

– Боюсь, – вздохнула Настя, – после вчерашнего покушения на сумку не стоило бросать ее без присмотра. Было ясно, что вор попробует еще раз. И даже ясно, когда он это сделал, – пока мы бегали в Пергамон. Сумка валялась в автобусе под сиденьем, любой из группы мог вытащить оттуда что угодно. Наркотиков этот тип не нашел, зато обнаружил корону. Вот он ее и взял. Возможно, принял за настоящую.

– Он, по-твоему, ненормальный? Откуда в наше время настоящая корона? Да еще с огромными жемчугами и бриллиантами.

– Ну, если он наркокурьер, то привык к провозу через границу нелегальных ценностей. Драгоценности сюда очень даже вписываются. Возможно, он решил, что ты успела реализовать наркотики, а корону приобрела на вырученные деньги, надеясь продать в Амстердаме. Амстердам – столица не только наркотиков и секса, но и европейских ювелиров. Вор решил взять вместо наркотиков корону, чтобы с ее помощью возместить убытки.

Я с отвращением глянула на слишком умную подругу. Ее рассуждения были логичными, но при этом совершенно меня не устраивали, ибо сводили шансы на возвращения потери к нулю.

– А вдруг я ее все-таки выронила? Надо поискать в автобусе.

– Утром поищешь.

– Я не доживу до утра, – призналась я.

Настя внимательно меня осмотрела и кивнула головой.

– Ладно. Пойдем будить Алекса.

Слава богу, в этой гостинице за стойкой сидел портье, и Настя на слабом немецком сумела донести до него просьбу сообщить номер комнаты гида. Загадочным образом поняв на слух немецкие цифры, я бросилась по коридору и заколотила в нужную дверь. Правда, из-за нее почему-то донесся женский голос, однако я не обращала на подобные мелочи внимания. Меня трясло от возбуждения и расстройства.

Наконец, дверь открылась. На пороге стоял полуодетый Алекс.

– Вы? – с ненавистью проговорил он. – Ну, что на сей раз? Вам срочно нужна картина Рафаэля? Скульптура Микеланджело? Что-нибудь другое?

– У меня пропала корона! – перебила его я. – Корона, понимаете?

– В Лувре? – задумчиво уточнил гид.

Как ни странно, этот вопрос вернул мне рассудок – ну или хотя бы его часть.

– Почему в Лувре?

– Там, наверное, есть отдел королевских драгоценностей. Вам лучше знать, где эта ваша корона.

– В том-то и дело, что не знаю, понимаете? Она исчезла.

– Значит, я тем более не знаю. Я знаю то, что положено, лишнего мне не надо. Слава богу, туристы вроде вас встречаются редко.

– Речь не о музее, – вмешалась, наконец, Настя. – Катя везла с собой бутафорскую корону, в которой ее подруга-балерина должна танцевать в Вене. Еще вчера корона лежала в сумке, а теперь ее нет. На всякий случай нужно срочно осмотреть автобус, вдруг она там, и позвонить в отель, где мы в прошлый раз ночевали. Если и там нет, значит, украли.