Лазурная глубина (СИ) - Зелиева Рина - Страница 12

   - В тебе погибает врачебный талант, - оценил ее труды Тимур.

   Это едкое замечание немного отрезвило девушку, погрузившуюся в свое горе и не замечающую ничего вокруг. Марисса подняла голову и одарила его уничтожающим взглядом.

   - А ты даже стоя на краю могилы будешь на мои титьки пялиться?

   Кондор хрипло рассмеялся и тут же поморщился, прижав руку к окровавленному боку:

   - Предчувствие скорой смерти пробуждает инстинкт продолжения рода, - продекламировал он.

   - Придурок, - огрызнулась Мари, натягивая куртку.

   Появился Рамиль, тащивший несколько тонких стволов молодых деревьев:

   - Нашли время лаяться, - шикнул он на них.

   Общими усилиями они соорудили деревянную раму, обвязанную ремнями, вынутыми из брюк, и, натянув поперек нее куртку, взвалили на эти импровизированные носилки Ринара. Марисса потянула их в обратном направлении. Раненный в ногу Рамиль, как мог, помогал ей. Сзади них послышался звук падающего тела. Тимур все-таки потерял сознание.

   - Тащи его, Рам. Я справлюсь, - предложила девушка.

   Кондора в лесу одного тоже не бросишь, а по весу мужчины не особо отличались. Носилки же несколько облегчали задачу. Рамиль подхватил Тимура, и они продолжили свой нелегкий путь.

   Марисса потом бы не смогла ответить, откуда у нее взялись эти нечеловеческие силы. Она тащила тело мужа, не чувствуя боли в исцарапанных разбитых коленях, израненных ладонях, ноющих от чрезмерного напряжения мышцах. Мари не ощущала ничего, сосредоточившись лишь на движении. Движение - это жизнь. Жизнь для Рена. Она отвоюет ее для него у такой жестокой к ним судьбы.

   Наконец, они добрались до дороги. Рамиль погрузил Тимура в свой автомобиль, изрядно прошитый пулями, но еще способный к передвижению. Помог девушке втащить в него Ринара. Мари склонилась над мужем, изнемогая от невозможности хоть как-то помочь ему.

   - Не умирай. Ты только не умирай, родной мой. Не оставляй меня, пожалуйста, - услышал Рам ее тихий шепот.

   Он и Марисса, следуя указателям, подъехали к старому облупившемуся зданию больницы ближайшего населенного пункта. Это был маленький серый городишка, название которого Мари даже не запомнила.

   - Тяжелый случай, - вздыхал пожилой врач, осматривая ранения Ринара. - Скорее всего, умрет прямо на операционном столе.

   - Умрет он. Умрешь ты, айболит, - зловеще процедила Марисса, слезы на лице которой уже высохли. Ей думалось, их больше не осталось. Она достала из кармана куртки глок.

   Посмотрев в глаза девушки, хирург как-то сразу поверил, что это не пустая угроза. Было в этих глазах такое дикое необузданное отчаянье, такая боль...

   Мари металась у дверей операционной, как зверь по клетке. Утробное рыдание вырвалось из ее груди.

   - Да не маячь ты, - не выдержал Рамиль. - Сейчас должны скоро Алан с Русланом приехать. Они уладят.

   Марисса присела рядом с мужчиной, уронила лицо в ладони, измазанные грязью и запекшейся кровью, и стала тихонько поскуливать, как издыхающее животное.

   Рамиль схватился за голову. Этого он вынести уже не мог. Никогда еще он не видел такого обнаженного, душераздирающего горя, как будто сердце и душа девушки истекали кровью вместе с телом Ринара, находящимся под скальпелем хирурга, причиняя невыносимые страданья и муки.

   В дверях операционной показался седовласый врач, держа согнутыми в локтях руки в окровавленных перчатках.

   - Я не могу продолжать операцию. Он потерял слишком много крови. Сердце встанет.

   - Так сделайте переливание. В чем проблема? - удивился Рамиль.

   - В этом-то и проблема. У нас просто нет крови его группы.

   - Как нет? - Марисса вскочила.

   - А что вы хотите? У нас районная государственная больница. Лекарств не хватает. А про донорскую кровь и речи не идет.

   - Какую группу надо? - быстро сообразил Рам.

