Здесь вам не причинят никакого вреда - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 7

Георг зашевелил губами, что-то высчитывая в уме, почесал нос, буркнул: «Пускай сами разбираются» и отметил галочками сразу несколько вариантов.

– Ну а теперь расскажи о своем самом ужасном детском воспоминании. Если, конечно, твое детство уже закончилось.

– Ой, – курсантка округлила глаза. – Это было ужасно! Мне было пять лет. Ох, я не могу… До сих пор с дрожью вспоминаю!

– Так-так, – подбодрил ее инструктор. – Продолжай.

– Родители отвезли меня с сестрой на лето к бабушке…

– Ага, – Георг взялся за ручку, – так и запишем: «Самое страшное – бабушка».

– Нет, бабушка хорошая. Бабушка дала мне посмотреть старую фотографию дедушки…

– Значит, – инструктор зачеркнул предыдущую запись, – пишем: «Самое страшное – дедушкина фотография».

– Да нет же! Дедушка там был красивый. В военной форме. Бабушка сказала, что это лучшая дедушкина фотография. А я эту фотографию через пять минут потеряла. Вот это был ужас! Я так плакала!

Полицейский подумал, но запись исправлять не стал.

– А самое радостное детское воспоминание?

– А я через полчаса эту фотографию у себя в кармане нашла. Целую и невредимую. Бабушка даже ничего не узнала. Я так радовалась! До потолка прыгала.

Георг записал: «Самое радостное – см. выше».

– Следующий вопрос: «Самый богатый событиями день твоего детства». Кажется, я догадываюсь…

– Да! Я ее еще три раза теряла и находила, так мне нравилось прыгать до потолка!

– Прыгать до потолка, – повторил инструктор.

Он пролистал брошюру, пытаясь найти вопрос, на который у стажерки не нашлось бы неожиданного ответа.

– Бесполезно, – заключил он, сворачивая брошюру в трубочку. – Скажи, пожалуйста, не для протокола, у тебя в детстве действительно не случалось ничего страшней временной потери дедушкиной фотографии? Неужели по ночам тебе никогда не казалось, что из чулана…

Тут Георг смолк на полуслове и повернул голову к одному из пяти своих чуланов.

– У нас не было чулана, – сказала Мари.

– Повезло, – рассеянно произнес инструктор, продолжая вглядываться в чуланную темноту. На его лице появилось недоверчивое выражение, которое вскоре сменилось чем-то вроде мрачного удовлетворения. – Ишь ты, днем вылезли. Свежатинку почуяли, не иначе…

Георг протянул руку и извлек из аптечки блестящий цилиндр, в котором курсантка с удивлением узнала световую гранату.

– Хочешь совет? – спросил он у курсантки и метко швырнул цилиндр в приоткрытую дверь. – Глаза закрой.

В чулане полыхнуло.

– Не любят они этого, – произнес Георг, когда Мари открыла глаза. – Теперь недели две не покажутся. Так что тебе волноваться нечего, твоя практика уже закончится.

– Так быстро? – удивилась курсантка. – Я думала, практика на несколько месяцев.

– Кто много думает, у того все заканчивается очень быстро, – загадочно ответил инструктор. – Отправляйся в Школу, выспись, сбор в полночь под дубом за складом.

– В полночь?.. Извините, я в полночь занята…

Мари почувствовала, что начала розоветь.

– И как раз в эту полночь… то есть в 24:00… я должна к нему прийти… я ему прошлой ночью обещала…

«Он обо мне сейчас черт знает что подумает!» – запаниковала девушка, покраснела еще немного и попыталась все объяснить:

– То есть я не каждую ночь занята, вы не подумайте, а только эту ночь… и то не всю, наверное… то есть, кто знает, как оно повернется… но я постараюсь быстро управиться…

К завершению объяснения лицо Мари стало напоминать государственный флаг Китайской Народной Республики. Только без звездочек.

Георг дождался, пока Аленький Цветочек окончательно умолкнет, и спросил:

– За два часа управишься? Я попрошу злодеев подождать.

Мари отчаянно кивнула.

– Значит, в два ночи под дубом. Свободна.

