Порри Гаттер и Каменный Философ - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 32

Утомленные члены комиссии присутствовали не в полном составе – МакКанарейкл заявила, что ей, как единственной женщине, нужно привести себя в порядок, и уже часа четыре как принимала душ. Зато присутствовал Бальбо. Не вступая ни с кем в разговоры, он занял сразу два стола и принялся переписывать начисто стопку листиков, озаглавленных «Протоколы Первертских мудрецов».

– Мой коллега, – продолжал Асс, – отец Браунинг, любезно согласился быстро сосчитать количество Труб Мордевольта, которые были направлены на нас в «Скупке краденого».

«Как интересно, – тоскливо подумал Порри. – Я участвую в расследовании преступления».

– Их было восемь, – со значением произнес Фантом. – А нас было семеро. Почему такое несоответствие? Злодей рассчитывал, что с нами придет еще кто-то?

Все посмотрели на Бальбо. Тот выглядел встревоженным.

– Очередной тупик! – резюмировал он, уставившись в рукопись, и перечеркнул несколько страниц.

– Бальбо! – оживился Асс. – Мои поздравления! Вы теперь – подозреваемый номер один! У вас нет алиби! Ха! Ха… Простите.

– Ничего не получится, – вздохнул секретарь, листая плотно исписанные страницы, – второстепенный герой не может быть главным злодеем. Закон жанра! – и Бальбо вычеркнул еще несколько абзацев.

– Допустим, – подумав, согласился Асс. – Значит, одна Труба поразила Пейджер, одна – Аесли и еще восемь было на свалке. Всего десять. Сколько еще ловушек поджидает невинных жертв в закоулках Первертса? Три? Тридцать три? Триста тридцать три? Три тысячи триста тридцать три? Тридцать три тысячи триста…

– Уважаемый Фантом! – не выдержал Югорус Лужж. – Давайте ограничимся какой-нибудь одной версией.

– Как скажете. Итак, осталось еще три трубы. Где же они? – следователь требовательно оглядел присутствующих. Все промолчали.

– Вы совершенно не помогаете следствию, – сказал Асс.

Из коридора донесся неразборчивый шум, который быстро нарастал, приближаясь к дверям.

– Мы больше не будем! – пищал кто-то. – А-а-а-а!

В преподавательскую ворвалась разъяренная мисс МакКанарейкл.

Одета декан Орлодерра была легко – в переливающийся пеньюар с блуждающими пятнами прозрачности, – зато в каждой руке сжимала по белобрысому пацану перепуганной наружности. Гаттер знал их – это были пятикурсники Тинки и Винки Пузотелики, которых постоянно третировали их собственные товарищи. Поэтому братья отыгрывались на первокурсниках.

– В чем дело? – удивился Бубльгум. – Почему вы в таком виде, профессор? Здесь все-таки дети. Мальчики старшего курса, заметьте.

– Это не мальчики, это кретины! Они курили!

– Надеюсь, не магихуану? – с надеждой спросил Развнедел.

– Не-е-е-ет, – хором захныкали близнецы, – Maggboro… Они на подоконнике лежали…

Бубльгум прикрыл глаза рукой:

– Сьюзан, курение несовершеннолетних, конечно безобразие, но у нас сейчас есть куда более…

– Да дайте же вы договорить! – рыкнула МакКанарейкл. – Как только я закончила приводить себя в порядок…

Браунинг выразительно посмотрел на большие часы возле расписания. Часы безучастно показали половину одиннадцатого ночи.

– Не так уж и долго я отсутствовала! – свирепо возразила Сьюзан. Часы немедленно вернулись на сорок минут назад.

– Так вот, – продолжила профессор. – Выхожу я из душа, а под самой дверью двое этих… этих…

Несколько секунд МакКанарейкл провела в мучительных поисках адекватной, но цензурной характеристики нарушителей.

– …мальчиков! – наконец выдохнула она. – Курят! Какую-то дрянь. Какую-то фиолетовую дрянь! Я сделала вид, что не могу найти свою палочку, чтобы дать этим… смыться подобру-поздорову. Они, конечно, хватают свои палки, верещат, как резаные, Шухер-вожатка, и…

МакКанарейкл сделала эффектную паузу, которую тут же испортил Развнедел:

– Подходящее заклинание. Хотя Шуба короче.

– …и они никуда не исчезают! – завершила мысль МакКанарейкл, проигнорировав выступление предыдущего оратора.