   - Четвертую. Отрицательную. Очень редкая.

   - У меня четвертая отрицательная, - обрадовалась Мари: ей просто не верилось, что все так просто.

   Мужчины с одинаковым сомнением посмотрели на нее.

   - А ты уверена, что в тебе есть положенные всем нормальным людям пять литров крови? - озвучил их колебания Рамиль.

   Марисса злобно на него зарычала.

   - На СПИД, гепатит, вирусные инфекции давно проверялись? - сразу деловито осведомился врач, памятуя об угрозе для своей жизни.

   - Да вы не переживайте, - успокоила его девушка. - Я его жена. Так что этим добром я с ним уже успела поделиться.

   Пищали приборы. Люди в белых халатах толпились вокруг неподвижного тела человека, в котором, как оказалось, сосредоточился весь ее мир. Кровь из ее вены капля за каплей перетекала к нему.

   - Только живи. Ты только живи, - шептала девушка.

   На нее навалилась смертельная усталость. Веки стали такими тяжелыми, что глаза стало уже трудно держать открытыми. Звуки доносились так глухо, как будто, уши заткнули ватой. Все плыло, и она сама куда-то плыла, мерно покачиваясь на волнах, устремляясь в покой и забвение.

    Глава 7.

   Марисса открыла глаза и обвела взглядом палату. "Да, тут тебе не Русланова клиника", - подумалось ей. Убогая обстановка одноместной палаты состояла из собственно железной совдеповской койки, тумбочки, небольшого столика у окна с двумя стульями, которые, похоже, перекочевали сюда из школы. Остро пахло хлоркой. Да еще стойка с капельницей дополняла нехитрый дизайн ее пристанища. Она остановила свой взгляд на Алане, который задремал в небольшом дерматиновом кресле у двери. Это самое кресло для посетителей, по всей вероятности, и присваивало палате статус VIP.

   - Лан, - тихо позвала она.

   Мари чувствовала такую слабость, что, кажется, даже голосовые связки отказывались ей служить. Но Никольский ее услышал. Он тут же проснулся и посмотрел на девушку.

   - Как Рен? - первый вопрос, который пришел на ум.

   - Жив. Пока жив. Состояние критическое. Следующие сутки все решат.

   Алан выглядел измученным и не выспавшимся. На лбу обозначились морщинки. Глаза покраснели. Вид у него, обычно такого элегантного и подтянутого, сейчас был помятый и растрепанный. Он рассматривал девушку обеспокоенным внимательным взглядом.

   - Я хочу к нему, - тут же безаппеляционным тоном объявила Марисса, не дожидаясь заключения сего осмотра.

   Она догадывалась, что и сама выглядела ни лучшим образом, если довериться собственным ощущениям. К немощности присовокуплялась еще противная ноющая боль во всем теле. Болело все: перегруженные мышцы, голова, синяки и ссадины после падений и ползаний в лесу.

   - С ума сошла. Сама чуть ласты не склеила. Ты почему доброму доктору не сказала, что у тебя порок сердца?

   - Потому что Рен тогда уж точно бы умер. Это просто пролапс. Ничего страшного. Он никогда меня не беспокоил, и тогда я совершенно про это не думала.

   - А должна была. Если бы ты там загнулась, то Рен сам из нас бы всю кровь выкачал. За то, что тебе позволили геройствовать, - с упреком в голосе отчитывал ее мужчина.

   Марисса прикрыла глаза. Говорить было трудно. Каждое слово отбирало те небольшие крохи сил, которые еще оставались в ее истерзанном теле.

   - Не гони волну, Лан. Я жива. А тебя и Руслана рядом не было. Рамиль и этот старый врач тоже ничего не знали. К тому же, чтобы начать всех строить, Рену самому сначала выкарабкаться предстоит.

   Глаза слипались. Руки и ноги казались настолько тяжелыми, что было невозможно ими пошевелить. А тело было настолько слабо и безвольно, что девушка ощущала себя разбитой куклой, не подлежащей починке. "Но это не важно. Главное Тиграшик жив. Он выберется. Он - боец по жизни. У него обязательно получиться", - Мари позволила захватить себя чарам Морфея. Но тут из сладкой неги сна ее выдернул Руслан, заскочивший в палату и с ходу принявшийся на нее орать.