Уже на крыльце, когда ветерок обдул ее пунцовые щеки и вернул способность соображать, курсантка вспомнила все, о чем она забыла. Забыла расспросить о ночной проверке, которую ей вчера устроили. Забыла уточнить, чем конкретно они будут заниматься. Забыла выяснить, может ли существовать Зубастый человек, и если может, то что это такое.

– Ничего, – сказала Мари ветру, – успею все разузнать. Я тут временно. А «временно» всегда растягивается в «очень долго».

И девушка принялась высматривать в куче велосипедов капканы.

Глава 3

Отдай свое сердце!

На обратном пути Мари попала под ливень. Она с детства обожала попадать под ливень. Стоило небу за окном затянуться тучами, как маленькая Мари поднимала крик: «Гулять! Гулять! По лужам скакать!».

«И в кого только она такая?» – довольно ворчал папа, набрасывая на широкие плечи желтый дождевик, что всегда висел в прихожей наготове.

«Она такая в меня», – важно отвечала мама, натягивая на длинные ноги резиновые сапоги, большой набор которых всегда располагался под вешалкой с дождевиками.

«Да ну?» – смешно поднимал брови папа.

«Ну да», – еще смешнее морщила нос мама.

«Что вы глупости спорите? – возмущалась Мари. – Я не в тебя и не в тебя. Я в Ирэн!»

Родители усмехались и смотрели на сестру-близняшку Мари – Ирэн, которая грустно теребила край дождевика. Ирэн даже купаться не любила, но отказаться от прогулки в хорошей компании не могла.

У ворот полицейского училища промокшая до последней казенной нитки Мари вроде бы встретила однокурсника, который почти присутствовал на утреннем построении. Впрочем, окончательно она в этом не была уверена. Возможно, она встретила кого-то другого. А может, это был именно тот однокурсник, но встретил он не ее. Или ее, но поклясться в этом Мари бы не смогла.

А если б и смогла, то позже ей было бы очень стыдно.

Девушка вбежала под крышу Школы и зашлепала по коридору, оставляя за собой лужицы. Когда она пробегала мимо спортивного зала, оттуда донесся победный крик, перешедший в предсмертный хрип, без какой-либо паузы вновь сменившийся победным криком. Мари хотела броситься на выручку или наутек, но, услышав аплодисменты, вспомнила. Четвертый и шестой отряды. Финал по рукопашному бою.

«Наши победят», – вспомнила она прогноз соседки и отправилась к себе.

Жанны в комнате не оказалось. Мари выжала одежду, с удовольствием приняла душ и попыталась уснуть.

«Как же я засну, – думала она, взбивая подушку, – когда столько проблем? Первый день стажировки. Инструктор меня не любит. Мальчик меня ждет. Тестирование я испортила. Что делать с Зубастым человеком, непонятно. А интересно, что мои предшественники…»

Проснулась Мари без пяти двадцать три. Она терпеть не могла вставать по будильнику, поэтому всегда просыпалась за пять минут до звонка.

«…что мои предшественники, – продолжила думать она, – делали не так? А старший инспектор Георг в ВШП таким стал или его жизнь таким сделала? И что мне с собой на ночную практику взять? А к мальчику что? Сегодня я там одна буду, безо всякой страховки…»

Мари отключила будильник, соскочила с кровати и тут же запрыгнула обратно. На соседней койке лежала Жанна и сопела. Ее левый глаз был открыт.

– Ты чего не спишь? – прошептала Мари.

– Я сплю, – совершенно не сонным голосом ответила Жанна.

– Извини… А глаз зачем открыт?

– Чтобы видеть.

Мари согласилась с логичностью объяснения, но ей по-прежнему было не по себе.

– Ты его закрой, – посоветовала она, – в два раза быстрей выспишься.

Жанна не ответила, но глаз закрыла.

«Так что же мне с собой-то взять? – подумала Мари, потом немного поразмыслила, то есть подумала без слов в голове, и сама себе скомандовала: – Подъем, тревога!»

Через 45 секунд она уже была полностью одета и укомплектована всеми видами снаряжения, которые выдавались на руки курсантам.