– То есть, вы хотите сказать… – произнес Бубльгум. Вместо ответа преподавательница повернулась к белобрысым балбесам и скомандовала:

– Достать палочки! Живее! Ну-ка быстро скомандовали Люмус!

– Люмус, – послушно пробормотали Тинки и Винки. Палочки остались безучастными.

Не сработали и другие простейшие заклинания: Дымос, Дунус и Гумус. Не получились даже детсадовские

Бубльгумус[69] и У-тебя-вся-спина-белая. Братья только бестолково трясли палочками и виновато заглядывали в глаза преподавателей.

– Достаточно, – Бубльгум слабым движением руки остановил бессмысленное действо, – все понятно.

– Мы первый раз! Мы не в затяжку! – заскулил Винки.

– Там как раз две сигареты в пачке было, – подскулил брату Тинки, – и нас как раз двое… А потом оно как бабахнет!…

– Фиолетовым бабахом, – грустно завершил за них Лужж.

– Вы тоже пробовали? – оживился Винки. – Правда, круто?

– Круче не бывает! – ласково сказала МакКанарейкл, и братья снова вжали белобрысые головы в плечи. – Вы теперь, мальчики, не колдуны. Вы теперь обычные мудлы. Только что по вам сработала Труба Мордевольта.

Наступила тяжелая тишина.

– Клево, – сказал Тинки, – теперь на ворожбу ходить не надо.

Дальнейшее произошло мгновенно. Порри услышал вопль Сьюзан: «Да я тебя своими руками!», а потом оглушительный грохот. Взрослых разметало по комнате, а братья Пузотелики пронзительно заверещали, срастаясь во что-то жуткое, чего Гаттер еще не проходил даже по монстрологии.

И тут Бубльгум извлек свою легендарную волшебную палочку, конец которой медленно наливался малиновым цветом, словно хороший полупроводниковый Диод, и направил ее на декана Орлодерра.

– Мисс МакКанарейкл, – произнес Бубльгум, – восстановите, пожалуйста, внешний вид этих мальчиков.

Бесстрашная мисс Сьюзан вздрогнула и торопливо вскинула свой магический инструмент:

– Дегенератум-регенератум! Несанкционированное чудовище замерло, зашипело и треснуло пополам, выплеснув наружу помертвевших от страха Тинки и Винки. Отец Браунинг с отвращением посмотрел на магов, хотел плюнуть и перекреститься, но сдержался и, вытащив белые бусы («Это четки, заблудший сын мой, – объяснил он Гаттеру сегодня утром. – Зачем? Подрастешь – сам поймешь»), начал что-то тихо бормотать («Это молитва. Зачем? Подрастешь…»)

– Достаточно жертв, – сказал ректор, опуская потухшую палочку. – Детей нужно отправить в лазарет. Охрана!

Когда ментодеры уносили зареванных Пузотеликов в больничный корпус, Порри в порыве честности сказал:

– Никогда не буду курить!

– А я бы сейчас закурила! – призналась МакКанарейкл. – Но в этом чертовом балахоне не предусмотрено кармана для сигарет.

– Ну что ж, – заговорил Фантом Асс, потирая ушибленное плечо, – после того, как мы столь продуктивно обсудили создавшееся положение, продолжим наши умозаключения…

– Минутку, – Браунинг сунул четки в карман. – Мисс МакКанарейкл, а что вы обычно делаете после душа?

– Обычно иду спать, – насторожилась Сьюзи. – А что?

– Только спать? А перед этим… ничего?

– Это что, намек?! – вспыхнула МакКанарейкл.

– Отец Браунинг, – заволновался Югорус. – Конечно, я не разделяю ваших убеждений, но, насколько я знаю, даже по вашим странным обычаям такие… предположения в адрес дамы недопустимы…

– Хорошо, – сказал священник. – Спрошу прямо.

Все затаили дыхание, а Развнедел даже открыл рот.

– Вы курите после душа? Обычно?

– Это кто вам сказал? – нахмурилась Сьюзи. – Это вы школьных сплетен наслушались?

– Курит-курит, – обрадовался Развнедел. – Я сам видел.

– Вот почему об этом знает весь Первертс, – иронично подытожил Лужж.

– Как будто кто-то в школе не знает, – пожал плечами декан Чертекака, – что мисс МакКанарейкл дымит как паровоз, пьет как сапожник и ругается…